– Можно отсюда добраться поездом до Лондона? – спросил я.
– Это возможно, – ответил он, – но поезда ходят не часто. Вам придется навести справки в здании вокзала, сэр.
– Мы можем пройти?
– Конечно.
Он кивнул двум солдатам и те открыли для нас проход в заграждении. Я поблагодарил офицера и мы направились к кассе.
За стеклом сидел гражданский служащий в обыкновенной форме Британских железных дорог.
– Мы хотим попасть в Лондон, – сказал я. – Можете вы сказать, когда будет следующий поезд?
Он наклонился над стойкой, приблизил лицо к стеклу и посмотрел сквозь него на нас.
– Вам придется ждать до утра, – сказал он. – Здесь можно попасть на поезд, только если за сутки заказана его остановка.
– Вы хотите сказать, что поезд здесь не останавливается?
– Именно так. Если кто-то не пожелает его остановить. Вы должны позвонить на станцию отправления.
– Но нам надо уехать срочно.
– Вы должны позвонить на станцию отправления.
– Уже слишком поздно просить об остановке сегодня? – спросил я.
Он важно кивнул:
– Последний поезд проследовал час назад. Но если вы сейчас же приобретете билеты, я позвоню на станцию отправления вместо вас. Одну минуту.
Я повернулся к Салли:
– Послушай, любовь моя, нынче ночью нам снова придется спать в палатке. Не возражаешь? Ты слышала, что сказал этот джентльмен.
– Хорошо, папа. Но мы наверняка поедем завтра домой?
– Да, конечно.
Служащему я сказал:
– Сколько за билеты?
– По девяносто пенсов за каждый, пожалуйста.
Я вытащил из кармана остававшиеся у нас деньги и пересчитал их. У нас было меньше фунта.
– Могу я заплатить завтра? – спросил я.
Он отрицательно покачал головой:
– Необходимо заплатить вперед. Хотя если у вас с собой недостаточно денег, я могу взять задаток, а остальное вы заплатите завтра.
– Этого хватит?
– Так и быть. – Он бросил мелочь в ящик кассы, набрал полученную сумму на кассовом аппарате и протянул мне полоску бумаги с отпечатанным текстом. – Принесете мне ее завтра вместе с остальными деньгами. Поезд будет около одиннадцати до полудня.
Я взглянул на полоску бумаги. Это была просто расписка в получении денег, а не билет. Я поблагодарил и мы пошли к выходу из вокзала. Начинало моросить. Я слабо представлял себе, каким образом к утру добуду денег, но с мыслью о том, что их придется украсть, я уже почти смирился.
Возле заграждения тот же молодой лейтенант кивнул нам.
– Только завтра? – с состраданием в голосе произнес он. – То же самое случается здесь с массой людей. Вы беженцы?
Я подтвердил его догадку, хотя прежде избегал распространять это понятие на нас.
– В Лондоне у вас будет все в порядке, – продолжал он. – Наших там масса, они уже наводят порядок.
Он назвал мне адрес организации в Лондоне, которая пытается подыскать жилье для бездомных. Я записал и поблагодарил его. Лейтенант выразил озабоченность по поводу предстоявшей нам ночи ожидания.
– Я мог бы устроить вас на ночлег, – сказал он. – Прежде мы это делали. Но теперь кое-что изменилось. Нынче ночью мы уходим отсюда. Как вы устроитесь?
– У нас есть туристское снаряжение, – ответил я.
– О, тогда все в порядке. Но на вашем месте я ушел бы отсюда как можно дальше. Мы получили приказ отходить. Националисты всего в нескольких километрах отсюда.
Я еще раз поблагодарил его и мы пошли. Нам с Салли польстили его радушие и явное желание помочь. Но сказанное им возродило чувство тревоги и я решил учесть его предостережение. Мы удалились от станции километров на пять к югу и только тогда стали искать место для лагеря. Наконец выбрали склон невысокого холма, с трех сторон окруженного лесом.
Лежа в одной палатке, мы слышали звуки артиллерийской канонады, над нашими головами ревели реактивные самолеты. Всю ночь в северной стороне полыхали вспышки взрывов. В полукилометре от нас по дороге маршем прошли войска, в лесу позади разорвался шальной снаряд. Салли жалась ко мне, я пытался ее успокоить. Артиллерийская пальба была непрерывной, взрывы снарядов звучали либо очень близко от нас, либо совсем далеко. Время от времени мы слышали ружейную стрельбу и человеческие голоса.
Утром снова пошел мелкий дождь, вокруг стало тихо. Не желая шевелиться, словно боясь, что стоит нам тронуться с места и весь этот ужас возобновится, мы с Салли не вылезали из палатки до самого последнего мгновения. В десять часов, наскоро упаковав вещи, мы отправились на станцию. Добрались незадолго до одиннадцати. Солдат не было. Здания вокзала тоже, рельсы в нескольких местах искорежены. Мы смотрели на руины, оцепенев от ужаса. Расписку я потом выбросил.
Вечером нас схватил отряд афримских сил. Состоялся наш первый допрос.
Мы с Изобель лежали в темноте. На полу. В комнате этажом выше спали ее родители. Они не знали, что я в доме. Хотя я им нравился и они поощряли наши свидания с Изобель, известие о том, чем я пытаюсь заниматься в их гостиной, вряд ли могло доставить им удовольствие.
Шел четвертый час ночи, важнее всего было не наделать шума.
Я снял куртку и рубашку.
На Изобель уже не было платья, комбинации и бюстгальтера. К этому времени наши отношения достигли такого развития, что во время поцелуев она позволяла снимать с нее почти всю одежду и ласкать груди. Прикасаться к нижней части ее живота мне не позволялось никогда. Большинство девушек, с которыми мне приходилось иметь дело раньше, относились к сексу без предрассудков и явное отсутствие к нему интереса у Изобель ставило меня в тупик. Сначала ее сдержанность подхлестывала меня, но Изобель продолжала вести себя по-прежнему и теперь у меня начинало создаваться впечатление, что она действительно боится секса. Хотя мой первоначальный интерес к ней носил почти исключительно сексуальный характер, чем больше мы узнавали друг друга, тем больше она мне нравилась и мой натиск раз от раза становился все более нежным. Сочетание ее физической красоты и житейской неотесанности постоянно восхищало меня.
После многочисленных серий поцелуев и продолжительных ласк я лег на спину и стал направлять руку Изобель, ладонь которой легонько поглаживала меня по груди и животу. Она ласкала мое тело не без удовольствия и мне хотелось, чтобы рука скользнула под брюки и потрогала пенис.
Рука двигалась все ниже, пока не стала упираться в пояс брюк. Ее пальцы случайно попали под ткань и сразу же притронулись к кончику пениса. Очевидно не подозревая о подобном проявлении моего возбуждения, он мгновенно отдернула руку, отвернулась от меня, но продолжала лежать, дрожа всем телом.
– В чем дело? – шепнул я, спустя минуту или две, зная что не получу ответа и не сомневаясь, что последует дальше. – В чем дело?