Когда я открываю глаза и, потянувшись, вижу на электронных часах, которые стоят на прикроватной тумбе девять утра, у меня чуть было не останавливается сердце.
— Аленка! — то ли шепчу, то ли кричу я. Голос после сна еще хриплый, срывается. Кажется, я вечность столько не спала.
Во мне поднимается паника, потому что первая мысль — с ней что-то случилось, раз она ни разу за ночь не проснулась. В голове возникает тысяча страшных картинок — одна ужаснее другой.
Я спрыгиваю на пол, оглядываюсь по сторонам и… застываю в ужасе, увидев открытый шкаф с портпледами, в которых, уверена, висят дорогие и наглаженные костюмы Руслана.
Черт! Как так вышло, что я оказалась в его спальне? Да, я дежурила под смежной дверью и даже пыталась ворваться через входную, но он меня опередил и, представьте себе, заперся! Я ругалась на него полчаса без остановки, но он уверял меня, что просто смотрит, как Аленка дышит, а я буду мешать. Мешать!
Видимо, я так и отключилась на полу под дверью в его комнате, но это не подразумевало, что я должна проснуться в его кровати! Что он о себе возомнил вообще?
Я громко стучусь и только сейчас замечаю, что до сих пор одета в черное коктейльное платье, которое ужасно помялось. Слезы застилают глаза, потому что, как, черт возьми, я должна его возвращать в бутик в таком виде? Руки трясутся, костяшки краснеют. Дыхание сбивается, и я начинаю сходить с ума, представив, что соседний номер пуст, а Руслан забрал Алену и улетел с ней… да хоть на Мальдивы! Что он отнял ее, спрятал, что он…
— Доброе утро! Скажи маме доброе утро! — Руслан открывает, держа мою дочку на руках. И она улыбается мне. Широко. Румяная, счастливая, не испуганная.
— Аленка!
Я тяну к ней руки и почти выхватываю из рук Гончарова, но он не возражает. Поддерживает ее, чтобы она не упала, и улыбается сам. Своей самой невозможной улыбкой, от которой я растаяла тогда…
— Что вы… — начинаю я, но Руслан меня перебивает.
— Она просыпалась раз ночью, я покормил ее смесью, как ты объяснила. Сейчас мы еще не ели, но умылись и поменяли подгузник.
Он говорит с такой гордостью, что невозможно не улыбнуться, но я изо всех сил стараюсь сдержаться. Особенно когда вижу, что одноразовые трусики надеты задом наперед.
— Нас ждут на завтраке, что Аленке можно есть? Я читал в интернете… каши, омлет, бананы? Скажи, все будет.
— Да, да… — растерянно бормочу я. — Овсянку с фруктами, омлет можно… творожок… Мне нужно в душ.
Это вылетает внезапно, но только сейчас я осознаю, как, должно быть, выгляжу. Мятая, неумытая, со вчерашним макияжем и растерпавшейся прической.
— Мне нужно в душ, — повторяю, но Аленку и не думаю отпускать, смотрю поверх плеча Руслана, только бы не видеть следы от подушки на его заросшем щетиной лице и блаженную улыбку.
— Отпусти малышку и иди.
Не могу. И он, видимо, читает это в моем взгляде.
— Алис, у меня была целая ночь возможностей уйти вместе с ней и забрать ее, так ты выразилась? Я этого не сделал и делать не собираюсь. Мне кажется, я заслужил немного доверия с твоей стороны.
Заслужил. Но признавать это я не хочу. Хотя бы не вслух.
В результате я, конечно же, сдаюсь. Сдаюсь, иду в душ, справляюсь за пятнадцать минут, хотя под бесконечно льющейся горячей водой и со всеми этими ароматическими мылами и шампунями я готова была простоять под ним если и не всю жизнь, то очень долго.
Когда я выхожу, снова натянув на распаренное чистое тело дурацкое платье, которое еще предстоит вернуть, в номере никого не нахожу. Успеваю поймать новый приступ паники, но прежде чем бежать вниз, нахожу на кровати записку.
«Мы на втором этаже в ресторане»
И только я думаю о том, во что они вообще оделись и что взяли с собой, как замечаю постскриптум ниже и мелким шрифтом.
«Наряд Аленка выбрала сама, воду и игрушку взяли, сумку с подгузниками тоже. Если что-то упустил, не обессудь»
Затянув высокий хвост, чтобы не укладывать волосы, и надев легкий сарафан, который не нужно было гладить, я спускаюсь вниз. По пути горько усмехаюсь, заметив, что без косметики и укладки снова очень похожа на Алину-мышку. Что ж, Золушка осталась во вчерашнем днем, пора встречать реальность.
С этими мыслями я вхожу в ресторан и ловлю на себе оценивающий взгляд девочек, имен которых не помню, так как ни разу не ела здесь в рабочее время. Да я никого, по сути, здесь не знаю, кроме пары официантов и добряка шеф-повара, с которым знакомы все и у которого получаются самые лучшие шашлыки на летних корпоративах. Пытаюсь собрать в голове предложение и объяснить им, что меня ждут. Только открываю рот, как слышу знакомый голос.
— Алиса! Мы тут.
И когда я вместе с девушками смотрю в сторону Руслана, что пытается усадить непоседу-Аленку в детский стульчик, то вместе с ними расплываюсь в улыбке. Это безумно милая картина. Но я беру себя в руки. И подойдя к столику, первым делом перехожу к делу, чтобы озвучить заготовленную речь, которую репетировала в лифте.
— Руслан Игоревич, мы договаривались, что я буду работать на вас во время своего отпуска, поэтому хотела бы узнать ваши планы и задачи на сегодня, — говорю в привычной манере, которой общалась с ним двумя годами раньше. Руслан резко щурит глаза, будто вспоминает что-то. Зависает на миг, удерживая суетную Аленку на месте. Надеюсь, он не знает, что я сейчас думаю совсем не о работе, а о его красивых губах, которыми он вчера целовал меня и одновременно с тем об Аленке, на которой неправильно надеты трусы, что грозит всем нам всемирным потопом.
— Хорошо, Алиса Руслановна, хотите поиграть? — Он ухмыляется, но я не понимаю, по-доброму или злится. Иногда его вообще не прочтешь, все-таки не зря он в бизнесе столько лет. — Тогда ваша задача на сегодня… отдыхать и следить за тем, чтобы я не задушил в объятияхнашудочь.
Он подчеркивает это слово, а у меня мурашки бегут по телу.
— Но…
— А вечером, так уж быть, вызовем няню, и вы будет сопровождать меня на встрече.
— Мне следует подготовиться?
— Вы и так готовы.
— В каком смысле?
— В смысле того, что встреча будет здесь. На повестке дня будущее отеля и его персонала. Кому, как не вам, быть в курсе положения вещей.
И пока я не успела вымолвить ни слова, он прерывает меня жестом и позволяет официанту поставить тарелки с омлетом для всех нас. С беконом и творожным сыром — для взрослых, а с авокадо для малышки.
— Что ей можно из фруктов? — кивает он на Аленку, и я вижу, как горят его глаза. Скажи я сейчас о той же маракуйе, он пошлет самолет в Бразилию за самыми сочными плодами.
— Бананы, — говорю я. — И печеные яблоки.
— Хорошо, — кивает мне и оборачивается к официанту: — Принесите бананы для моей дочери. И запеките яблоки… какие?
Он снова смотрит на меня.
— Красные.
— Красные, да. И, извините, — он ловит администратора, которая и так с опаской на него смотрит. — Поменяйте стул для моей дочери, этот шатается.
Боже, он что, решил всем рассказать, что Аленка его дочь?