— Минуту назад ты собиралась покинуть мое общество в поисках компании волков, а теперь отказываешься даже дойти до дивана без уверений, что собака не кусается? — чувствуешь завал по логике, да? Что-то тут не сходится, ты заметила? Пора корректировать линию поведения или начать мыслить. Я слышал, что женский мозг по весу не слишком уступает мужскому. Уже можно начинать им пользоваться.
Бедствие ходячие, — закатив глаза, Алек сел на кровать рядом и принялся ощупывать щиколотку потерпевшей. Сустав работал исправно, не соскальзывал, не щелкал, девчонка поскуливала, но Алек крепко держал ногу в захвате пальцев. — Потерпишь. — Убедившись, что имеет дело не с переломом и вывихом, а всего лишь с легкой травмой и, возможно, растяжением, примостил ногу на диванную подушку.
— Так я не неженка, хорошо сплю, горох не мешает, — усмехнулся мужчина, пройдя к окну. чтобы прикрыть его. Это он прохладу любил, а дечонка сейчас еще замерзнет после купания. — Не умрешь. Я же как-то все еще жив. Впрочем, твоими талантами самоубиться не обладаю. — Вот войну прошел и то выжил. Так что тебе тут не конкурент. как ни крути. — С родителями твоими не имею чести быть знаком. так что уж как нибудь все признания напрямую, без меня. Я в этом не силен, не маньячное это дело любовь, — Алек усмехнулся, подумал, что тут говорит чистую правду. Давно уж вся эта глупость про любовь выветрилась из головы. — Сиди, принесу теб еще чаю, как обещал. — Он вышел, прикрыв дверь. До Пенни доносился его разговор с Дейзи, звон кружек и пыхтение чайника. Алек вернулся с подносом: две чашки чая, хлеб и сыр. — Раз уж ты так боялась помереть с голоду, ешь. — Вроде бы не так давно они ужинали. Сам Алек не был еще голоден, но в причитаниях гости уловил намек. Шоколада, что по мнению большинства хорошо спасают женщин от тоски и печали разных форм, у Алека не водилось: он вообще не любил сладости. Вина тоже не было. Был коньяк, но Лестер решил, что это не самый подходящий вариант. Так что сыр с хлебом.
— То есть спишь ты сегодня здесь? — уточнил он, садясь на край кровати, примостив на тумбочке сбоку кружки и тарелку с едой, а сам поднос прислонив кровати. — Не помню, чтобы обещал уступить тебе свое любимое место, — зачем было ее поддразнивать? Алек и сам не знал, но девчонка одновременно жутко раздражала своей неприспособленностью к жизни и столь же сильно его забавляла. Сложно удержаться, особенно. когда людей видишь пару раз в месяц и то мельком.
Пенни
Этот день окончательно добил Льюис и выжал последнюю каплю из тех сил, что у нее оставались. Нога ныла, но приходилось выслушивать и отвечать на колкости мужика.
— Откуда ты знаешь, может, я как раз так и сплю — связанная белой рубашкой и именно под седативными! — она прищурила глаза и издевательски сморщила нос, скорчив рожицу Алеку.
Когда собака подала голос, Пенни вздохнула и изогнула бровь, порываясь что-то ответить на очередную колкость от мужчины про крысу. Но вообще-то, он мог бы и крысу выдрессировать, а что его может остановить? Ведь она его не знает. Да и хвала богам — она и не хочет его узнавать!
Пенни взглянула на милую псинку и улыбнулась, глядя в глаза-пуговки. Теперь Льюис разглядела её получше и больше не испытывала страха.
Вообще-то по домашним животным можно определить, каков хозяин. О таком много пишут. И глядя на Дейзи, в её очаровательные глаза, она была почти уверена, что хозяин дома и этой милой дворняги вполне себе адекватен и, возможно, добр. А возможно, добр он только к животным…
Хм… Пенни быстро взглянула на Алека и поковыляла к кровати. Ей больше не хотелось этого всего — всех этих насмешек, колкостей и сарказма… Она устала.
Лучше бы он и правда оказался маньяком и убил её сразу, чем вот так ходи теперь и мучайся с больной ногой. Ещё и домой добраться как-то надо!
Льюис вздохнула и молча наблюдала, как Алек осматривал её ногу.
— Ай! — она вскрикнула, когда мужчина крепче сжал щиколотку, — ты что ли в этом что-то понимаешь? Точно в норме?
Льюис смотрела на свою ногу и на руки Алека.
Хорошо хоть станком воспользовалась перед выходом в лес… Браво, Льюис! Лучше бы головой пользовалась. Ноги побрила, но в лес поперлась в кроссовках!
Пенни поежилась, когда Алек прошёл мимо неё к окну.
— Вижу, что не неженка… — она проводила его взглядом и опять буквально заставила себя оторвать глаза от его полуголого мужского тела. Пенни посмотрела на собаку и улыбнулась ей.
— Дейзи? — она обратилась к собаке, — иди ко мне, девочка? — Льюис доброжелательно протянула руку, чтобы дотянуться до собаки. Собака же недоверчиво взглянула на руку, затем в лицо девушки, а затем снова на руку, засопела и улеглась у самого стола, напротив кровати, где сидела Пенни.
— Сиди, принесу теб еще чаю, как обещал.
Пенни только было собралась встать, как слова Алека заставили её снова сесть на место.
— С твоим тоном, тебе бы командовать какой-нибудь ротой солдат, а не в лесу прятаться, — пробубнила Пенни и с сожалением посмотрела, как хвостатая подруга маньяка прошагала следом за хозяином. Оставшись одна, Льюис посмотрела в окно — дождь даже и не думал кончаться.
К родителям он твоим не пойдет, даже если ты помрешь в этом лесу… Что ж. Надо держаться плана, каким бы дурацким он не был, и уходить отсюда.
Из кухни доносились голос Алека и позвякивания посуды. Пенни глубоко вздохнула и встала с кровати опираясь только на одну ногу. Осторожно она поставила ступню больной ноги на пол и начала потихоньку переносить на неё вес, ведь если она хотела идти сейчас по лесу, ей надо было немного размять ушибленное место.
Резкая боль заставила заскулить девушку и она буквально повалилась вперед. Пенни успела увернуться и чудом не ударилась головой о стол, но схватилась за круглую ручку ящика стола и всё его содержимое с грохотом повалилось на пол вместе с самим ящиком.
— Да что ж за день такой?! — Пенни уже даже не кричала. Даже не злилась. Она вдруг почувствовала себя виноватой, но быстро сообразила, что натворила — она увидела вокруг себя кучу каких-то бумаг и документов.
— О, я всё приберу! — крикнула Льюис в сторону двери, ведь наверняка такой грохот слышал весь лес. Благо, в этот раз она осталась цела и даже не ушиблась. И хорошо, что ногу не доломала.
Она села на коленях и установила ящик на место, затем принялась спешно убирать документы внутрь, стараясь делать это аккуратно.
Сначала невольно, а потом и с некоторым любопытством она посматривала на то, что написано в бумагах.
…о разводе…
Оно и понятно, мужик-красавчик, конечно, он был женат…
Пенни хмыкнула и аккуратно сложила какую-то папку. А затем в её руках оказался документ, который её напугал.
…освобожден из-под стражи… …2015 год…
Девушка пробежалась глазами по листку, на котором было много букв и какие-то неизвестные ей печати. Она услышала за дверью шаги возвращающегося мужчины и спешно убрала оставшиеся бумаги в ящик, не особенно заботясь о том, чтобы сложить аккуратно. Закрывая ящик, она заметила удостоверение.
Воинский билет?! Не в бровь, а в глаз, Льюис! Вот откуда такой тон…
Пенни поднялась с пола и снова уселась на кровать, когда мужчина зашел в комнату с подносом.
— То есть спишь ты сегодня здесь? Не помню, чтобы обещал уступить тебе свое любимое место,
— Спасибо, — она виновато посмотрела на него, — я могу поспать хоть на коврике с Дейзи, где скажешь…
Льюис отвела глаза и посмотрела в пол. Взгляд зацепился за листок бумаги и она, немного нахмурившись, вздохнула.
— Я снова чуть не разнесла твой дом, — ей не было смешно и она надеялась, что и Алек не будет хохотать в этот раз, — тот ящик, — она кивнула в сторону стола, — он выпал, когда я пыталась не упасть. И там… документы… И бумаги, — Пенни начала тараторить, — но я всё собрала и вернула на место… Ну, почти всё, — она пожала плечами и указала на листок бумаги под столом, — прости, я своя не своя сегодня… Это всё навалилось… и еще ты меня напугал… — Пенни уже всхлипывала, — и я вымокла… и я устала, — она почувствовала, как потекли слезы из глаз. Она не смотрела на Алека, а изучала чашки с чаем, что стояли на тумбочке.
— Ты…
Давай Льюис, скажи это! Ты… Кто? Уголовник? Сиделец? Бывший заключенный? Как его назвать?
— Ты… военный? Я видела военный билет с твоим фото, когда собирала документы.
Пенни теперь только решилась посмотреть в глаза мужчине. Она его совсем не знала. А от того, что увидела, стало страшно, ведь не было понятно, что твориться у него в голове, что он сейчас сделает? Выйдет ли из себя? Обругает Пенни? Выставит её за дверь, предварительно стянув с неё свои вещи? Она вовсе не хотела того, что произошло. Она не хотела знать того, что прочла. И, конечно, она не скажет, что видела больше, чем положено “залетной” гостье.
Алек
Наливая чай, Алек поймал себя на мысли, что улыбается (!) Весьма неожиданно для самого себя. та девчонка была, бесспроно, ходячей бедой, но смешная. Презабавная, намного смешнее даже Дейзи — единственной его забавы в этой глуши.
— Как будто ты в этом что-то понимаешь, — передразнил Лестер, насыпая в заварочный чайник травы. Знала бы ты, девочка, насколько много я понимаю во всем этом, куда больше твоего так точно. Повоюешь с мое, научиться и пмп оказать и выживать в глуши, казалось бы, к жизнь вообще не пригодной. Мужчина усмехнулся, поставив чайник настаиваться, накрыл его толстым полотенцем. Сам облокотился на край стола, раздумывая. На самом деле, девчонку он только дразнил. Лезть к ней в койку не собирался, пусть судьба будто специально толкала к этому решению. Алек не хотел проблем, усложнять свою жизнь и добавлять в нее какие-то переменные. Если они закончат этот вечер в кровати. то все сведется либо к истерике с утра, либо к заявлению, что у них теперь все по-взрослому и потому она так просто его не оставит. Однорзовый перепих совершенно не стоил всех этих нервов и энергозатрат. Снять шалаву обойдется дешевле, право слово.
— Ротой командовать, — снова хмыкнул Алек, разливая чай через сито в чашку. Аромат мяты и липы наполнил небольшую кухоньку. Мужчина глубоко втянул воздух, наслаждаясь этим чарующим запахом уюта и тепла. — Так себе удовольствие. — В самом деле, самое трудное для него в армии было терпеть глупость мальчишек-салаг. Изнеженные срочники, совершенно не приспособленные ни к жизни, ни к службе, ни к самообслуживанию даже. Будто нынче культ инфантилизма. Поколение Интернет, чтоб его. Эта Пенни тоже из миллениумов. Даже жалко ее. Потому, видать, такая неловкая, непродуманная и недальновидная. Одни кроссовки в сеточку в походе, чего стоят. Этож надо додуматься. Почему еще не сандалии? Слава Богу, что не они.
Алек уже пристраивал кружки на поднос, когда вздрогнул, услышав очередной звон и грохот.