— Спасибо, что подвез.
Он улыбается и отворачивается.
Я смотрю, как он выходит из моей комнаты, и жалею, что мы все еще не на том диване.
Глава 19
На следующий день я нахожусь в библиотеке, аккуратно покрываю лаком одно из своих полотен, когда мне звонят. Моя мама и моя сестра приезжают в город. Мне об этом сообщается в последнюю минуту. Они уже в машине, едут сюда из Коннектикута.
— В «Сакс» сезонная распродажа (прим. Saks Fifth Avenue — американский магазин для взыскательных клиентов), — это официальная причина, которую моя мама называет мне, как только они подключают меня к громкой связи. Там нет упоминания о том факте, что мы не виделись почти год.
— Ты пойдешь с нами за покупками, — говорит мне мама.
— Хотела бы я это сделать, но у меня много работы, — возражаю я, доказывая это (даже самой себе), зажимая телефон между плечом и ухом, чтобы я могла продолжать наносить лак на слои пастели, угля и краски.
— Лиззи все еще занимается своим искусством? — Шарлотта спрашивает мою маму, как будто я ее не слышу.
— Да. Я все еще занимаюсь своим искусством, — отвечаю я, прежде чем безуспешно пытаюсь удержаться от раздраженного скрипа зубами.
— Ну, а разве ты не можешь делать это, как… когда угодно? — Шарлотта смеется. — Не похоже, что у тебя есть босс.
— У меня все еще есть крайние сроки. На самом деле, я пытаюсь собрать серию для…
— Мама, смотри! Марисса уже там и публикует посты в своем Инстаграме. Она примеряет туфли на танкетке от Gucci, которые я хочу. Я рассказала ей о них, и теперь она их покупает.
— Я не могу смотреть, когда веду машину, Шарлотта.
— Вот. Я буду держать телефон над рулем.
— О, они такие милые. — На заднем плане сигналит машина, и я задаюсь вопросом, не попала ли моя мама в автомобильную аварию. — Не удивляйся, если к тому времени, как мы туда доберемся, они уже будут распроданы.
— Я знаю. — Шарлотта звучит безнадежно. — Мы действительно должны были быть в пути час назад.
— Элизабет, милая, — говорит моя мама, — тебе придется встретиться с нами в «Сакс». У нас не будет времени заехать за тобой.
Я буду скрежетать зубами до пеньков к тому времени, как закончится этот телефонный звонок.
— Как я уже сказала, я действительно не могу сделать это сегодня.
— Перестань быть глупой. Я бы хотела тебя увидеть. И Шарлотта хотела бы тебя увидеть.
Шарлотта этого не подтверждает.
— Отдохни несколько часов от того, что у тебя там, и встретимся в «Сакс», — настаивает моя мама.
Я не знаю, почему я не могу настоять на своем. Часть меня хочет удвоить усилия и коротко заявить, что я хотела бы присоединиться, но я не могу.
К сожалению, я, кажется, не могу заставить свой рот произнести эти слова. Вместо этого я принимаю душ и готовлюсь, надевая темные джинсы и белую крестьянскую блузку. Я добавляю свои ботинки Doc Martens, потому что мне нравится контраст между женственным верхом и массивными ботинками. Как и ожидалось, моя мама абсолютно ненавидит это сочетание.
— Изящные балетки подошли бы сюда лучше, — это первое, что слетает с ее губ, когда она видит меня в «Сакс».
Я принимаю ее объятия и игнорирую ее приветствие, внезапно осознав, что у меня действительно есть веская причина быть здесь сегодня.
Моя сестра и моя мама, кажется, забыли, в каком затруднительном финансовом положении они оказались. Обувные коробки валяются на полу вокруг них. Моя сестра примеряет пару туфель на каблуках от Валентино вместо того, чтобы рыться в корзине с уценкой для покупок.
— Ты уверена, что это хорошая идея — ходить по магазинам на распродаже в этом году? — спрашиваю я маму, стараясь говорить тише. Многие из ее друзей, вероятно, тоже пришли сюда за покупками, и я не собираюсь смущать ее.
— Дорогая, расслабься, — говорит моя мама, похлопывая меня по руке.
— Разве ты не собираешься подойти и обнять меня? — говорит Шарлотта, не потрудившись встать.
— Я действительно не могу до тебя добраться, — говорю я, указывая на гору коробок.
Это хорошее оправдание, учитывая, что я не хочу ее обнимать. Я все еще не до конца смирился с тем фактом, что она солгала о том, что сбежала со своим водителем. Очевидно, я единственная, кто считает, что она заслуживает того, чтобы испытать какие-то последствия в своей жизни. Очевидно, что она и моя мама снова в хороших отношениях, как будто ничего не произошло. Хотя они всегда были слишком похожими друг на друга для их же блага.
Моя сестра встает, чтобы посмотреть на себя в зеркало в пол, установленное рядом.
— За эти туфли можно умереть, Шарлотта, — говорит моя мама с легким придыханием.
— Правда? Посмотри, какими длинными они делают мои ноги.
— Думаю, они просто тебе необходимы, — говорит моя мама, резко кивая.
Я наклоняюсь, чтобы взять коробку и перевернуть ее, чтобы проверить цену. Я чуть не проглатываю свой язык.
— Как ты собираешься заплатить за это, Шарлотта? — спрашиваю я, показывая ей бирку на случай, если она сама ее не видела. Даже учитывая скидки они стоят безумно дорого.
Она протягивает руку и вырывает коробку из моих рук, закатив глаза.
— Если бы я знала, что ты будешь такой занудой, я бы не позволила маме пригласить тебя.
Моя мама бросает на меня осуждающий взгляд.
— Элизабет. Будь уверена, я не забыла о нашей ситуации. Это все, о чем я думаю, поэтому, пожалуйста, прости меня, если я хочу провести один день, притворяясь, что все нормально.
У меня нет ответа на это, потому что на каком-то уровне мне действительно жаль ее. Я уверена, что ее повседневная жизнь ничто по сравнению с тем, что было раньше, и, возможно, нет ничего плохого в том, чтобы примерять одежду и обувь и притворяться, что все в порядке. Всего на один день.
Я убираю несколько обувных коробок с одного из стульев и сажусь. Очевидно, что сейчас не время обсуждать с Шарлоттой ее ложь, поэтому я стараюсь изобразить если не совсем счастливое лицо, то хотя бы умеренно приятное выражение.
Через час мы переходим от обувного отдела к дизайнерской одежде. Поскольку я на самом деле не заинтересована в том, чтобы самой совершать покупки на распродаже, я назначена человеком «вот, подержи это». Мои руки нагружены рубашками, джинсами и платьями, пока они вдвоем пробираются через вешалки с одеждой в рекордно короткие сроки.
Время от времени я бросаю взгляд на ценник и стараюсь не ахать вслух от того, насколько все возмутительно дорого. Три тысячи долларов за куртку. Еще тысяча за модные спортивные штаны. Я продолжаю говорить себе, что они только примеряют вещи, зацикливаясь на этом заблуждении, потому что я не хочу продолжать портить им праздник.
— Мисс, вы хотите, чтобы я забрала это у вас? Извините, у нас сегодня просто небывалый наплыв покупателей, — говорит мне продавец, протягивая руку, чтобы забрать все, что было у меня в руках.
— О, конечно. Да. Спасибо.