Это настоящее безумие, потому что некотролируемо и неизбежно. Руслан шагает ко мне так быстро, что я не успеваю сделать ни одного вдоха, и когда его губы сминают мои, я уже начинаю всерьез бояться кислородного голодания. Шанса надышаться уже нет.
Руслан не шарит руками по моему телу, наоборот — стоит, крепко вцепившись в талию, будто боится ослабить хватку и потерять меня. Прижимает к себе с такой силой, что между нашими телами нет и миллиметра пространства. Я чувствую его возбуждение, потому что при таком раскладе скрыть его уже просто невозможно и… сама завожусь так, что отпускаю себя.
Сегодня я точно без него не останусь. Потом пусть делает, что хочет, но сегодня Руслан вынудил меня его хотеть.
Его поцелуи становятся все более жадными, мы перемещаемся в пространстве, и я уже с точностью не могу определить, в какой мы комнате — перед глазами все плывет. Его руки медленно отпускают меня. Он замирает, будто проверяет сбегу или нет. Перестает на секунду меня целовать и даже делает шаг назад.
— Алиса… — я не могу узнать его голос, настолько он хриплый. — Я не собираюсь останавливаться. Если хочешь уйти — делай это сейчас. Я не буду держать. Но только сейчас. Потом будет поздно.
Мое сердце больно сжимается от восторга, будто перед падением с самого высокого пика американской горки.
Он дает мне шанс уйти, если я не готова.
Как же замечательно, что я, блин, готова.
Я так резко делаю к нему несколько шагов и висну на его шее, что Руслан не удерживается на ногах. Он заваливается назад, и я уверена, что сейчас мы рухнем на пол, расшибемся, и прощай страстная ночь, потому что мы поедем в травмпункт. Но под нами оказывается кровать — то, что надо.
Я недолго остаюсь сверху, руслан перекатывается на меня, опирается на локти, целует глубоко, жадно, ненасытно. Не пытается меня тут же раздеть, просто наслаждается мной. Я таю от всего этого. Ну не может все быть настолько идеально! Разве что он затянет с прелюдией, и мне придется брать все в свои руки.
Ну уж нет.
Испугаться я не успеваю. Руслан отстраняется, с невероятной нежностью и, не побоюсь этого слова, любовью изучает мое лицо. Убирает со лба волосы, а потом медленно, глядя мне в глаза, тянется к лямкам платья-комбинации. Они скользят по моим плечам, а я не отрываюсь от лица Руслана. Он будто предвкушает что-то долгожданное, невероятно желанное.
И это я.
Глупая серая мышка.
На губах Руслана появляется улыбка, хитрая и очень искренняя, а потом он хватает меня за талию и переворачивает на себя, усаживая сверху, чтобы продолжить то, чем занимался.
— Что?..
— Так удобнее. Вид лучше, — смеется он, стягивает чертово платье до талии, окидывает меня взглядом. Смотрит секунду в глаза, и его улыбка становится еще шире. После садится, а я соскальзываю чуть ниже, ахая от новых ощущений, но Руслан тут же ловит мои губы своими, даже прикусывает губу, чтобы не уворачивалась.
— Я его, скорее всего, порву, но обещаю возместить, — шипит он, правда я не понимаю о чем речь, пока не слышу треск ткани.
Впрочем платье уже было испорчено, он лишь продолжил начатое, но этот звук у меня вызывает слишком много эмоций.
— Я никого никогда так не хотел, как тебя, — бормочет Руслан, покрывая поцелуями мое тело. Какой угодно участок, кроме губ, но это к лучшему, мне нужно дышать. — И даже та ночь, когда мы сделали Аленку… она не в счет… хоть это и лучшее, что со мной случилось.
Это последнее, что он связно произносит, дальше все тонет в тумане, который мне до безумия нравится. Я так хочу всегда быть вот такой пьяной Русланом, наполненной чувствами к нему под завязку.
Хочу торопиться целовать его, хочу торопливо раздевать — это он там занимается созерцанием прекрасного, я же просто неумело стягиваю с него брюки и остаюсь крайне довольна результатом. Хочу чувствовать себя до безумия желанной им, таять под его прикосновениями и погружаться снова и снова в каждый безумный поцелуй.
Я не хочу одного — чтобы это заканчивалось. Ни утром, ни когда бы то ни было. Ни тем более сейчас, когда между нами происходит все это. Как же мне хорошо, как давно мне не было так хорошо. Завораживающее начало, сумасшедшее продолжение и самый яркий в моей жизни финал, такой, что я едва держусь, чтобы не потерять сознание.
— Не хочу тебя отпускать, — он вторит моим мыслям, сцеловывая с моих щек слезы счастья, когда мы оба, выдохшись, лежим и прижимаемся друг к другу лбами.
— Никогда не хочу тебя отпускать… ты моя, ясно?
Ты. Он сказал ты, потому что я ему нужна. Не Аленка и в довесок я, а я сама. Меня переполняют любовь к нему и облегчение, как будто все это время я до жути боялась, что вот этого всего не будет.
— Ясно… я твоя, поняла… что-то еще, Руслан Игоревич? — отвечаю с вялой улыбкой, потому что лицевые мышцы от усталости не слушаются меня.
— Хм, — он падает рядом, поворачивает ко мне голову и целует в плечо. — И я бы хотел, чтобы ты не выходила из этой постели.
— Мне жаль, но у нас есть ребенок, — смеюсь в ответ.
— У нас… есть… ребенок, — вторит мне Руслан, медленно и осторожно, будто привыкает к этим словам или пытается в них поверить. — У нас есть ребенок… Унас.
Я наблюдаю за его лицом с выражением, которое я бы назвала «тихим счастьем». Он счастлив просто от того, что мы у него теперь есть? Кажется, да.
— Можно мы поспим? — жалобно хнычу я, пока руки Руслана гладят мои, не настойчиво и ни на что не намекая, но очень уж приятно. Особенно когда он легко массирует плечи. — Я так хочу… а Аленка скоро встанет… Если ты рассчитывал на ночь любви с пятью раундами, то можно это все уже не со мной. Я мать ребенка, который иногда очень рано встает и…
Руслан хохочет, потом поглядывает на дверь к Аленке и видеоняню на тумбочке, которая тут, кажется, прописалась.
— Не переживай, у нас будет время наверстать, я так просто от тебя не отстану. План по покрытию долга из расчета на выход в ноль по истечении двух месяцев.
— А дальше?..
— А дальше пеня. Неустойка. Там список длинный. А пока спи… — он обнимает меня, укутывает в себя, заставляет собой дышать и гладит по голове, а я… я только рада. И отключаюсь за пару минут, чувствуя себя самой счастливой на свете.