Марина.
Руслан, какой он высокий оказывается. Он медленно идёт мне на встречу, опираясь о ходунки, сильно морщиться. Ему же двигаться больно, не хочу чтобы он мучился, поэтому иду к нему на встречу сама.
— Что случилась, Марин? — он обходит ходунки, встаёт передо мною, обнимая за плечи, заглядывает в глаза.
Всё что хотела ему сказать, просто вылетает из головы под его пытливым взглядом. Но возможно он так же обнимал и смотрел сегодня на другую девушку. Становится больно от этого очень.
— Ничего страшного — выдавливаю из себя улыбку — ты уже ходишь — немного отстраняюсь от него. Надо держать дистанцию.
— Ну да. Пришлось сегодня встать без тебя, но вроде не плохо, получается — скромно улыбнулся и закусил губу — ты не ответила мне.
Ну что тебе сказать?
— Я рада, что ты ходишь, значит, моя помощь уже не понадобиться.
— Что? — его голос садится.
Он поражённо смотрит на меня, его руки безвольно опускаются вдоль тела, отпуская меня.
— Помощь? — говорит глухо — ты просто помогала мне, как своему пациенту — он отшатывается от меня и хватается за ходунки.
Он очень тяжело выдыхает и с такой силой сжимает поручни, что костяшки его кистей стали белыми. Неужели ему это так неприятно слышать. Он больше не смотрит на меня.
— Наверное, утром, я ещё не отошёл от жара и позволил себе лишне, прости — его голос звучит глухо, он отворачивается от меня.
Это он про наш поцелуй?!
А вот это уже больно! Лишнее значит!
— Наверное, не только со мною ты позволял себе лишнее, во всём жар виноват, да — не могу удержаться и не задеть его — что же ещё, конечно, только с жаром не шатаются по коридорам и не обнимаются, а в постели лежат и восстанавливаются.
Но надо успокоиться и поставить точку — я вообще …
— Что? — перебивает меня и морщится, словно ему очень больно — ты о чём сейчас говоришь?
— Я, да так, не о чём, я вообще попрощаться заходила, я…
— Каком коридоре? О чём ты Марин? — непонимающе смотрит на меня.
Решил скрыть всё от меня отлично.
— Да уже не важно — отмахиваюсь и пытаюсь сохранить равнодушный вид, надо уходить, наверное.
— Ты про Лину, что ли? — вышибает пол из-под моих ног и удивлённо смотрит на меня.
Лина? Это та девушка, что выходила от него вчера. Девушка парня из нашего центра, он же говорил вчера.
— Я не знаю, да хоть про Малину, мне всё равно — поворачиваюсь к двери, нервы уже сдают.
Руслан неожиданно начинает смеяться, так весело. Весело тебе да! Развлекаешься!
Но, почему-то стыдно становится, что так подумала про него так, ведь в глубине души верила, что здесь, что то не так. Ну почему сначала надумаешь всего вместо того, чтобы просто спросить и поговорить с человеком, с близким и родным.
— Марин — неожиданно обнимает меня за плечи и притягивает к груди спиной — дурочка — говорит на ухо — ты ревнуешь что ли? — мурлыкает мне на ухо.
Ты ещё издеваешься?
Пытаюсь отстраниться, но он крепче прижимает к себе и тихо стонет, сжимается весь. Вспоминаю, что ему двигаться то нормально ещё нельзя.
— Руслан, отпусти, тебе резкие движения нельзя делать — пытаюсь оттянуть его руки от своих плеч.
— Нет, мне одну дурочку ревнивую потерять никак нельзя, а это я переживу — крепче обнимает и прикасается губами к моей скуле нежно так, что ноги подкашиваются, прикрываю глаза — нет никого у меня, Марин, только ты.
Его слова рождают тепло в душе.
— А потом скажешь, что это опять бред и жар во всём виноват — не могу удержаться от подкола.
— Прости — утыкается носом в шею и жадно втягивает воздух — я подумал, что не нужен тебе такой.
Чего?
— Ты не пришла в обед, не ответила на смс, сказала, что просто помогала мне, а…а это больно — тяжело выдыхает — я ведь весь день тебя ждал, хотел обрадовать, а получилось. Поэтому я подумал, что для тебя я просто пациент и не более того.
Дурачок. И не останови он меня, наделала бы непоправимого. Потеряла бы его, а он очень ранимый внутри, уязвимый такой. Обидела бы его сейчас очень сильно. Реально ревнивая дура! Почему иногда нами правят эмоции, а не разум.
— Это ты прости меня — поворачиваюсь к нему лицом — ты для меня не просто пациент, ты стал кем-то особенным, очень близким и дорогим. На самом деле я очень боюсь тебя потерять. А сегодня я подумала, что у тебя есть другая девушка, с которой ты обнимался в коридоре.
— Никого у меня нет, Марин — говорит хрипло и легко гладит кончиками пальцев по моей щеке — только тебе есть дело до меня — уголок его губ нервно дёргается, ему очень сложно даются эти слова.
От его слов становится не по себе. Неужели он был так одинок и ему до сих пор так больно от этого.
— У тебя есть я — решаюсь сказать ему.
Он пристально вглядывается в глаза, словно не верит.
— Я хочу быть с тобой — признаюсь ему — прости, что по глупости чуть не ушла. Ты очень важен и дорог для меня — тянусь к его лицу.
Целую его в чуть колючую щёку, он очень напряжён.
— Правда? — его глаза заблестели.
— Ты нужен мне такой и я не оставлю тебя больше, слышишь — обнимаю его за шею, он рвано выдыхает и обнимает крепче.
— Спасибо — глухо говорит и опускает голову мне на плечо, рвано выдыхая, а у меня сердце сжимается от его слов, насколько же он был одинок.