— Я хотела поблагодарить тебя за предложение пожить у тебя дома, и хотя сначала я думала, что пробуду здесь всего несколько дней, не станешь ли ты возражать, если я останусь еще ненадолго?
Я даю ему возможность спросить о причине, но он молчит, поэтому я все равно ее излагаю.
— Я художник — как ты, наверное, уже догадался, — а у тебя есть картина…
— «Банкетный натюрморт», — говорит он.
— Да, — отвечаю, внезапно преисполнившись энтузиазма от возможности обсудить ее с ним. Я подаюсь вперед. — В начале года я видела, что ее выставили на аукцион «Christie’s». Как она оказалась у тебя?
Он замечает ударение на словаа «у тебя» и прищуривается.
— Я купил ее, — просто говорит он.
Я немедленно даю заднюю, понимая, что, возможно, задела его самолюбие.
— Ясно. Ну… по понятным причинам картина меня привлекла, и я планирую нарисовать серию по ее мотивам. Что значит, что в идеале у меня должен быть доступ к ней на регулярной основе.
— Я же сказал, что тебе можно жить здесь, — говорит он, как будто раздраженный тем, что я вываливаю на него ненужную информацию.
— Да, и я благодарна, но для меня важно показать, что я не пользуюсь ситуацией тебе в ущерб. Вот там на подносе чек, — я указываю на сложенный вдвое листок, — который должен покрыть арендную плату за пару недель, а также часть стоимости испорченного мною ковра.
Уолт одной рукой берет чек и разворачивает его. Затем равнодушно бросает на стол и возвращается к завтраку.
— У тебя все?
Боже, а он крепкий орешек.
Возможно, раньше я бы постеснялась поднять следующую тему, но, похоже, испортить его мнение о себе еще сильнее я уже не могу, а значит мне можно продолжить.
— Нет, есть еще кое-что. Я дочитала то, что прислал твой юрист, и почти все в порядке…
— Хорошо.
— Но там ничего не написано о том, как я должна вести себя как твоя жена.
Под моим взглядом Уолт перестает есть, затем аккуратно кладет вилку на серебряный поднос. Его карие глаза встречаются с моими, и я ощущаю выброс адреналина.
— Я просто не знаю, чего ты от меня ожидаешь, — поясняю я.
— В каком отношении?
Я мгновение пожевываю губу, пытаясь придумать, как бы поделикатнее выразиться.
— Я знаю, что наш брак — просто бизнес, как ты уже говорил. — Уолт открывает рот, и я спешу прервать его, прежде чем он сможет заговорить и эффективно нанести мне в сердце удар каким-нибудь жестоко безразличным ответом. — Я не питаю иллюзий, что у тебя есть чувства ко мне или что-то типа того. — Чувствую, как щеки пылают, и торопливо продолжаю, чуть не спотыкаясь о слова в стремлении поскорее их произнести: — Просто, когда я сюда приехала, Ребекка и Террелл назвали меня миссис Дженнингс, и… ну, я не говорила им свое имя, поэтому, может, его сказал ты? Я предположила, что мы не будем рассказывать о нашем браке, и мне не хочется, чтобы ты думал, что я проболталась.
— Я попросил Мейсона сообщить им, что ты переедешь. Должно быть, он взял на себя смелость назвать им твое новое имя. Теперь, когда кот выпущен из мешка, я думаю, что это и к лучшему. Я поразмышлял в последние дни и понял, что наличие жены может послужить мне на пользу.
— Каким образом?
— Ну, во-первых, в Нью-Йорке у меня репутация немного… — он опускает взгляд и откашливается, — холодного человека. — Его карие глаза снова встречаются с моими, и уязвимости в них уже нет. — Думаю, что жена может смягчить этот образ.
Я невольно улыбаюсь. Здорово, что под внешностью робота у Уолта все-таки есть настоящие человеческие эмоции. Ему не нравится его репутация. Ему не нравится, когда его называют холодным. Интересно.
— Плюс я никогда не был заинтересован в браке, из-за чего в моих прошлых отношениях иногда возникали недоразумения. Теперь их не будет, поскольку я официально ушел с брачного рынка.
— Значит, ты планируешь и дальше с кем-то встречаться?
Говорю так, будто меня это шокирует.
Он хмурят брови.
— А почему нет?
Да, Элизабет, почему нет?!
Я выдавливаю смешок и качаю головой.
— Да нет, я просто… просто не знала. Если подумать, то да, ты, конечно, можешь и дальше с кем-то встречаться. Я вовсе не намекала, чтобы ты прекратил. Я… всего лишь… — Я запинаюсь, путаясь в мыслях, пока он внимательно наблюдает за мной. — Всего лишь подумала, что у тебя нет времени на такие дела, ведь ты очень много работаешь.
Он негромко хмыкает.
— Уверяю тебя, на такие дела я всегда найду время.
Вау.
Привет, бабочки в моем животе. Пожалуйста, успокойтесь. Он говорит о том, что без проблем найдет время на романтику с другими женщинами, а не со мной. Да и с чего вообще ему находить время на меня?!
— Значит, ты будешь не против, если я тоже буду с кем-то встречаться?
На первый взгляд, вопрос совершенно уместный, но в глубине души я знаю, что за ним стоит лишь желание доказать, что у меня тоже есть романтика в жизни. Много романтики. Целая куча.
— Конечно, нет, хотя я рассчитываю, что ты будешь проявлять осмотрительность. Теперь, когда мы женаты, наши отношения будут у всех на виду, и, как я уже упоминал, у меня есть репутация. Этот город меньше, чем кажется, а слухи распространяются быстро.
— Поняла.
Он возвращается к своему компьютеру.
— Я попрошу Мейсона, чтобы на следующей неделе он разместил в «Таймс» объявление о нашей свадьбе.
Хочется задать еще миллион вопросов — об объявлении, о его ожиданиях от меня, о договоренности, которую мы заключили, чтобы я продолжала жить здесь, — но я чувствую, что время для меня у Уолта закончилось, и ухожу к выходу из кабинета.
— Элизабет, — останавливает он меня на пороге.
Я оглядываюсь через плечо.
— Спасибо за завтрак.