СМИТ
НАШИ ДНИ
Три с половиной мили.
Именно столько мы с Роуз ехали в надежде найти Аликс
Я уставился на экран своего телефона, следя за маршрутом, по которому ехал водитель, и отсчитывая секунды до нашего прибытия.
Мне просто нужно было знать, что она в безопасности.
Или мне придется привлечь полицию.
Но от этой неизвестности все внутри меня чертовски болело.
По дороге Роуз объяснила, что я видел у Аликс.
Она разложила все по полочкам.
Я бы очень хотел, чтобы обо всем этом мне рассказала Аликс.
Чтобы она впустила меня в свое сердце, дав мне увидеть, что ее спровоцировало. Почему она исчезала каждый раз, когда начиналась гроза. Как каждый день в ней копился сильный посттравматический стресс.
Я понял, почему она мне не сказала.
Травмы нелегко обсуждать.
Я знал об этом не понаслышке.
Но мой случай имел место много лет назад, в то время как произошедшее с Аликс было еще очень свежо.
В конце концов, время укротит ее демонов. Но они все равно останутся. Они будут рядом с ней до конца ее жизни. Но клыки этих демонов притупятся, как и когти.
Поняв, что водитель вот-вот остановится, я выглянул в окно и сказал Роуз:
— Ты действительно думаешь, что она здесь?
Я не сомневался в ее осведомленности.
Роуз определенно знала Аликс лучше, чем я.
Но это находилось чертовски далеко от дома Аликс. Шел гребаный ливень. Она не взяла с собой ни мобильного, ни сумочки, так что идти пешком было практически единственным вариантом.
— Если ее здесь не будет, мы позвоним в полицию, — сказала Роуз. — И тогда я начну волноваться по совершенно другим причинам.
Я накинул на голову капюшон и, открыв дверь, высунулся из машины. Дождавшись Роуз, я закрыл за ней дверь, а затем направился с ней к входу. Она подняла задвижку и прошла через ворота.
Когда мы с ней шагали по мощеной дорожке, единственным звуком был дождь.
Меня терзало слишком много мыслей, чтобы говорить.
В голове крутилось такое же количество вопросов.
Чтобы немного успокоиться, я сосредоточился на своих шагах и на том, что эта прогулка кажется чертовски бесконечной.
Земля была совсем не ровной.
Мы поднялись на пару холмов и сделали несколько поворотов.
И когда мы взобрались на возвышенность, с которой открывался вид на остальную территорию, находящуюся внутри массивных ворот, Роуз вскинула руку и сказала:
— Она там.
Я посмотрел туда, куда она указала.
Из-за стелившегося по земле тумана трудно было что-либо разобрать. Но через несколько секунд он рассеялся, и я смог разглядеть лежащую на земле фигуру.
Я не терял ни секунды.
И бросился бежать со всех ног.
Подойдя ближе, я увидел очертания ее тела. Аликс подтянула к груди колени и подложила под голову руку.
Я застучал ногами по асфальту, сокращая разделявшее нас расстояние.
Дойдя до нее, я опустился на колени и коснулся руками ее спины.
— Детка?
Аликс не двигалась, даже когда я начал ее трясти.
Она не сказала ни слова.
«Черт возьми, Аликс, вернись ко мне».
Я просунул руки ей под мышки и сломал этот клубок. Притянул ее к своей груди, прижав к себе, как ребенка.
— Аликс, ты меня слышишь?
На нас обоих лил дождь.
Прямо над нами раздался раскат грома.
Кожа Аликс была ледяной.
Пульс медленным.
Она была насквозь мокрая.
— С тобой все будет хорошо, — сказал я.
Еще сильнее прижав ее к себе, я посмотрел на стоящее передо мной надгробие.
Дилан Коул
1980–2013
«ЖЕЛАЮ СОЛНЕЧНОГО ДНЯ…»
— У тебя будет солнечный день, — прошептал я на ухо Аликс. — Только держись.
Я подхватил ее под колени и поднял на руки. Обернувшись, я увидел рядом Роуз.
— С ней все в порядке? — задыхаясь, спросила она.
— У нее есть пульс, и она дышит; Аликс просто не реагирует на меня.
Роуз достала телефон и сказала:
— Я сейчас позвоню девять-один-один. Хочешь отнести Аликс к входу, чтобы парамедикам было легче нас найти?
Я уже мчался туда, нес ее сквозь грозу, надеясь, что тепло моей кожи ей поможет.
Всю обратную дорогу до входа Аликс не шевелилась.
Не издала ни единого стона.
Даже когда я принес ее в машину скорой помощи и уложил на носилки.
— В какую больницу вы ее везете? — спросил я, стоя у двойных дверей.
Я смотрел, как медики начали подключать ее к аппаратам, выкрикивая ничего не значащие для меня цифры.
— В «Масс Дженерал», — ответил один из них.
— Я поеду с ней, — сказала Роуз, уже вцепившись мне в руку. — И не пытайся со мной бороться, потому что я выиграю эту битву.
Потом она тянула меня за руку.
— Посмотри туда. Я поймала для тебя такси, и ты поедешь с нами в больницу.
Когда я наконец оторвал взгляд от Аликс, то увидел, о чем говорила Роуз.
К обочине подъехало такси и ожидало меня.
— Не спускай с нее глаз.
— Не спущу, — пообещала она.
Я забрался в такси, сказав водителю следовать за машиной скорой помощи, и он всю дорогу держался прямо за ней. Приехав в больницу, я нашел Роуз, и нас посадили в приемный покой в отделении неотложной помощи.
Пришла медсестра, чтобы обработать мою руку, так как я не хотел идти в смотровую.
Мне не было дела до того, что у меня все еще текла кровь из-за разбитого стекла. Я не уйду отсюда, пока не узнаю, что с Аликс.
После того как меня залепили пластырем и забинтовали, я сидел в кресле и не говорил ни слова.
Роуз тоже.
Я пошевелился всего один единственный раз — когда потянулся в карман и, достав свой телефон, набрал в поисковике имя Аликс.
Первой появилась статья из газеты «Бостон Глоб».
Я нажал на нее.
Взрыв на Бостонском марафоне: Выжившие
Доун Уоррен
16 апреля 2013 г.
28-ЛЕТНЯЯ ЖИТЕЛЬНИЦА БОСТОНА АЛИКС РЕЙН, ФЕЛЬДШЕР БОСТОНСКОЙ СЛУЖБЫ СКОРОЙ МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ, НАХОДИЛАСЬ РЯДОМ С ФИНИШНОЙ ЧЕРТОЙ НА БОЙЛСТОН-СТРИТ, ПРЯМО ЗА КОПЛИ-СКВЕР, КОГДА БРАТЬЯ ДЖОХАР ЦАРНАЕВ И ТАМЕРЛАН ЦАРНАЕВ ПРИВЕЛИ В ДЕЙСТВИЕ ДВЕ БОМБЫ-СКОРОВАРКИ.
ВО ВРЕМЯ ВЗРЫВА РЕЙН НАХОДИЛАСЬ ВНЕ ПОСТРАДАВШЕЙ ЗОНЫ, НО ВОЗВРАЩАЛАСЬ ТУДА, ЧТОБЫ ВСТРЕТИТЬСЯ СО СВОИМ ЖЕНИХОМ, 33-ЛЕТНИМ ДИЛАНОМ КОУЛОМ, ВЛАДЕЛЬЦЕМ «ЭМБЭЙСИ ДЖЕТС». В РЕЗУЛЬТАТЕ ВЗРЫВА РЕЙН УПАЛА НА КОЛЕНИ И, ПО ОПИСАНЯМ ОДНОГО ИЗ СВИДЕТЕЛЕЙ, ПОЛЗЛА К МЕСТУ ВЗРЫВА. КОГДА РЕЙН НАШЛА КОУЛА, КОТОРОГО ВЗРЫВОМ ОТБРОСИЛО БОЛЕЕ ЧЕМ НА ДВАДЦАТЬ ФУТОВ ОТ ТОГО МЕСТА, ГДЕ ОН СТОЯЛ, МУЖЧИНА БЫЛ УЖЕ МЕРТВ.
ИСТОЧНИКИ СООБЩИЛИ ГАЗЕТЕ «БОСТОН ГЛОБ»., ЧТО СВАДЬБА РЕЙН И КОУЛА БЫЛА ЗАПЛАНИРОВАНА НА СЛЕДУЮЩИЙ МЕСЯЦ.
Под короткой статьей находилась фотография, о которой мне говорила Роуз. На ней была изображена Аликс, сидящая посреди дороги и прижимающая Дилана к груди.
Эта фотография стала визитной карточкой взрыва.
Неудивительно, что у Аликс было так много подписчиков в Интернете.
И почему она пишет только о солнечных днях.
Я выключил экран и убрал телефон.
У меня больше не было сил на это смотреть.
Боль на ее лице меня прикончила.
Я встал и начал мерить шагами комнату, пытаясь вспомнить, когда я впервые увидел опубликованную фотографию. Во время взрыва я был в двухнедельном отпуске в Дубае и следил за событиями с другого конца света. И вернувшись в Бостон, я сосредоточил все свое внимание на том, как власти собираются привлечь к ответственности ублюдка, не погибшего во время перестрелки.
Хотя мне не раз уже попадалась эта фотография, я понятия не имел, что на ней изображена Аликс.
Я повернулся у стены и пошел обратно к Роуз, теребя руками волосы, пытаясь переварить все, что сегодня увидел.
Роуз прижимала к груди руки, кутаясь в принесенное медсестрой одеяло, потому что мы оба промокли.
Я прочистил горло и остановился в нескольких шагах перед ней.
— Пятнадцатое апреля — это последний день, когда Аликс была фельдшером? — спросил я.
Роуз кивнула, дав мне ответ, которого я боялся.
— Она была одной из лучших в городе. Аликс так старалась к этому вернуться. Каждые пару недель она ходила в пожарную часть, но у нее просто не получалось.
Роуз подняла взгляд, и наши глаза наконец-то встретились. Я знал, что мое выражение лица выглядит таким же эмоциональным, как и ее.
— Аликс взяла отпуск на год и только недавно вернулась на работу. Она хотела остаться в службе экстренной помощи, поэтому перевелась в колл-центр.
— Это тоже нелегко, — я провел пальцами по подбородку, представив, как она отвечает на телефонный звонок. — Она, наверное, каждый день боится, что ей позвонят, и это вызовет у нее волну воспоминаний, совсем как гром.
— Я никогда об этом не думала, — призналась Роуз. — Но, Боже мой, ты, наверное, прав.
«Господи Иисусе».
Мы оба снова замолчали.
Больше нечего было сказать.
И я снова принялся расхаживать взад-вперед.
Я просто хотел ей помочь.
Исцелить ее.
Прогнать ее боль.
Но я ни черта не мог сделать в этой комнате, кроме как ходить взад-вперед по гребаному полу и ждать, когда выйдет врач и скажет мне, все ли с Аликс в порядке.