— Отправляетесь в путешествие? — спрашивает он с нежной улыбкой.
— Да, — вру я, беспокоясь, что если я посвящу его в то, что я на самом деле делаю, он может вовлечь Уолта.
— Когда вы вернетесь?
— О, я не уверена. — Я протягиваю ему листок бумаги. — Но это для тебя. За то, что помог загружать те коробки раньше.
Он смотрит на рисунок, который я протягиваю ему, и улыбается от уха до уха.
— Что?! Выглядит точь-в-точь как я! Но как вы это сделали? — он изумленно смеется. — Это безумие.
Он аккуратно складывает его и демонстративно засовывает в передний нагрудный карман форменной куртки. Затем он похлопывает по нему ладонью для сохранности.
— Я оставлю это здесь, при себе, — говорит он, придерживая для меня дверь. — Мне вызвать такси?
Я оглядываю улицу, понимая, что совершенно не представляю, куда иду.
— Нет, все в порядке. Я дойду.
Он кивает и направляется обратно в вестибюль, спеша помочь другому жильцу.
Не имея привязки к определенному району города, я решаю остановиться в бюджетном отеле в Мидтаун-Ист, чтобы в любое удобное для меня время я могла дойти до МоМА пешком.
Мой гостиничный номер находится на десятом этаже, тихий и наполненный затхлым воздухом. Кровать скрипит, когда я сажусь на край, и даже с раздвинутыми шторами естественного света почти нет, так как окно выходит на кирпичное здание по соседству.
Несколько минут, пока я сижу там, я чувствую себя бесцельно. От беспокойства у меня туго сжимается желудок. Я напоминаю себе, что уже бывала здесь раньше, одна в Нью-Йорке, но это не помогает. Я уже скучаю по Уолту.
Я занимаю себя тем, что сосредотачиваюсь на последней картине, которую мне нужно закончить для моей коллекции. Трудно создать рабочую студию в отеле, особенно учитывая, что мне пришлось оставить свой мольберт у Уолта. Я подтаскиваю маленький столик к окну и набрасываю на него полотенце, чтобы он не запачкался.
Я расстегиваю молнию на своем чемодане, набитом художественными принадлежностями, и начинаю раскладывать нужные мне предметы, занимая свой мозг повседневными делами в надежде, что он перестанет возвращаться к мыслям об Уолте.
После обеда он звонит.
Я смотрю на его имя на экране моего телефона, и мое сердце колотится от предвкушения и страха. Мои пальцы покрыты пастельной пылью. Я не смогла бы ответить на него, даже если бы захотела.
Я смотрю на свой телефон, пока он не перестает звонить, а затем экран становится черным. Ни голосовой почты, ни текстовых сообщений. Я почти могу убедить себя, что он вообще никогда не звонил.
Позже, когда я ем салат из супермаркета дальше по улице и просматриваю плохие фильмы по телевизору, мне звонит Надежда.
— Привет. Хорошие новости: твои работы прибыли в галерею в целости и сохранности. Я открыла несколько ящиков, чтобы все осмотреть, и… Элизабет, все хорошо. Лучше, чем я думала, хотя пусть это тебя не обижает.
Мое сердце трепещет в груди, пробуждаясь к жизни.
— Что это значит? Ты действительно покажешь их в парижской галерее?
— Безусловно. Я вылетаю завтра, и как только я встречусь с командой, я сообщу тебе конкретные сроки, когда, по моему мнению, мы проведем сбор. Есть небольшой шанс, что это произойдет скорее раньше, чем позже. Это может показаться безумием, но, по слухам, художница, которую мы должны были показать через две недели, переживает экзистенциальный кризис. Она хочет сохранить свою работу и пересмотреть размер комиссионных с галереей. Ее адвокаты… — она стонет, по-видимому, измученная. — Хорошо, извини. Я могла бы болтать об этом вечно, но я не хочу тратить твое время впустую. Просто придерживайся гибкого графика, пока я не сообщу тебе новости.
— Безусловно. Я могу это сделать
— Хорошо. Держи свой телефон при себе в течение следующих нескольких дней, и я буду на связи. Нам предстоит проделать тонну работы, если ты собираешься появиться через две недели. Кроме того, обрати внимание на электронное письмо с официальным контрактом Штейн. Попроси адвоката просмотреть его и отошли мне обратно, когда сможешь, но, пожалуйста, не затягивай с этим.
Это все безумие.
Я вешаю трубку и смотрю на свой телефон, пытаясь решить, не выдумала ли я весь этот разговор у себя в голове. Мне так отчаянно нужно было услышать немного хороших новостей после последних двадцати четырех часов, что часть меня не верит, что это реально. Я проверяю журнал звонков и вижу имя Надежды, затем сдерживаю улыбку, когда на моем телефоне появляется входящее электронное письмо. Это от нее, и она приложила контракт, о котором только что упомянула. Она также приложила PDF-файл из галереи, в котором содержится подробная информация о том, как они будут каталогизировать и оценивать мою коллекцию.
Я немедленно достаю свой ноутбук из чемодана и устраиваюсь на гостиничной кровати. Я открываю Google и начинаю искать юриста, который специализируется на продаже и приобретении произведений искусства.
У меня открыта дюжина интернет-вкладок, каждая из которых ведет на веб-сайты разных фирм. Я уже общалась с адвокатом одной из них, молодой чернокожей женщиной, которая готова работать с моим сложным графиком. Она пообещала, что сможет просмотреть мой контракт сегодня вечером и вернуть его мне с любыми предложенными изменениями к завтрашнему утру.
Я так сосредоточена на электронном письме, которое пишу ей, что выпрыгиваю из своей кожи, когда звонит мой телефон.
Это Уолт.
Снова.
На этот раз я знаю, что должна ответить. Я не могу продолжать игнорировать его звонки. Более того, я не хочу игнорировать его звонки.
Я тянусь к телефону и быстро провожу пальцем по экрану, прежде чем успеваю отступить. Звонок соединяется, и мой желудок сжимается.
— Уолт?
Я слышу, как он вздыхает на том конце, как будто он рад, что наконец-то дозвонился до меня. Затем, так же быстро, он говорит тоном, полным негодования.
— Элизабет. Иисус. Где ты?
— Я…
Где? Где я нахожусь? Я не могу заставить себя произнести слово — отель, и это к лучшему, потому что Уолт уже задает другой вопрос.
— Ты сегодня съехала с квартиры?
Я делаю глубокий вдох, прежде чем спокойно ответить.
— Да.
— Почему? Я не… Я просто в замешательстве. Ты все еще в Нью-Йорке? Что-то случилось? С твоими родителями все в порядке?
Мое сердце разрывается.
— Нет-да. Все хорошо. Я имею в виду, я предполагаю, что с ними все в порядке. Я просто…
— Что?
— Я все еще в городе.
— Ладно…