Фуку - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 6
Я долго не спал той ночью в посёлке охотников за крокодилами Летиции и почему-то вспомнил бульдозериста на Колыме Сарапулькина. Он бы не бросил.
Внутри пирамиды Хеопса подавленно, сыро, запуганно.Крысы у саркофага шастают в полутьме.А я вам расскажу про саркофаг Сарапулькина,бульдозериста на Колыме.Сарапулькин вышел не ростом, а грудью.Она широченная — не подходи,и лезет сквозь продранную робу грубуюрыжая тайга с этой самой груди.И на груди, и на башке он рыжий,а ещё на носу, на щеках и на ушах!Хоть бы поделился веснушкой лишней!Весь он — как в золоте персидский шах!Вот он выражается, прямо скажем, крепенько.Рычаг потянул и на газ нажал,зыркая из-под промасленного кепаря,такого, что хоть выжми и картошку жарь!Шебутной, баламутный, около мутнойот промытого золота Колымы,в своё выходное заслуженное утроСарапулькин ворочает валуны.Он делает сигналом предостережениесусликам, выскочившим из-под корней,и образовывается величественное сооружение,а не бессмысленная гора из камней.Ни на Новодевичьем, ни на Ваганьковскомничего подобного, так-перетак!«Слушай, Сарапулькин, ты чо тут наварганиваешь?» —«Я, товарищ, строю себе саркофаг». —«Ты чо — рехнулся? Шарики за ролики?Ты чо, вообразил, что ты — фараон?» —«А ну отойдите от меня, алкоголики,или помогайте. Не ловите ворон.Я —против исторического рабства и холопства.Любого культа личности — я личный враг.Но чем я, спрашивается, хуже Хеопса?Поэтому я строю себе саркофаг.В России, товарищи, фараонамирабочий класс называл городовых.Всё лучшее сработано рабочими мильонами,а где — я спрашиваю — саркофаги у них?Я ставил себе памятник мостами и плотинами.За что меня в могилу пихать, как в подвал?Я никого никогда не эксплуатировали себя эксплуатировать не давал.Я, конечно, не Пушкин и не Высоцкий.Мне мериться славой с ними нелегко,но мне не нравится совет: «Не высовываться!»Я хочу высовываться высоко!Представьте, товарищи, страшную жизнь Пугачёвой —к ней всё человечество лезет, ей пишет, звонит.А я — похитрей. Мне не надо прижизненной славы дешёвой.Я хочу после смерти быть знаменит!По мнению скромников, это нескромно, неловко,а я себе строю… Пусть думает там, в Пентагоне, какой-то дурак,что сооружается новая ракетная установка, —а это Сарапулькин строит себе саркофаг!«Что это за штука?» — спросит, гуляя с детьми-крохотульками,в трёхтысячном году марсианский интурист.А ему ответят: «Саркофаг Сарапулькина!Был на Колыме такой бульдозерист».Ну что — помогаете или за водкой потопали?Вижу по глазам — вам нужен фараон.Кстати,работаю исключительно на сэкономленном топливе,так что государству не наносится урон.В ларёк опоздаете? Эх вы, работяги!Вы — не класс рабочий, а так, лабуда.Делали бы лучше вы себе саркофаги,может быть, пили бы меньше тогда…»И всех фараонов отвергая начисто,а также алкоголиков, рвущихся к ларьку,он их посылает на то, чем были зачаты…Это — сарапулькинское фуку!Антонио Грамши когда-то сказал: «Я — пессимист по своим наблюдениям, но оптимист — по своим действиям».
Я видел разруху войны, но и мир лицемерный — разруха.У лжемиротворцев — крысиные рыльца в пушку.Всем тем, кто посеял голод и тела, и духа, —фуку!Забыли мы имя строителя храма Дианы Эфесской,но помним, кто сжёг этот храм. Непомерный почёт фашистёнку, щенку.Всем вам, геростраты, кастраты, сажавшие, вешавшие, —фуку!Достойны ли славы доносчики и лизоблюды?Зачем имена стукачей позволять языку?А вот ведь к Христу присоседилось липкое имя Иуды —фуку!За что удостоился статуй мясник Александр Македонский?А Наполеон — Пантеона? За что эта честь окровавленному толстяку?В музеях, куда ни ткнешься, — прославленные подонки…Фуку!Усатым жуком навозным прополз в историю Бисмарк.Распутин размазан по книгам подобно густому плевку.Из энциклопедий всемирных пора уже сделать бы высморк —фуку!А ты за какие заслуги ещё в неизвестность не канул,ещё мельтешишь на экране, хотя превратился в труху,ефрейтор, колумб геноцида, блицкрига и газовых камер?Фуку!И вам, кровавая мелочь, хеопсы-провинциалы,которые лезли по трупам — лишь бы им быть наверху,сомосы и пиночеты, банановые генералы, —фуку!Всем тем, кто в крови по локоть, но хочет выглядеть чистенько,держа про запас наготове колючую проволоку,всем тем, в ком хотя бы крысиночка, всем тем, в ком хотя бы фашистинка, —фуку!Джек Руби прославленней Босха. Но слава ничтожеств — ничтожна,и если нажать на кнопку втемяшится в чью-то башку,своё последнее слово планета провоет истошно:«Фуку!»Сикейрос писал мой портрет.
Между нами на забрызганном красками табурете стояла бутылка вина, к горлышку которой припадали то он, то я, потому что мы оба измучились.
Холст был повёрнут ко мне обратной стороной, и что на нём происходило, я не видел.
У Сикейроса было лицо Мефистофеля.
Через два часа, как мы и договорились, Сикейрос сунул кисть в уже пустую бутылку и резко повернул ко мне холст лицевой стороной.
— Ну как? — спросил он торжествующе.
Я подавленно молчал, глядя на нечто сплюснутое, твёрдокаменно-бездушное. Но что я мог сказать человеку, который воевал сначала против Панчо Вильи, потом вместе с ним, а потом участвовал в покушении на Троцкого? Наши масштабы были несоизмеримы. Однако я всё-таки застенчиво пролепетал:
— Мне кажется, чего-то не хватает…
— Чего? — властно спросил Сикейрос, как будто его грудь снова перекрестили пулемётные ленты.
— Сердца… — выдавил я.
Сикейрос не повёл и бровью. Дала себя знать революционная закалка.
— Сделаем, — сказал он голосом человека, готового на экспроприацию банка. Он вынул кисть из бутылки, обмакнул в ярко-красную краску и молниеносно вывел у меня на груди сердце, похожее на червовый туз. Затем он подмигнул мне и приписал этой же краской в углу портрета: «Одно из тысячи лиц Евтушенко. Потом нарисую остальные 999 лиц, которых не хватает». И поставил дату и подпись.
Стараясь не глядеть на портрет, я перевёл разговор на другую тему:
— У Асеева были когда-то такие строки о Маяковском: «Только ходят слабенькие версийки, слухов пыль дорожную крутя, что осталось в дальней-дальней Мексике от него затеряно дитя». Вы ведь встречались с Маяковским, когда он приезжал в Мексику… Это правда, что у Маяковского есть сын?
Сикейрос засмеялся:
— Не трать время на долгие поиски… Завтра утром, когда будешь бриться, взгляни в зеркало.
Последнее слово мне рано ещё говорить — говорю я почти напоследок,как полуисчезнувший предок, таща в междувременьи тело.Я — не оставлявшей объедков эпохи случайный огрызок, объедок.История мной поперхнулась, меня не догрызла, не съела.Почти напоследок:я — эвакуации точный и прочный безжалостный слепок,и чтобы узнать меня, вовсе не надобно бирки.Я слеплен в пурге буферами вагонных скрежещущих сцепок,как будто ладонями ржавыми Транссибирки.Почти напоследок:я в «чёртовой коже» ходил, будто ада наследник.Штанина любая гремела при стуже промёрзлой трубой водосточной,и «чёртова кожа» к моей приросла, и не слезла,и в драках спасала хребет позвоночный, бессрочный.Почти напоследок:однажды я плакал в тени пришоссейных замызганных веток,прижавшись башкою к запретному, красному с прожелтью знаку,и всё, что пихали в меня на демьяновых чьих-то банкетах,меня выворачивало наизнанку.Почти напоследок:эпоха на мне поплясала — от грязных сапог до балеток.Я был не на сцене — был сценой в крови эпохальной и рвоте,и то, что казалось не кровью, — а жаждой подмостков, подсветок, —я не сомневаюсь — когда-нибудь подвигом вы назовёте.Почти напоследок:я — сорванный глас всех безгласных, я — слабенький след всех бесследных,я — полуразвеянный пепел сожжённого кем-то романа.В испуганных чинных передних я — всех подворотен посредник,исчадие нар, вошебойки, барака, толкучки, шалмана.Почти напоследок:я, мяса полжизни искавший погнутою вилкой в столовских котлетах,в неполные десять ругнувшийся матом при тёте,к потомкам приду, словно в лермонтовских эполетах,в следах от ладоней чужих на плечах с милицейски учтивым «пройдёмте!».Почти напоследок:я — всем временам однолеток,земляк всем землянам и даже галактианам.Я, словно индеец в Колумбовых ржавых браслетах,«фуку!» прохриплю перед смертью поддельно бессмертным тиранам.Почти напоследок:поэт, как монета петровская, сделался редок.Он даже пугает соседей по шару земному, соседок.Но договорюсь я с потомками — так или эдак —почти откровенно. Почти умирая. Почти напоследок.Гавана — Гуернавака — Лима — Манагуа — Санто-Доминго — Каракас — станция Зима — Венеция — Магадан — Гульрипши — Переделкино. 1963–1985
Деньги (англ).
Пиво (исп).
Две хорошие девочки (исп).
Уменьшительное (исп).
Спасибо (исп).
Зеленый, оливковый (исп.).
Мьерда — Дерьмо (исп).
Фотограф, снимающий знаменитостей (итал.).
Барак усиленного режима.
Вид жевательного табака.
один раз (исп).
зад (исп).
doloroso — больно (исп).
предатель (исп).
позор (исп).
"Чёрная овца" (англ.).