— Скоро с тобой свяжется Мейсон, — говорит он. — Не делай его работу еще сложнее, чем она уже есть.
Звонок обрывается, и я остаюсь стоять, уставившись на телефон и задаваясь вопросом, как, черт возьми, я вляпалась в эту историю.
Конечно, я могу пойти против требований Уолта и остаться в убогом гостиничном номере с дрянным освещением, жесткой кроватью и тесной ванной. Либо могу сэкономить деньги и ненадолго переехать к Уолту — всего на несколько дней, пока мы не сможем возобновить наши переговоры. Хм… что делать, что делать…
Понятно, что. Спустя час я сижу с вещами на заднем сиденье такси, направляясь по адресу, который мне прислал Мейсон вскоре после того, как я поговорила по телефону с Уолтом.
Как только я приезжаю в Трайбек и высаживаюсь у модного здания, мне навстречу выбегает швейцар — молодой парень с бодрой походкой и широкой добродушной улыбкой.
— Миссис Дженнингс, добро пожаловать, добро пожаловать. Позвольте мне взять ваши вещи.
После слов «миссис Дженнингс» я уже ничего больше не слышу.
Мейсон сказал ему, что я жена Уолта?! Разве ему было можно?! В смысле, формально да, на бумаге мы правда женаты, но то, что кто-то действительно так ко мне обращается, приводит меня в состояние шока.
Швейцар подмигивает, забирая два моих чемодана. Наверное, понимает, что я ошеломлена.
— Все в здании уже слышали хорошие новости. Слухи здесь распространяются быстро.
Я киваю со слабой улыбкой, пытаясь придумать хоть какой-нибудь приличный ответ.
Швейцар принимает мою неловкость за застенчивость и извиняющеся качает головой.
— Виноват. Я даже не представился. Меня зовут Террелл. Работаю здесь почти каждый день. Еще вы, наверное, встретитесь с Джошем. Он дежурит в ночную смену.
— Приятно познакомиться, Террелл.
Я протягиваю ладонь, но сразу же понимаю, что он несет оба моих чемодана. Мы смеемся над этой промашкой, а затем Террел сгибает руку, предлагая мне поздороваться по-дурацки локтями. Он сразу мне нравится. Хорошо, что хоть кто-то будет с улыбкой встречать меня у двери, пока я здесь живу — сколько бы это ни длилось.
Террелл ведет меня через вестибюль, и я оглядываю потолки, пытаясь угадать их высоту. Двадцать футов? Тридцать?
— Высотой в три этажа, — подтверждает Террелл, когда мы подходим к лифтам.
Осознав, что он всю дорогу видел мою отвисшую челюсть, я немедленно закрываю рот.
— Это прекрасно.
Террелл кивает.
— Да. Я работал в нескольких элитных резиденциях, но эта определенно выигрывает у них всех. — Затем он подается ко мне. — Я не должен ничего говорить, но квартира под вами принадлежит Гарри Стайлзу.
Теперь моя челюсть действительно падает на пол.
— К сожалению, я видел его здесь всего один раз.
Пффф. Как будто это помешает мне проковырять ложкой дырку в полу в стиле «Побега из Шоушенка», чтобы заглянуть одним глазком вниз.
Двери лифта раздвигаются, и мы заходим внутрь. Три из четырех стен сделаны из стекла, и по мере того, как мы поднимаемся все выше и выше, вестибюль под нами становится все меньше и меньше.
— Вы будете жить в пентхаусе на 35-м этаже.
Чувствую легкий прилив радостного волнения. Скорее бы полюбоваться видами из окна.
Когда мы прибываем на этаж Уолта, Террелл жестом приглашает меня выйти первой — прямо в фойе апартаментов. Там нас ожидает женщина, одетая в шелковую блузку, заправленную в модные широкие брюки. Ее коротко подстриженные светлые волосы и бледно-розовая помада подчеркивают красивые черты лица.
Внутри все сжимается, когда я осознаю, на кого я наткнулась.
О боже. Такой сценарий мне даже в голову не приходил.
Глава 6
— Прошу прощения! — быстро бормочу я, поворачиваюсь к лифту и натыкаюсь прямо на Террелла. Пытаясь устоять на ногах, он издает громкое «ой», но, к счастью, ему удается удержать нас от падения на мраморный пол в черно-белую клетку. Я бесконечно благодарна ему, ведь мне не хотелось бы опозориться перед этой женщиной еще больше.
— О, миссис Дженнингс, извините, что застала вас врасплох! — говорит женщина, бросаясь вперед, чтобы помочь мне восстановить равновесие.
Я хмурюсь и, чтобы снова сориентироваться, отступаю назад, не понимая, почему девушка Уолта — или любовница — извиняется передо мной.
— Я Ребекка, консьерж пентхауса 35, — сообщает она с яркой улыбкой.
— Надо было предупредить вас, что она будет здесь, — говорит Террелл с легким смешком.
— Консьерж? — переспрашиваю я, водя между ними взглядом.
Ребекка делает шаг вперед.
— Да. Я помогаю обслуживать наших привелегированных жильцов. Вы и мистер Дженнингс среди них. Обычно я не буду ждать вас здесь, когда вы будете возвращаться домой, но мистер Дженнингс попросил, чтобы я показала вам все и помогла устроиться. — Она смотрит мимо меня и кивает Терреллу. — Не могли бы вы, пожалуйста, отнести вещи миссис Дженнингс в главный люкс в конце коридора? А я пока проведу для нее короткую экскурсию.
Короткую.
Ха.
Короткой она могла бы быть только в том случае, если б роскошный пентхаус Уолта не был настолько огромным. Я будто попала в музей.
Мы идем по центральному коридору мимо нескольких спален со смежными ванными комнатами. Заглянув в некоторые из них, я понимаю, что каждая похожа на шикарный гостиничный номер.
Коридор приводит нас в помещение, которое Ребекка называет захватывающим дух залом с двумя террасами и видом на Бруклинский, Манхэттенский и Уильямсбургский мосты. Я внимательно слушаю, пока она рассказывает о том, что интерьер здесь оформляла компания «Reber Design Architecture» в сотрудничестве с «Emma Donnersberg Interiors».
В главном люксе — где ночует Уолт и где Террелл оставляет мои чемоданы — есть камин, гостиная с открытой террасой и ванная комната с теплыми полами, сауной и глубокой ванной.
Я едва успеваю все это оценить, а Ребекка уже уводит меня на открытую кухню, достойную любого шеф-повара, где есть два кухонных островка, двойные холодильники «Sub-Zero» и двойная духовка «Miele».
Рядом с кухней, за дубовыми дверями, находится винная комната на 550 бутылок, отделанная гранитом и латунью, и мраморный бар. А напротив — библиотека со стеллажами от пола до потолка.
Я едва успеваю подобрать с пола челюсть. Будь я одна, то бегала бы из одной комнаты в другую с безумными глазами, прикрывая рот рукой, чтобы подавлять вопли восторга. Я выросла в обеспеченном доме и знаю, как живут по-настоящему богатые люди, но это совсем другое дело. Даже не 1 %, а 0,0001 %. Одни только принадлежащие Уолту картины заставили бы зарыдать самого взыскательного любителя искусства.
В главном зале висит пейзаж кисти Дэвида Хокни. В столовой — крупномасштабное ню Дженни Савиль. В галерее у входа — один из набросков Альбрехта Дюрера с изображением рук. А самое примечательное — это «Банкетный натюрморт» Яна Давидса де Хема над камином в библиотеке. Когда Ребекка уходит, я, словно завороженная, долго рассматриваю его. Эту картину должны были выставить на аукцион «Christie's», но еще до того, как аукцион состоялся, ее продали в частную коллекцию, из-за чего в мире искусства произошел своего рода скандал. Все блоги, на которые я была подписана, гадали, кто же мог приобрести этот шедевр. Наиболее интересным было предположение о том, что картину приобрели для Коллекции Мениль — что имело смысл, ведь она с легкостью могла стать главной жемчужиной Хьюстонского музея, — но она оказалась здесь, в квартире Уолта.