Покинула сцену так быстро, как только смогла. Слезы обиды потекли ручьем, едва выскочила в коридор. Макс бежал за мной, и не мог догнать. Мне было больно, что он со мной вздумал играть. Зачем так?
Втерся в доверие через моего брата. Приходил, то в шахматы с Дениской играл, то рисовал. Братишка стал его ждать даже, спрашивать о нем.
— Не смей больше так делать, — грубо процедила я, толкая парня в грудь. Посмотрела на него разочарованно. Только поверила, что он может быть другим. — Я была лучшего о тебе мнения, в последнее время. А ты выставил меня дурой перед всей школой!
— Да что не так? Чего ты взбесилась? — не понимает, пытается схватить за руки.
— А давай я объясню, — заходит в гримерку второй Терновский. Мнет кулаки, и мне становится страшно. Не хватало подраться из-за меня. — Ты нахрапом вечно все берешь. Напоказ выставляешь. Надо же, Макс Терновский втюрился! Надо всей школе рассказать об этом. А о чувствах Алёнки подумать слабо.
— Ты за песню обиделась? — наконец доходит до Макса, и он выдыхает, закатывая глаза. — Алена, это всего лишь песня! Я знал, что она тебе нравится, и хотел приятное сделать… Ну прости…
— Там такие слова… что все понятно. Там… — теряюсь и не могу толком объяснить.
— Да кто в слова вслушивается? И тем более соотносит их к кому-то?
— Ну не скажи, бро, ты так пялился на нее, что всем все понятно стало. И слова тоже понятны, и к кому они относятся тоже, — подступает Антон и я отталкиваю теперь его, боясь, что вцепится в брата.
— А ты чего лезешь, куда тебя не просят? Выйди из гримерки, здесь только группа может находиться.
Макс задирает нос и тоже наступает на брата. Они начинают толкаться, а мне сбежать хочется. Хватаю свой рюкзак, в который сложила вещи перед выступлением, чтобы не висели на стуле.
— Не надо из-за меня враждовать, вы братья, — говорю резко и выскакиваю за дверь.
Я не стала переодеваться, потом отдам этот вульгарный костюм. Даже грим не смыла, быстрее домой хочу. Пронеслась по школе, ни на кого не глядя.
Я поняла, что в этой школе никому нельзя верить, одни выскочки, которым растоптать чужую душу не составит труда. Что он хотел этим поступком доказать?
Выбежала на улицу, а следом услышала, как за мной кто-то несется.
— Алена! Алена, стой же ты, — голос Антона заставляет притормозить.
Только и его мне не хочется видеть. Жалость во взгляде не улучшит мне настроение, не избавит от неприятных чувств.
— Что тебе нужно? — грубее, чем хотела, спросила Терновского.
— Мне жаль, что он так с тобой поступил, — говорит искренне.
В его глазах замечаю беспокойство за меня. Спасибо хоть не жалость. Он пытается меня приобнять, а я сейчас хочу домой. Смыть с себя весь этот маскарад и просто отдохнуть.
— Ален! — тут к нам подбегает Макс. — Да ладно тебе, чего удрала?
Между братьями начинается новая ссора. В этот раз спорят кто меня повезет домой. Это так злит, они даже не спросили меня, нуждаюсь ли в их услугах.
Чтобы не продолжать слушать их перепалку, решаю быстро добежать до остановки. Я заметила идущий автобус к ней, как раз мой номер. Только поторопиться нужно.
Я успеваю, забегаю в заднюю дверь и становлюсь к окну. Вижу, как братья, заметив мой побег, рванули следом за мной и пытаются успеть забежать в автобус, пока двери не закрылись.
«Хоть бы не успели, хоть бы не успели» — шепчу себе под нос.
Но мое желание было не услышано, они проскочили в последнюю секунду. Я даже на миг испугалась, что кого-то из них прищемит.
Обошлось.
Ну, пусть покатаются. Будет им новый вид экстрима, это я понимаю по их удивленным глазам. Оглядываются, потом пристраиваются к поручням по обе стороны.
— Ну и чего вы со мной поехали? — шиплю, отворачиваясь к окну. — Потом обратно придется ехать, за мотоциклами.
— Не придется, — говорит один.
— Такси вызовем, — вторит ему другой.
— Срам какой, — слышу с ближайшего сиденья скрипучий голос, — нарядилась, как… а намалевалась-то… тьфу!
— И не говори, Валюша, мы в ее годы скромнее одевались, — поддакивает другая старушка.
Мне смешно, и ни грамма не стыдно. Они ведь меня больше никогда не увидят, а если встретимся снова на этом маршруте, то не узнают меня без грима и в нормальной одежде.
— Мы с маскарада, бабуси, — пытается защитить меня Макс, и обнимает, закрывая собой.
— Оно и видно, — не унимается бабуля, — вечный маскарад у вас. Бесстыдники.
— Че, больше заняться нечем? — вступается и Антон, но я одергиваю его.
— Не говорите ничего, пусть обсуждают. Нам выходить на следующей остановке.
Мы благополучно доезжаем до моей остановки и потом мальчики идут меня провожать. Мне вдруг так уютно с ними становится. Домой не хочется. Уже стемнело, и детишки ушли по домам, детская площадка пуста.
Я предлагаю покачаться на качелях. Терновские с радостью соглашаются, хватают меня за руки и тащат под фонари, вглубь двора. Им тоже не хочется домой. Я села на качели, а мальчишки меня стали раскачивать, встав с двух сторон.
Макс рассказывал веселые истории, а Антон о своем будущем, об Англии, и как там будут учиться.
— А ты куда после школы? — спрашивает Антон, а я пожимаю плечами.
— Куда получится. Хотела на физмат, скопила денег, но они все ушли на переезд и съем квартиры, — делюсь несбыточными планами. — Поживем — увидим. Жизнь иногда преподносит сюрпризы. Бывает и приятные.
— Я могу помочь… — начинает один.
— Я тоже могу, че вот ты лезешь вечно? — насупился другой.
— Я сейчас уйду! — встаю с качелей, но меня усаживают обратно. — Не надо мне помогать. Я люблю сама преодолевать трудности. Справлюсь, не впервой! Лучше покачайтесь, у вас таких качелей не было, наверное.
— Конечно не было, у нас у каждого свои были.
Терновские сели на соседние качели. Завтра воскресенье и братья строили планы, как можно отдохнуть, куда сходить.
— Ты же совсем Москву не видела, давай я тебе завтра экскурсию устрою? — предлагает Макс, и его брат сразу возражает.
— А че эт ты? Я первый хотел пригласить!
— Хотел, да не успел!
— Мальчики, хватит спорить, я все равно не смогу, наверное, — вздыхаю, и встаю, собираясь домой. — Мама меня вряд ли отпустит. Я по воскресеньям с Дениской гуляю, пока мама по дому дела делает. Или наоборот.
— Ну отдыхать же ты должна, — в один голос. — Спроси у мамы.
— А если мама отпустит, то с кем пойдешь? — интересуется Антон.
— С обоими, только не ссорьтесь. Втроем погуляем, если мама отпустит. Мне пора.
Мальчишки повздыхали и пошли провожать меня до подъезда.
— Алён, ты не обижайся на меня, я правда не хотел… то есть хотел, но не обидеть, а сделать приятное, — обнимает за плечи Макс. — Ну хочешь, снова по морде врежь.
— Вот точно, врежь ему, — поддакивает Антон.
— Нет, бить не буду. Да и не обижаюсь уже… Но накажу, — смотрю в красивые серые глаза Макса, они сталью расплавленной переливаются, или даже серебром. Он напряженно ждет вердикт. — В школе в мою сторону не смотришь. Я там для тебя не существую.
— Алён, это слишком… пощади, — деланно преклоняет голову под хохот брата. Тот доволен моим наказанием.
— Надо же опровергнуть спетую песню, будто она меня не касалась, — показываю язык и поднимаюсь на ступеньку.
Макс зовет меня, оборачиваюсь, а он фоткает на свой смартфон. Снова показываю язык и немного позирую. В этом наряде мне хочется хулиганить. Поднимаю руку, как на сцене, складываю в знак победы.
Мама выходит в прихожую, когда слышит, как открывается дверь.
— Аленка пришла, сейчас ужинать будем, — радостно говорит она и тут же хватается за горло. — О, боже… это кто?
— Мам, это я, кто же еще, — смеюсь и смотрюсь в зеркало. — Это костюм музыкальной группы в элитной школе. В понедельник сдам.
Да уж, красотка. Не зря бабульки обсуждали.
Тороплюсь быстрее переодеться и вымыть лицо, пока братишка не увидел, испугается ведь. За ужином хочу отпроситься у мамы на прогулку, но не решаюсь. Все равно не отпустит.
— Да говори уж, чего мнешься?
— Мам, мальчики… то есть, братья Терновские меня приглашают завтра погулять… но я знаю, что некогда, и… — никогда еще не отпрашивалась на прогулку, тем более с парнями.
— А ты иди, — улыбается мама, и я удивленно смотрю на нее. — Ну чего ты так смотришь? Не все же с нами сидеть. Погуляй, столицу посмотри хоть, только не допоздна, а тоя волноваться буду.
— А как же ты?
— А у меня выходные же. Сама с Дениской погуляю, он сегодня спокойный был, играл с кубиками, а я постирала и прибралась.
— Спасибо, мамулечка, — целую ее в щеку, и бегу в комнату, чтобы отправить братьям Терновским: «Завтра идем гулять! Жду в десять часов утра»