— Ты ничего не забыла? — уже в пятый раз уточнил Тим.
Мы стояли с чемоданами в коридоре, уже готовые выезжать в аэропорт.
— Ты удивительный паникер, оказывается, — мягко рассмеялась я, подразнивая его.
Он мягко чмокнул меня в нос и, подхватив чемоданы в обе руки, вышел из квартиры.
Впереди нас ждали целых две незабываемые недели на Мальдивах.
Силия была, конечно, не рада моему увольнению из цветочной лавки. Особенно такому быстрому. Сложно было объяснить женщине, почему все так резко и спешно. Но в конце концов я честно призналась:
— Я влюбилась. Без памяти. И он… не спрашивал, просто позвал. Я не смогла отказаться, понимаете?
— Ох, деточка, — Силия судорожно сжала меня в объятиях. — Будь аккуратна. Не потеряйся в нём, не растворись.
Это было так глупо — бросать всё ради него. Я чувствовала невероятную вину из-за того, что подставляю Силию таким быстрым уходом и ещё большую вину ощущала, когда почувствовала от владельцы цветочного не осуждение, а поддержку.
— Сэм, поторопись, а то мы опоздаем, — я вздрогнула, возвращаясь в реальность. Быстро закрыла дверь и зашла в лифт.
Подошла к Тиму и прижалась к нему, целуя.
— Тише-тише, детка, а то мы сейчас никуда не поедем, — тихо прошептал он в губы.
Он так на меня смотрел, что действительно казалось, будто все серьезно. Я хотела в это верить. В этой вере было такой сладко и хорошо.
Машина уже ждала внизу. Водитель открыл для нас двери, сложил чемоданы в багажник, и мы, наконец, поехали в аэропорт.
Тим взял меня за руку, мягко улыбнувшись. Последнее время он стал намного чаще улыбаться. Конечно, это была на широкая улыбка, а скорее, полуулыбка, но уже больше, чем ничего. Он все чаще позволял мне увидеть свои эмоции, и я верила — это значит, что мы становимся все ближе.
— Как настрой? — спросил он, внимательно меня разглядывая.
— Потрясающий, — я потянулась к нему, желая оказаться в его объятиях, но тут зазвонил его телефон.
Тим недовольно поморщившись, ответил:
— Да? — Его лицо, казалось, становилось напряженнее с каждым сказанным на той стороне словом. — Да неужели? А заранее вы об этом не могли подумать? — Кажется, было слышно как скрипнули его зубы. — Ты издеваешься? — рявкнул Тим, заставив меня вздрогнуть. — У меня самолет через два часа! — на том конце что-то продолжали возбужденно рассказывать. — Ладно, я что-то придумываю, — раздраженно сказал Тим и, наконец, разговор закончился.
Он внимательно посмотрел на меня, и я тяжело вздохнула, ожидая плохих новостей.
— Детка, форс мажор. Мне надо срочно ехать.
— А самолет? — недоуменно спросила я.
— Ты полетишь, а я прилечу следующим рейсом.
Я изумленно вскинула брови.
— Тим…
— Детка, — он подвинулся ближе, — это бизнес, я не могу улететь, не решив вопрос, понимаешь?
— Давай я дождусь тебя здесь, в Москве? А потом мы вместе полетим?
— Зачем? Ты приедешь в отель, поплаваешь, позагораешь.
— Поплаваю? Позагораю? Тим, когда ты собираешься ко мне прилететь? — нахмурившись, спросила я.
— Завтра. Я все успею решить до завтра.
— Тим…
— Сэм, пожалуйста. Зачем ждать меня здесь, в Москве, если можно делать это на Мальдивах?
— Но… я не хочу лететь одна, без тебя.
— Сэм, — он подхватил пальцами мой подбородок, приблизившись сам так, что я чувствовала его дыхание на своих губах, — это не обсуждается.
Меня сковало плохим предчувствием. Я действительно не хотела лететь одна. Долгий перелет без Тима представлялся как каторга. Но и спорить дальше казалось бессмысленным. Он уже всё решил. Я очень не хотела показаться по-детски капризной.
— Девять часов перелет без тебя, Тим… Я не хочу, — я предпринимала ещё одну попытку убедить его.
Он поцеловал, нежно, мягко, уговаривая.
— Поверь, они пролетят незаметно, зато ты уже сегодня будешь на Мальдивах, — он нежно, обезоруживающе улыбнулся, и я сдалась.
Водитель остановился, Тим ещё раз крепко поцеловал меня и вышел, чтобы пересесть в такси. Я смотрела вслед Тиму, чувствую себя невероятно подавлено и расстроено. Я хотела остаться здесь, с ним. Мне не нужны были никакие Мальдивы без него.
Я тряхнула головой и зло выругалась. Я не могу, не должна быть такой тряпкой. Неужели я действительно не могу и пары часов пробыть вдалеке от Тима?
В аэропорту я, наконец, отвлеклась от грустного настроения, пока проходила паспортный контроль, сдавала багаж. Правда, всё прошло так гладко, быстро и легко, что я даже немного растерялась. Бизнес-класс давал явные преимущества.
Сев в самолет, я написала Тиму сообщение. Моё место было прямо у окна. Кресло в бизнес-классе было просторным, рядом перегородка, отделяющая от другого сидения. Удобно расположившись, я постаралась настроить себя на позитивный лад.
Я лечу на Мальдивы. Да, Тим, будет позже, но это всего лишь один день. Скоро я увижу океан. Буду плавать, загорать. Я никогда не была на Мальдивах. Хотя с родителями мы часто путешествовали в разные города и страны. Именно отец заразил меня любовью к путешествиям.
Включив музыку, я закрыла глаза, рассчитывая проспать как минимум половину пути.
Перелет, на удивление, прошел легко. Меня вкусно покормили, сидение было очень удобным и раскладывалось до лежачего состояние. Мне выдали уютный плед и даже тапочки. В общем, я чувствовала себя чуть ли не королевой. На самих Мальдивах меня пересадили на гидросамолет, который должен был довезти до отеля. Погода была на удивление ветренной и даже мрачной, отражая, по видимому, моё настроение.
Оказалось, что Тим снял виллу прямо на воде. Приветливый мужчина лет 50 помог донести чемоданы и показал виллу. Я с улыбкой отдала ему чаевые и пошла осматривать виллу.
Она была… волшебной. Просторной, большой, модной, эстетичной. Огромная кровать со светлым балдахином, картины по всей вилле. Отдельная гостиная. А ещё, конечно, большой балкон со спуском прямо в океан.
Я расстроено упала на диван в гостинной, понимая, что нельзя было лететь сюда без Тима. Я хотела разделить с ним каждый момент, каждую эмоцию, каждое мгновение.
Неужели я стала от него так зависима? Не могла и минуты, дня провести без него? Он приручил меня. Как и обещал.
“— Обещаю трахать тебя много и часто, — зашептал он хрипло мне на ухо. — Обещаю быть постоянно рядом. Так, чтобы ты забыла, как пахнет воздух без меня”.
Я достала телефон и подключилась к Wi-Fi, гадая, что написал Тим. Наверное, пожелал хорошего перелета, может быть, уже написал, чтобы узнать, как я долетела. Но когда телефон, наконец, подключился к интернету я увидела, что от Тима нет никаких сообщений. И даже моё сообщение о том, что я уже в самолете, он не прочитал.
Я нахмурилась. Нажала на вызов. Мне просто необходимо услышать его голос.
Слушаю долгие гудки, постукивая ногтями по прозрачному журнальному столику около дивана. Он не берет. Раздосадованно откидываю телефон в сторону.
Ехать без Тима было просто ужасной идеей, теперь я была уверена в этом на сто процентов.
На Мальдивах было +2 часа от московского времени, поэтому уже было пять часов. Погода все ещё не располагала к прогулкам, поэтому я заказала еду в номер. Включила какой-то фильм и проверяла каждые десять минут телефон в ожидании звонка Тима или хотя бы сообщения.
“Может быть, что-то случилось? По какой ещё причине он может не отвечать? Нет, наверное, он просто занят. У него же там какой-то форс-мажор”.
Раздраженно ковыряя салат вилкой, я всё больше заводилась, не понимая, что забыла так далеко от Москвы одна.
Тим не вышел на связь ни через час, ни через два, ни через пять. В итоге я выпила целую бутылку вина, включила какую-то мелодраму и вдоволь поплакала над грустным сюжетом. А потом, опустошенная, легла в кровать, проклиная Тима, Мальдивы и себя за то, что так остро реагировала и так глупо себя вела.
На следующее утро я проснулась с тяжелой головой. Целая бутылка вина, выпитая прошлым вечером, давала о себе знать. Первым делом я потянулась к телефону, но от Тима до сих пор не было никаких новостей. Раздраженно вздохнув, я пошла в душ, чтобы прийти в себя.
Погода, наконец, наладилась, поэтому после душа я вышла на балкон, откуда сразу нырнула в океан. С огромным удовольствием поплав и чувствуя себя уже намного лучше, я надела красивое белое платье, соломенную шляпку и отправилась на завтрак.
Весь день я была как на иголках. Тим так и не вышел на связь. Я пыталась не думать о нём, переключиться, получать наслаждение от Мальдив, но это было сложно, учитывая, что мне нечем себя было занять. Основное развлечение — плавать и загорать, но эти занятия совсем не отвлекают от тревожных мыслей. Нашла в интернете какой-то роман, который очень нахваливали в комментариях и решила углубиться в чтение.
Когда стемнело, а часы показывали уже восемь вечера, я уже не на шутку начала тревожиться и нервничать. Прошло больше суток с того момента, как мы виделись с Тимом. Больше суток он не отвечал, не звонил, не выходил на связь. Это же не нормально? Единственное адекватное объяснение — с ним действительно что-то случилось. Но у меня не было никаких номеров, по которым я могла бы позвонить и что-то узнать.
Что же делать? Я чувствовала себя так беспомощно. С одной стороны, он — самый родной сейчас мне человек, но с другой — я так мало знала о его жизни, что не понимала, где он, что происходит, кому можно позвонить, чтобы хоть что-то узнать.
И тогда я приняла единственное верное на мой взгляд решение — купила ближайшие билеты до Москвы. Ближайший прямой рейс был завтра вечером. Меня накрыло паникой. Еще целые сутки здесь, в неизвестности? Единственный, кому я могла позвонить, это Майк. Но нет смысла ему звонить, он наверняка ничего не знает.
Я сходила с ума. Чувствовала одновременно боль, страх, негодование, обиду, панику. Коктейль невероятно острых чувств.
— Тим… ведь с тобой всё хорошо, правда? — тихо прошептала я себе под нос.
Я спала просто ужасно. Ворочалась, мучилась от бессонницы, засыпала, а потом несколько раз неожиданно просыпалась. Только под утро я, наконец, забылась тревожным сном.
— Детка… — сквозь сон услышала я знакомый шепот. — Детка, ты такая соня, оказывается. Уже двенадцать дня.
Я резко вскочила в кровати. Передо мной сидел Тим.
— Ты… ты мне снишься? — хриплым со сна голосом, спросила я.
— Почему же? — Тим вопросительно вскинул бровь.
— Тим, это ты? — недоверчиво прошептала я.
А он даже умудрился в ответ улыбнуться. И тогда я схватила подушку и начала его бить, параллельно выкрикивая:
— Ты офигел? Я тут схожу с ума уже вторые сутки. Как ты мог? Как ты посмел? — я задыхалась от собственной злости и криков.
Мне было так больно. Он здесь, здоровый, свежий, бодрый. А у меня в груди дыра, размером с целую планету.
В итоге Тиму надоело закрываться от моих ударов подушкой, и он просто повалил меня на кровать, откинул подушку. Перехватил мои руки и закинул их над головой, а сам навалился сверху. Я спала в тоненькой, шелковой майке и трусиках, поэтому вздрогнула от ощущения его горячего, твердого тела.
— Сэм, согласен, виноват. Закрутился. Потерял счет времени, — спокойно произнес Тим.
— Ты серьезно? Не вспомнил обо мне ни разу? Ни увидел ни одного из сорока непринятых?
Послышался тяжкий вздох. Кажется, он был еще и недоволен тем, что ему приходится объясняться.
— Сэм, я был на важных переговорах.
Как будто это было достаточно объяснением!
— И что? Ты не спал? Не ходил в туалет? Не ел? Может быть, даже не дышал всё это время? — зло выкрикнула я.
К черту уравновешенность! К черту терпеливость! Я тут чуть не сошла с ума.
— Сэм… — он замолчал, кажется, не зная, что сказать.
Конечно, ведь никакие слова в реальности не могли объяснить его поведения.
Я вдруг перестала крутиться и вырываться. Все силы покинули меня, как только осознание того, что он действительно здесь, рядом дошло до меня. С ним все хорошо.
— Тим, зачем все это? Я не потерплю такого к себе отношения. Не играй со мной в эти странные игры, — тихо, но твердо сказала, смотря в его темные глаза.
Он выругался, а потом прижался губами к моим губам, прошептав на выдохе “прости”.
И я ответила на поцелуй. Яростно, зло, жадно. Вкладывая все эмоции, которые пережила за эти несколько дней без него.
Его руки жадно начали скользить по телу, исследуя. Вот его рука на груди, сквозь нежную, тонкую ткань поглаживает напрягшиеся соски. Вот его рука скользит вдоль шеи, вырисовывая узоры и щекоча. Вот опускается ниже и мнет до боли попу. Тим приподнимается, расстегивая ремень и ширинку. Я тоже привстаю и тяну вверх его белую футболку. Вслед за его футболкой снимаю свою.
Его глаза сверкают, когда он разглядывает мою грудь. Потом он вновь придавливает меня своим телом, отодвигает полоску трусиков, и резко входит, начиная вдалбливаться агрессивно, резко, отрывисто, выбивая дыхание из легких. Я выгибаюсь, подстраиваясь под его жесткие движения. Кричу, стону, кусаюсь, задыхаюсь. Мне жарко, горячо, хорошо. Невозможно хорошо. Его рот опять накрывает мой. Язык резко, бескомпромиссно исследует мой рот. Я отвечаю, не желая отступать ни на шаг. Пальцы зарываются в его волосы. Он опускается, прихватывая губами напряженный сосок и начиная сосать, параллельно продолжая резкие, глубокие толчки. Потом его внимание переключается на другой сосок. Я кричу, молю и… взрываюсь, распадаясь на миллион мелких кусочков.
Мы оба тяжело дышим. Он все еще лежит на мне, придавливая весом своего тела. Быстро чмокает в губы и привстает сначала на локти, а потом и вовсе садится на край кровати.
Я смотрю в потолок, чувствуя, что голова продолжает, кажется, немного кружится. А внутри… наконец, становится спокойнее, лучше. Он здесь, он рядом. Отступает тревога. Наконец-то.
Я поворачиваю голову, утыкаясь взглядом в спину Тима и в ту же секунду напрягаюсь.
— Тим?
— М? — он поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом.
— Что у тебя на спине? — тихо спрашиваю я, чувствую, что, кажется, все силы покинули моё тело и мой голос.
— А что там?
Я смотрю на его спину, где тянется несколько ярких, красных царапин. Царапин очень похожих на те, что могут оставить чьи-то ногти в порыве безудержной страсти.
— Тим… ты спишь с кем-то еще? — я вновь смотрю в его глаза, желая прочитать правду, понять.
Он ведь не мог? Этому однозначно есть какое-то еще объяснение. Какое-то разумное, логичное объяснение.
Тим хмурится, встает и подходит к зеркалу, которое весит неподалеку. Поворачивается спиной, пытаясь разглядеть, что я там такого увидела.
— Сэм, — он смотрит на меня и спокойно говорит, — я просто поцарапался в душе. Поскользнулся, а там было что-то острое.
Я продолжаю настороженно разглядывать его, не веря, но бесконечно желая поверить.
— Мы ведь не обсуждали с тобой верность, но я, надеюсь, это подразумевалось по умолчанию.
Тим подходит, садится на кровать, берет меня за руку и уверенно говорит:
— Тебе не о чем беспокоиться. Ты мне веришь?
Он проникновенно смотрит прямо в глаза, и я неуверенно киваю в ответ, чувствуя, как что-то внутри болезненно сжимается.