София
Съев лосось, ковыряюсь в салате из квашеной капусты и смотрю через всю комнату на розы, которые прислал мне Николас. Я принесла их домой вчера после работы. Тащить тяжелую вазу с цветами в метро было нелегкой задачей. Я тщательно завернула их в упаковку, в которой они прибыли, и, подумав о том, чтобы вызвать такси у своего офисного здания, решила, что метро подойдет как нельзя лучше. Остановка находится менее чем в квартале от моей квартиры, так что я добралась домой с вазой в целости и сохранности.
— Николас Вульф прислал тебе их, — как ни в чем не бывало говорит Кейденс. — Я заметила их, когда вошла. Надеюсь, ты не возражаешь, что я прочла записку.
Не возражаю. С чего бы это? У меня было твердое намерение рассказать Денс, что я ужинала с Николасом у него дома. Я собиралась рассказать ей, когда мы только сели обедать, но подруга начала рассказывать о своей свадьбе и не останавливалась. Единственный раз, когда она не разговаривала, это когда жевала.
— Я ужинала у него дома, — я кладу вилку на тарелку. — Он приготовил мне томатный суп и бутерброды с сыром на гриле.
Кейденс использует обе руки, чтобы плавно поменять наши тарелки, ставя мою перед собой и наоборот. Подруга тянется, чтобы взять вилку с пустой тарелки, которая теперь стоит передо мной.
— Я собираюсь съесть это, если ты не возражаешь.
Я благодарна, что она предлагает это съесть. Когда я отправила в рот первую вилку салата, у меня на глаза навернулись слезы. Это было не потому, что я ненавидела этот вкус, хотя он мне сильно не нравился. От большой дозы уксуса у меня подкосились пальцы на ногах.
— Он весь твой.
— Это восхитительно, что он приготовил для тебя, Софи, — она хлопает ресницами. — Он влюблен в тебя, не так ли? Ты чувствуешь к нему то же самое?
Честно говоря, я в долгу перед Кейденс. Она всегда была со мной, даже когда ее отношения с Тайлером были запутанными, подруга доверяла мне свои чувства. Я знала, что она была влюблена в него раньше, чем влюбился он.
— Он мне нравится. В нем есть что-то такое, что мне действительно нравится, Кейденс.
— Не говори об этом так жизнерадостно, — шутит она с улыбкой. — Ты хмуришься, Соф. Ты выглядишь несчастной. Если он тебе нравится, а ты нравишься ему, в чем проблема?
Она знает историю моих свиданий. Я никогда не была настолько близка ни с одним мужчиной, чтобы даже подумать о браке, но однажды я действительно кого-то любила. Его звали Джеремая. Я познакомилась с ним на втором курсе колледжа. Он был адъюнкт-профессором, и хотя он никогда не вел занятия у меня в классе, уроки, которые он мне преподал, были продолжительными.
Меня тянуло к нему из-за того, кем он был в кампусе. Он был смелым и сексуальным. Его подход к преподаванию был агрессивным. Ему исполнилось всего тридцать лет, и в течение нескольких месяцев, предшествовавших нашему расставанию, он почти каждую свободную минуту работал над короткометражным фильмом. Это был документальный фильм о подавленных воспоминаниях. Тема, которой он всегда увлекался.
После местного проката фильма во Флориде он привлек внимание людей по всей стране. С каждым полученным комплиментом и восторженным отзывом его интерес ко мне ослабевал, пока он, наконец, не бросил меня дождливым вечером в среду, потому что считал, что наши отношения мешают его грядущей славе. Весь этот опыт оставил у меня горький привкус во рту.
— Что, если он в конечном итоге станет таким же, как Джеремая? — спрашиваю я вслух, хотя знаю, что вопрос не имеет смысла. Николас уже обрел славу и состояние. Эта часть его жизни прочно закрепилась, и то, что мы лелеем, не зависит от его успеха.
Она отправляет в рот остатки салата и пережевывает. Кейденс не отрывает взгляд от моего лица, пока не сглатывает.
— Ты знаешь, я встречалась с этим идиотом Брендоном до того, как встретила Тайлера. Они оба шеф-повара, но на этом сходство заканчивается. Если бы у меня было правило «не встречаться с шеф-поварами», я бы никогда не влюбилась в Тайлера, и маленького Фири не существовало бы.
Я знаю, что наказывать Николаса за краткие неудачные отношения в моем прошлом неправильно. Это не его вина, что я когда-то влюбилась в другого творческого человека.
— Тайлер довольно самоуверенный, не так ли?
— Очень самоуверенный, — подруга закатывает глаза. — У него есть на это полное право. Он настоящий волшебник на кухне. Я поражена его талантом.
— Тебя это когда-нибудь беспокоило?
— Что он самоуверенный? — спрашивает она со смешком. — Раньше так и было, но я поняла, что меня безумно привлекает эта его часть. Мне нравится, что он понимает, насколько хорош. Это настоящий он. Ох, ну здесь и жарко.
Здесь жарко. Чем больше я узнаю о Николасе, тем больше вижу, что он гордится своим даром. Он не скрывает того факта, что построил империю, которая, по сути, родилась из его собственных мыслей. Это достижение, на которое не многие мужчины могут претендовать.
— Не хочу, чтобы он причинил мне боль, Денс, — я качаю головой. — Он из тех парней, в которых я могла бы влюбиться по уши.
Подруга отодвигает наши тарелки в сторону, прежде чем взять меня за руки.
— Я знаю, что нелегко просто выставить себя напоказ, но если Николас тебе нравится, думаю, это стоит риска.
— Ты придешь и утешишь, когда он меня бросит?
— Так и сделаю, — отвечает Кейденс. — И для протокола, не думаю, что это произойдет. Ты сильная, София. Отдай себе должное. Ты можешь позволить себе что-то чувствовать, и если у вас ничего не получится, это не разрушит тебя. У тебя все еще есть я, и ты всегда будешь крутым дизайнером.
Я знаю, что она права. Я сильнее, чем была, когда Джеремая разорвал наши отношения. Я могу позволить себе чувствовать что-то с Николасом и, если все полетит к чертям, возьму себя в руки, отряхнусь и все равно стану следующим громким именем в мире моды.