Следующие несколько дней пролетели как в тумане. Единственное, чем я занималась — писала картину. Всё, что я купила в художественном магазине, осталось в квартире Тима, поэтому я пошла и купила всё заново. Только в этот раз холст был практически с меня высотой.
Музыка так громко и долго играла в квартире, что несколько раз приходили злые соседи и настоятельно просили сделать потише. Я кивала, соглашалась, но, честно говоря, не уверена была, что действительно понимаю, о чём они говорят.
Картина в этот раз была мрачной, темной. Пока писала её даже не до конца понимала, что получится в конце. Казалось, что это какая-то черная, засасывающая дыра или, возможно, смерч. Я оценивающе оглядела картину. На меня смотрели пугающие, поглощающие черные круги, которые множились, как круги на воде от капли. Кажется, на этой картине были все оттенки черного и серого. Казалось бы, как может все не слиться в одну массу, когда в картине одни оттенки черного, но нет. Сердцевина была самой темной, как глубокий, черный колодец, а самые крайние круги уходили практически в серый цвет и к центру становились всё темнее и темнее.
Когда картина была готова, я задумчиво сидела напротив, думая, что, наверное, её нужно как-то назвать. Не хотелось сложного названия. Это должно быть что-то простое, но символичное. Например, “Черные круги”? С другой стороны хотелось сделать глубокое название. Ведь эта картина не просто про круги, она про какие-то неведомые эмоции внутри меня. Хм… “Черная бездна эмоций”? Не слишком ли патетично?
Я вздрогнула, услышав внезапный звонок в дверь. Сердце на секунду сжалось. Может быть, это Тим? Но я отмахнулась от этой мысли и пошла открывать.
На пороге стояла одновременно встревоженная и злая Кэт. Увидев меня в полном здравии, она, кажется, не на шутку завелась. Без приглашения прошла в квартиру, потом крепко сжала в объятиях, а после зло прошипела:
— Я чуть не сошла с ума! Где твоя совесть?
Я пожала плечами. Настроение всё ещё было достаточно меланхоличным и апатичным.
Оглядев меня внимательным взглядом, Кэт тяжело вздохнула и, кажется, перестала злиться.
— Дааа, тут всё намного хуже, чем я предполагала, — и она достала из сумки бутылку вина, поставила на тумбочку рядом, а потом достала ещё одну.
Я невольно улыбнулась.
Мы прошли на кухню. Я быстро накрыла стол из того, что было. А было не так уж и много. Последнее время я в квартире не жила, а за последние два дня ни разу не сходила в магазин. Поэтому на столе гордо возвышалось печенье и шоколад.
— Да уж, с такой закуской мы быстро с тобой опьянеем, — поцокала Кэт. — Давай-ка закажем доставку.
Я согласно пожала плечами. Кэт грустно вздохнула, заметив, что я, видимо, не собираюсь проявлять инициативу, достала телефон и через десять минут с довольным видом провозгласила: “Готово!”.
— Что ж, а теперь рассказывай, — разлив вино по бокалам, Кэт начала гипнотизировать меня внимательным взглядом.
— Да нечего рассказывать, — попыталась отмахнуться я.
Изливать душу я не хотела. Я в целом не хотела прокручивать в голове произошедшие события, думать об этом. Но глаза Кэт гневно сверкнули, явно намекая, что она никуда не торопиться, а если я не хочу рассказывать по-хорошему, то она может взять меня измором и количеством вина.
В целом, так и вышло. На первой бутылке вина я упрямо поджимала губы и не особо охотно отвечала на вопросы, на второй я уже рыдала на плече подруги, приговаривая:
— Как он мог… ик… я ведь… он ведь… мы ведь… — шептала я в плечо подруги.
Мы уже давно перебрались в гостинную на диван. Кэт поглаживала меня по спине и спокойно ждала, пока я выговорюсь и успокоюсь.
Где-то через час, когда я всё-таки немного успокоилась, Кэт по-деловому уточнила:
— Что планируешь делать?
— А что могу? — всё так же меланхолично ответила я. — Он даже не захотел объясниться! Не попытался меня остановить! Бегать я за ним точно не буду, — упрямо заявила я.
— Но надо ведь выяснить, что произошло, — я недоуменно посмотрела на подругу. Ясно же, что произошло: он — сволочь. — Сэм, он не отходил от тебя ни на шаг больше месяца. А потом — бац, и такое странное поведение. Тебя ничего не смущает?
Я нахмурилась. Если отвлечься от мысль, что Тим просто сволочь и повёл себя по-свински, смущало ли меня что-то?
— Ну да… его поведение странное, — неохотно согласилась я.
— Вооот, и я о том же. Надо разобраться, — уверенно продолжила гнуть свою линию Кэт.
Она встряхнула своими кудрявыми волосами и задумчиво начала стучать по подбородку, будто уже обдумывая какой-то план.
— А как разобраться-то? Единственный способ, попытаться с ним поговорить. Но я пыталась! Да и не хочу я унижаться.
— Нет, унижаться мы не будем, — согласно закивала Кэт. — Ты знаешь кого-нибудь из его окружения?
Я задумалась. Я знала, что он дружил с Майком. Да и кажется всё. Он не знакомил меня ни с кем из своих друзей, знакомых, партнеров. Я ещё больше нахмурилась, понимая, как мало я о нем знала, и как он мало в действительно позволял мне знать.
— Нет, — тихо, расстроенно вздохнула я.
Повисла тишина. Кэт, видимо, лихорадочно обдумывала возможный план. Не выдержав, она подскочила с дивана и начала мельтешить туда-обратно. Я наблюдала за метаниями подруги и пила вино, решая, точно ли она не сошла с ума.
— О! У меня появилась идея, — радостно воскликнула Кэт. Остановилась, внимательно посмотрев мне в глаза. — Нам надо за ним проследить. Увидеть, с кем он общается, встречается. Выбрать кого-нибудь из окружения и аккуратно расспросить.
Я удивленно вскинула брови, поражаясь фантазии Кэт.
— Проследить? Расспросить? Ты сошла с ума?
— Сэм, ты его любишь? — резко и неожиданно спросила Кэт.
— Да, — ни на секунду не задумавшись, ответила я.
— Тогда никакой план не может быть безумным ради такого благого дела! — патетично воскликнула она, вскинув руку. — Нам нужно всё хорошенько продумать.
Я всё ещё шокировано разглядывала подругу, ожидая, что вот-вот она рассмеется и скажет, что пошутила. Но через час детального обсуждения плана, поняла, что кажется, это всё не шутки.
— Во сколько он обычно уходит из дома? — допрашивала меня Кэт.
— Иногда в 8 утра, иногда в 9 или даже в 10, — неуверенно пожала я плечами.
— Отлично, начнем слежку с 7 утра.
— С 7 утра? — я поперхнулась вином, глоток которого только что сделала.
— Да, Сэм. Ради любви ты не готова пораньше встать? — сверля меня недовольным взглядом, спросила Кэт. Я лишь вздохнула.
Итак, по плану Кэт мы должны были следить за Тимом несколько дней и найти в его окружении кого-то, с кем он виделся несколько раз. По словам Кэт, это обеспечивало нам то, что этот человек знал больше других. Следить мы планировали с самого утра и до момента, пока он вернется домой.
Как именно мы потом будем допрашивать этого несчастного, мы, конечно, не продумали. Пока главное было вообще найти того, кто мог нам дать хоть какую-то информацию. По крайне мере, так сказала Кэт.
— Кэт, если он нас засечет… Господи, ты представляешь, как глупо мы будем выглядеть?
— Сэм, ты его любишь? — еще раз спросила Кэт.
— Да, — устало вздохнула я.
— Тогда никаких глупых вопросов и сомнений! Соберись! В твоих руках твоё счастье.
Следующим утром уже в шесть часов Кэти ждала около подъезда. Я спустилась сонная и ещё больше уверенная, что затея была невероятно глупой. Плюхнулась на пассажирское сидение, с удивлением разглядывая Кэт. На ней были очки и кепка, волосы собраны в хвост. Осмотрев в свою очередь меня, Кэт недовольно цокнула и потянулась зачем-то на заднее сиденье.
— На, надевай, — Кэт протянула мне ещё одну кепку.
— Зачем? — недоуменно спросила я.
— Сэм, ты ещё не проснулась, что ли? — раздраженно проворчала подруга. — Конспирация, — очень медленно и четко проговорила она.
Я вздохнула и решила не спорить. Игра в шпионов набирала всё новые обороты.
Ровно в 7 часам мы прибыли к дому, в котором жил Тим. Припарковались так, чтобы видеть выход из жилого комплекса и внимательно стали следить.
— А если он воспользуется паркингом? — вдруг озарило меня.
— Хм… ты же вроде говорила у него водитель?
— Да, — неуверенно отозвалась я.
— Насколько я знаю, водители уезжают на машине и приезжают на машине. Ну то есть он бы не оставил её здесь, чтобы самому добираться пешком.
— Логично, — согласилась я.
Через час дверь ЖК в очередной раз открылась, и моё сердце замерло. Тим вышел на улицу, параллельно разговаривая по телефону. Волосы, как всегда, были взъерошены. На нём был костюм серого цвета и белая рубашка. Пиджак был расстегнут и немного развивался от встречного ветра, рубашка тоже была расстегнута на пуговиц так пять сверху и никакого галстука.
Я слышала как лихорадочно и безумно бьется моё сердце. Он был так… прекрасен, красив, идеален. Мне захотелось оказаться рядом, вдохнуть запах, оказаться в его теплых и твердых объятиях. Сейчас, смотря на него, я не представляла, как прожила эти несколько дней без него, как выжила.
— Так, не распускаем сопли, — раздался уверенный голос. — Нам нельзя сорвать операцию, от этого зависит твоё счастье.
Я слабо улыбнулась.
Практически сразу подъехала знакомая черная машина, водитель вышел и открыл Тиму заднюю дверь. Спустя минуту они тронулись, и Кэт тоже плавно стартовала.
— А ты уверена, что сможешь ехать так, чтобы они нас не заметили? — я нахмурилась, разглядывая сосредоточенное лицо Кэт.
Она в ответ лишь неопределенно повела плечами и продолжила сосредоточенно следить за дорогой.
Первой остановкой Тима был ресторан. Он вышел из машины, в этот раз на ходу что-то усердно печатая в телефоне и не смотря по сторонам прошел внутрь.
— И что дальше? — я вопросительно вскинула бровь. — Надо идти внутрь, отсюда ничего не увидеть и не узнать. Но меня он сразу узнает.
— Пойду я, он меня навряд ли вспомнит.
— Думаешь? — я выразительно посмотрела на подругу. У неё была достаточно запоминающаяся внешность.
— Выбора всё равно нет.
— Сними хотя бы очки. Ты привлечешь в таком виде очень много внимания.
— Согласна, — Кэт бросила очки на приборную панель и, выйдя из машины, направилась в ресторан.
Ожидания было невыносимым. Я пристально следила за входом.
Через полчаса я увидела Кэт, которая, озираясь по сторонам, поспешно вышла из ресторана. Как только подруга уселась на водительское сидение, я нетерпеливо на неё посмотрела:
— Ну что?
Она разблокировала телефон и показала фотографии. Тим сидел с какими-то мужчиной за столиком.
Через десять минут из ресторана вышел уже сам Тим. Машина опять мгновенно оказалась рядом, а водитель уже спешил открыть дверь.
Следующая остановка — бизнес-центр.
Мы смотрели с Кэт на огромное здание, где было, кажется, этажей двадцать не меньше. Потом растерянно переглянулись.
— Ты знаешь, как называется его компания, офис?
— А с чего ты взяла, что он приехал в свой офис, а не к кому-то?
— Тоже верно, — со вздохом согласилась Кэт.
В итоге мы не придумали ничего лучше, чем остаться в машине и просто ждать. Через часа четыре Тим, наконец, вышел из бизнес-центра. Признаться, мы с Кэт были уже порядком уставшие и раздраженные. Сидеть в засаде оказалось не так уж и весело. Хотя Кэт подготовилась основательно. Пока мы ждали Тима успели съесть бутерброды, которые подруга приготовила специально для нашей операции.
Тим в итоге опять поехал в ресторан. В этот раз, когда Кэт проверила, с кем он, оказалось, что он обедает один.
После обеда он приехал в отель “Классика”. Я смутно вспомнила, что он вроде бы владел этим отелем. В этот раз Кэт, не дожидаясь, пока Тим скроется из виду, выскочила из машины и последовала за ним. Через полчаса она вернулась, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.
— Ты что, от кого-то убегала? — спросила я.
— Почти, — в итоге Кэт опять показала фотографии. Вот Тим общается с девушкой на ресепшене, потом с кем-то за барной стойкой. — Кажется, это его отель. И он просто узнавал у сотрудников что да как, а потом пошёл в свой кабинет.
Я печально вздохнула. Наша операция грозила стать не успешной. А я чувствовала себя глупо. Время уже близилось к вечеру, а мы пока не нашли ничего интересного.
— Мне кажется, мы ничего не добьемся, — честно призналась подруге.
— Подожди, еще не вечер, — отмахнулась она в ответ.
Через несколько часов Тим опять появился в зоне видимости. В этот раз мы подъехали к небольшому зданию. Перед зданием висела огромная вывеска “Бизнес-конференция”.
— Иди ты, — сказала Кэт.
— Я? — недоуменно посмотрела на подругу. — Он меня легко узнает!
— Конференция же. Там много людей. Просто не попадайся ему на глаза и не снимай кепку.
— Но…
— Нет времени спорить, ты его сейчас потеряешь, — Кэт ткнула пальцем.
Я резко повернула голову в направлении, в котором она указывала, и увидела, что Тим уже поднялся по лестнице и заходит в двери. Больше не думая ни секунды, я сорвалась с места и быстро побежала ко входу.
— Приветствуем вас на бизнес-конференции, — начал жизнерадостно вещать парень, как только я открыла двери и вошла внутрь. Я лишь отмахнулась и побежала дальше, стараясь не потерять Тима из вида.
Слава Богу, не нужны были никакие входные билеты. А может быть, я так быстро пронеслась, что у меня их никто не успел спросить. А еще я порадовалась, что не пошла на слежку в каком-нибудь спортивном костюме, в котором смотрелась бы здесь явно неуместно. На мне были черные джинсы в обтяжку, белая майка и белый кардиган.
Я достала телефон и начала фотографировать Тима. Вот он кому-то пожимает руку, перекидывается несколькими словами, идет дальше. И так следующие полчаса.
В какой-то момент я перестала фотографировать и даже взяла бокал шампанского, который тут разносили официанты. Очевидно, что здесь мы не найдем никого подходящего, чтобы расспросить о Тиме.
Тим ушёл слушать чье-то выступление, а я решила, что больше не узнаю здесь ничего интересного. Поставила бокал и решила забежать в туалет, перед тем, как вернуться к Кэт.
В туалете я сняла кепку, облегченно выдохнув. Честно говоря, я никогда так долго не ходила в головных уборах. Казалось, что голова под кепкой вспотела, волосам срочно нужна была свобода и свежий воздух. Я наклонилась, пытаясь пальцами причесать волосы, взбила их у корней, чтобы они не казались такими прилизанными. Посмотрела ещё раз на себя в зеркало.
Да уж, надо было хотя бы нанести немного макияжа. Я была бледная как смерть, даже в губах, казалось, не было никакого цвета. Выйдя из туалета, я пошла по направлению к выходу и громко вскрикнула, когда неожиданно в кого-то врезалась.
Горячие, сухие, твердые руки придержали меня за плечи. Я подняла голову и почувствовала, как сердце остановилось.
— И что ты тут делаешь? — раздался такой родной и одновременно чужой голос.