Я Влюблена в Супермена
Проснувшись от звуков «I Choose You» Уилли Хатча, Нита открыла глаза и ахнула. Повсюду в ее спальне были развешаны белые рождественские гирлянды, золотые и серебряные ангелы, мишура и множество других украшений. Хихикая, она выползла из постели и тут же утонула в аромате французских тостов и кленового сиропа. Она слышала, как девочки и Хантер разговаривали внизу, а потом все трое расхохотались. Тихо войдя в гостиную, она застала их троих за развешиванием украшений. Ахнув, она прикрыла рот обеими руками.
В углу комнаты стояло одно из самых красивых деревьев, которые она когда-либо видела.
— Мама! — обернулась к ней Тиша, широко улыбаясь. — Хантер украсил весь дом! Вчера вечером он даже пробрался в нашу с Олив комнату и поставил там маленькую белую елочку с маленькими белыми огоньками. Это так мило. Посмотри на эту офигенную елку!
— Девочка, немедленно перестань ругаться!
— Она офигенно большая, да, Тиша? — поддразнил ее Хантер, заставляя девушек смеяться. — Удивительно, как падают цены, когда ты покупаешь елку в канун Рождества.
— А где наша елка? — спросила Нита.
— О, та искусственная, которая выглядела так, будто ее долгое время использовали вместо ершика? — вопрос вызвал новый взрыв смеха у девушек. — Эта жуткая вещь в мусорке.
Нита боролась с желанием отругать его. Да, старая елка представляла собой печальное зрелище, но она находила ее милой, по-своему особенной.
Хантер с гордостью осмотрел рождественскую елку.
— Эта мне больше нравится. Достойна короля. Подойди сюда и поцелуй меня.
Щеки Ниты вспыхнули, когда она подошла к нему и, обвив рукой его талию, поцеловала в губы.
— Тиран, как насчет того, чтобы добавить золотые украшения? Мне кажется, они неплохо бы смотрелись вместе с серебряным и зеленым, — спросила Тиша.
— Коробка вон там, — Хантер указал на диван, на котором стояло несколько коробок с неоткрытыми украшениями. — Но не вешайте на елку слишком много, их должно хватить на всю комнату.
— Ну, разве ты не мистер Рождество, — поддразнила его Нита, предлагая еще один поцелуй.
Он взял его и улыбнулся, крепче ее обнимая.
— Как давно ты проснулся?
— Я не ложился, — прошептал он.
Она отступила от него на шаг, когда девочки, оттолкнув ее в сторону, бросились к елке, чтобы повесить золотые украшения. Весь вечер Хантер был беспокойным. Когда она попыталась поговорить с ним об этом прошлой ночью, он отрицал, что что-то не так, но она знала лучше. Возможно, праздники принесли ему новую волну переживаний. Ной был похоронен не так давно, и, хотя Хантеру определенно нравилась его работа, она все-таки занимала определенное время, а он вдобавок ко всему начал готовиться к бою. В процессе подготовки он даже сократил количество сигарет, что в последнее время сделало его немного более нервным.
— Мои родители заглянут, чтобы оставить подарки для Тиши и Олив, — сказала Нита, направляясь на кухню, чтобы налить кофе, который он сварил.
— Я думал, мы должны были встретиться с ними сегодня вечером за ужином у них дома? Ты сказала, что там еще будут твоя любимая тетя и несколько кузенов.
— Да, все так. Моя сестра Наоми сказала, что не сможет приехать в этом году, но я надеюсь, что у нее все-таки получится вырваться до Нового года. Мои родители просто хотят зайти. Они любят дарить Тише подарки пораньше.
— Тогда позволь мне быстро принять душ и одеться, — сказал Хантер, на котором была футболка и шорты, а сверху накинут черный халат.
— Хорошо.
Вполуха слушая, как девушки болтают друг с другом, Нита зашла на кухню, и сразу же увидела свою тарелку, на которой лежали два французских тоста, яичница и три полоски бекона.
Этот мужчина меня балует…
Улыбнувшись, она взяла тарелку и начала есть, прислонившись к стойке и наслаждаясь мелодией «Fish Ain’t Bitin» Ламонта Дозье.
Сто лет не слышала эту песню! Боже мой!
Нита чувствовала себя замечательно…
У меня есть сексуальный, трудолюбивый мужчина, который каждый раз занимается со мной любовью так, будто это наш первый… Умная и веселая красавица-дочь… Ее верная и добрая подруга, стойко переживающая недавнюю потерю отца… Два замечательных родителя, научившие меня стойко выдерживать удары судьбы и никогда не гнушаться из-за моих ошибок, но напоминавшие, чтобы я отличала хорошее от плохого… Отец моего ребенка, в данный момент переживающий жизненные неурядицы, но активно участвующий в жизни нашей дочери. Он хороший отец, помогающий мне заботиться о нашем ребенке… Моя работа, чертовски напрягающая меня, но я только что получила прибавку к зарплате и рождественский бонус. И еще я собираюсь пойти на повышение, ради которого я закончила несколько онлайн-курсов. Жизнь хороша, чертовски хороша!
Продолжая улыбаться, Нита потерялась в своем собственном мире, и вырвалась из него только тогда, когда в дверь позвонили. Приехали ее родители. Открыв дверь, она обняла свою мать, в то время как Тиша схватила в объятия дедушку. Приняв родительские пальто и повесив их в шкафу в прихожей, Нита обнаружила, что Олив несет на столик мятный чай и рождественское сахарное печенье… в восемь утра.
— Олив, у нас есть кое-что для тебя! — сказала мама, вручая ей большую красную коробку.
— Большое спасибо! — поблагодарила ее Олив и положила коробку под елку к другим подаркам, которые они вскоре должны были открыть. Именно тогда Нита заметила там большую серебряную с золотым коробку с красным бантом, на карточке которой почерком Хантера было написано ее имя.
— Хантер здесь, бабушка. Ты можешь познакомиться с ним.
— Да? — мама огляделась. — Где же он?
— В душе, — ответила Олив и ушла на кухню.
Нита не упустила из виду, как губы ее матери поджались, когда та оглядела ее с ног до головы в стиле церковной проповеди «Ты-же-знаешь-что-ты-не-права». Вцепившись в свою сумочку, мама начала допрашивать Тишу о том, в какие колледжи та хочет поступить.
— Я хочу попробовать поступить в университет Эмори.
— О, это хорошее заведение, — сказал отец Ниты с широкой улыбкой. — Шон окончил ее, Джуди, — сказал он маме.
Ее родители болтали с девочками, когда Нита услышала, как по лестнице спускается Хантер. На нем была черная рубашка на пуговицах и повседневные брюки. Выглядел и пах он восхитительно.
— Здравствуйте, мистер Перси. Я Хантер, парень Ниты, — с натянутой улыбкой протянул он руку отцу Ниты.
— Приятно познакомиться, — встав, папа подал ему руку навстречу, глядя на Хантера так, словно у того было две головы. Нита проглотила смешок, услышав изумление в голосе отца. Он был явно потрясен ростом и телосложением Хантера.
— Ты высокий, мужик. И большой. Не толстый, я имею в виду твои мышцы. Черт, чем тебя в детстве кормила мама? Бетоном?
Комната взорвалась смехом, когда папа попытался добавить в голос немного баса. В нем было всего около метра шестидесяти, и они забавно выглядели, стоя вместе.
— Забавно, — рассмеялся Хантер. Он пожал папину руку, и бедняга покраснел.
— Папа, тебе больно?
— Нет, мне не больно! Это было просто дружеское рукопожатие! — огрызнулся папа, защищая свою мужественность. Это только заставило ее с мамой снова рассмеяться.
— Я не хотел сильно сжимать вашу руку, мистер Перси. Наверное, я немного нервничаю, — сказал Хантер.
Она знала, что он лжет, она нутром это чувствовала. Хантер красовался, показывая папе в какой-то примитивной, пещерной манере, что с ним можно иметь дело.
— Здравствуйте, миссис Перси. Я…
— Не надо пожимать мне руку, — улыбаясь, сказала мама.
Проигнорировав ее просьбу, Хантер наклонился и обнял ее, а затем чмокнул в щеку. Он отступил от нее, и мама, открыв рот, пораженно уставилась на него с дивана.
— Ты чудесно пахнешь! Приятно познакомиться, Хантер! — наконец, сказала она.
— Взаимно. Теперь я знаю, от кого Нита получила свою красоту.
Ее родители, казалось, были впечатлены им, и в течение следующих нескольких минут Хантер показал себя хорошим собеседником.
К большому удивлению Ниты, никто из ее родителей не упомянул о его тюремном заключении, о котором она рассказала им в свое прошлое посещение. Она не собиралась приукрашивать прошлое своего мужчины, рассказав все как было. Но она также рассказала им о его новой работе, его жизни в настоящее время и о том, как хорошо он относится к ней и девочками. Это, похоже, впечатлило их, и как только она рассказала, как две недели назад Хантер отремонтировал ее кухню и заплатил за починку крыши несмотря на то, что был далеко не богат, они были весьма довольны тем, что он, похоже, остепенился и взялся за ум. Единственное, о чем она просила, это чтобы они не упоминали его родителей. Папа едва не испортил все своей маленькой шуткой.
— Нита сказала, что ты боксируешь, — сказал папа, беря свою кружку и делая глоток мятного чая. — Ты тренируешься сейчас?
— Да, — ответил Хантер, садясь напротив них на двухместный диванчик. — Сейчас у меня тренировки, а бой состоится в апреле. Я давно не дрался, но тренировки проходят хорошо.
— Чудесно. Мне нравится бокс. Возможно, я приду на бой и понаблюдаю за тобой.
— Да? Круто. Я могу достать вам бесплатные билеты. Просто дайте мне знать.
Эти двое завели разговор о величайших боксерских поединках всех времен, кто был лучше кого и так далее и тому подобное. Нита обняла себя, чувствуя тепло изнутри. Через несколько мгновений девушки попросили разрешения открыть свои подарки. Все смотрели, как Олив и Тиша разрывают упаковку на коробках, и радовались их восторженным крикам. Хантер подарил Тише и Олив по айпаду, разбаловав их до чертиков. Папа с мамой подарили им одежду, подарочные карты и по какой-то странной причине книжки-раскраски «Хэлло Китти». Нита была уверена, что мама иногда забывает, что Тиша уже не маленькая девочка… впрочем, как и она сама. Хантер получил подарочные карты в магазины автозапчастей. Это то, что он просил. Нита также подарила ему золотую цепочку с распятием.
— Давай, открывай свой, — сказал Хантер, держа в руках красивые часы, которые ей подарили родители. Бросив на него взгляд, Нита протянула руку и схватила завернутую в серебряно-золотую фольгу коробку. Среди бумажного наполнителя Нита нашла какую-то фотографию в рамке. Сняв с него защитную пленку, она уставилась на изображение прекрасного дома.
— Что это?
— Это дом, который я купил для тебя в Грин Акрс. (Примеч.: район на северо-западе Детройта).
Комната наполнилась ахами.
— Хантер… — тихо сказала она, и слезы появились на ее глазах.
— О, детка! — сказала мама, несомненно, чувствуя радость и потрясение. Подойдя к ней, Хантер обнял ее и поцеловал в щеку.
— Но… о Боже… как? И зачем ты ремонтировал этот дом, если думал о другом?
— Потому что тебе нужно будет продать его, и ты должна получить за него как можно больше. Если крыша протекает, а кухня сломана, тебе будут поступать плохие предложения, если вообще будут.
— Откуда он у тебя? Ты купил его? — счастливые слезы текли по лицу Ниты.
— Мои бабушка с дедушкой знают много людей. У них есть друг в сфере недвижимости, который помог мне, и, поскольку я исправил свою кредитную историю, то смог взять этот дом в кредит. Процентные ставки сейчас низкие. Это стоило мне не так дорого, как ты думаешь. Мне нужно немного поработать над ним, но это того стоит. Ипотека, очевидно, немного выше, чем платишь ты, но я собираюсь помочь тебе с выплатой твоей ипотеки, так что не волнуйся. Также я внес приличный первоначальный взнос. Дом хороший, но нуждается в некоторой модернизации. В нем есть три спальни, кабинет, гараж на три машины, огромная хозяйская спальня с гардеробной, четыре ванные комнаты и полноценный подвал. Я собираюсь снести одну из стен, чтобы сделать для тебя хорошую застекленную веранду… К тому времени, когда закончу, дом будет идеальным, но сейчас он готов к заселению.
Обвив руками шею Хантера, она крепко обняла его. Не было ничего, чего не мог бы сделать ее супермен…
Благодаря трагедии она встретила его. Благодаря чуду она открыла свое сердце, чтобы испытать неизведанное. Благодаря милости Божией она влюбилась…
— Счастливого Рождества, детка, — прошептал он и поцеловал ее в кончик носа. — Я так рад, что ты есть у меня…
Через три недели после Нового года красная «Файрберд» шестьдесят седьмого года была готова. На ней лежал свежий слой краски, салон был перетянут кроваво-красной кожей, а кожаный чехол на рулевом колесе соответствовал по цвету. Хантер изучил автомобиль, довольный своей работой. Фары, шины и все остальное было совершенно новым и переделанным по его вкусу. Он сохранил за собой склад Ноя и нашел способ использовать его с пользой. После того, как освободил его от большинства вещей, оставшиеся Хантер пожертвовал нуждающимся людям или подарил друзьям, бабушке и дедушке, Ните и своему брату. Бабушка всегда мечтала о дорогой вафельнице ресторанного типа, поэтому ужасно обрадовалась, когда он подарил ей такую в оригинальной упаковке. У Хантера были планы познакомить с ней Ниту в ближайшее время.
Вернувшись в Сагино на пару дней, он заглянул в новый дом своего брата, а также навестил нескольких знакомых, просто чтобы поздороваться. Там его друг предложил попробовать продать некоторые памятные вещи со склада Ноя на «eBay» — несколько бейсбольных карточек, фотографию Синатры с автографом и тому подобное. Освободив склад, Хантер использовал его в основном как гараж для работы над машиной и будущими проектами. Перенеся туда свои ящики для инструментов, а также два обогревателя, он устроил там небольшую мастерскую. Еще он планировал повесить там боксерский мешок, поставить гантели и даже скамью для жима штанги лежа. Все шло просто замечательно.
Закрыв капот красавицы, он проверил пропущенные сообщения на своем телефоне, а затем набрал номер Джастина, который звонил ему дважды.
— Как дела? Я как раз думал о тебе.
Включив громкую связь, он начал собирать грязные бумажные полотенца, брошенные им на цементный пол, и свои инструменты, разбросанные тут и там.
— Я в порядке, чувак. Вижу, ты вернулся в Детройт.
— Ага.
— Не слышал тебя неделю, хотел узнать, как твои дела. Еще раз спасибо за рождественские подарки. Это было мило с твоей стороны, чувак.
— Не за что. Я хотел, чтобы у вас с детьми был хороший праздник. Извини, что не смог остаться дольше. Мне нужно было вернуться в Детройт по работе.
— Да, работа и все такое, горжусь тобой, чувак. — Хантер мог слышать, как на заднем плане играет «Stuck In A Dream» Лила Мози. Его брату нравилась такая музыка, хотя она не давала ему такого чувства, как классика. — Эй, большой брат… Мне нужно кое-что сказать тебе.
Хантер прислонился к машине, потирая шею. Он ненавидел, когда голос Джастина становился таким — водянистым и мягким. Это означало, что он собирался сказать ему какое-то дерьмо, которое он не хотел слышать.
— Что, Джастин?
— Папа сказал, что скоро даст интервью для новостей. Журналисты спросили, могут ли они взять интервью и у нас, и он хотел, чтобы ты знал об этом, потому что тебе позвонят с «ЭнБиСи».
— Кто, черт подери, хочет взять интервью у этого человека? — уныло усмехнулся Хантер. — Знаешь, сколько в стельку пьяных или под кайфом людей убивают свою вторую половинку, Джастин? Это не новость. Это то, что происходит каждый день.
— Это был… странный ответ. Тиран, послушай… Я знаю, что ты не хочешь говорить с папой, но думаю, его история была уникальной по нескольким причинам. Черт, я не знаю, но он хотел поговорить с тобой о том, что произошло, рассказать тебе свою версию истории и как он сожалеет о том… что он…
— Ублюдок, тебя там не было. Нет никакой «его версии истории». Я видел это своими гребаными глазами! Не хрена тут объяснять! Ты был далеко, в безопасной зоне, пока я жил в аду. Он хочет извиниться? Его «извини» не вернет, нахрен, мою мать, не так ли?! И пусть ты не очень ладишь со своей, она хотя бы еще дышит. Давай, мне пора.
Закончив разговор, Хантер собрал с пола остальные инструменты и выключил свет на складе. Заведя машину, он закурил, его грудь тяжело вздымалась. Пока он ехал, в его мозгу проигрывались, словно какой-то гротескный фильм, сцены из его жизни. Тем не менее, ему казалось, что он вообще ни черта не понимает.
На первый план вышло воспоминание о Ное в гробу, одетом в белый костюм. Вокруг него рыдают женщины… Мама на полу с выбитыми мозгами, из ее глаза катится слеза… Тепло мочи, стекающей по его маленькой ножке, когда папа вставляет пистолет в свой рот… Олив, которую буквально несут на похороны, девушка практически потеряла сознание от такой сильной эмоциональной боли… Нита, кричащая на своей кухне в тот момент, когда у нее случился нервный срыв из-за всех тех проблем, которые ей пришлось нести на своих плечах… Джастин с разбитым лицом и избитым телом после похищения и ограбления…
Все эти образы заполонили его разум, заставив стиснуть зубы и ощутить пульсацию в черепе. Хантер зарычал, ощутив, что его вены наполнились горящей жидкой кислотой. Он поймал свое отражение в зеркале заднего вида — ноздри раздулись, как у демона, зеленые глаза казались почти черными, лоб сморщился, а губы скривились в кривой усмешке. Выпустив изо рта дым, он наклонился вперед и включил радио, пытаясь остыть, и из динамика загремела «Come Together» группы «Битлз».
Приоткрыв окно, он поехал быстрее, выехав на шоссе. Доведя скорость до ста пятидесяти, он летел, словно стрела. Музыка в салоне была такой громкой, что казалось, будто эта гребаная группа воскресла и играет на заднем сиденье. Мозг Хантера продолжал выстреливать воспоминаниями, заставляя его переживать больше ужаса, больше печали…
Ярко-красная кровь брызжет на белые, покрытые трещинами стены… Губы, опухшие от поцелуев всю ночь напролет… Потные конечности, запутавшиеся в черных простынях… «Детка, пожалуйста, не останавливайся…» … Голодные укусы шелковистой, коричневой ключицы… Стискивающая его гладкая, женская плоть, которую он прижимает крепче к себе, чтобы ощутить максимум ритмичных пульсирующих толчков… Он просит ее никогда не говорить ему, что она его любит, потому что он был проклят…
Катафалк…
Комья грязной земли, лежащие на серебристой крышке гроба…
Звуки выстрелов, разорвавшие тишину, когда он разрядил обойму во врага…
Он ничего не чувствовал, когда стрелял в того человека, как и когда стрелял в другого. Это был просто еще один день в аду. Запах новой кожи, которой обтянуты сиденья… Он двенадцатилетний, сидящий в ванне и выковыривающий осколки разбитого стекла из ноги после того, как убегал босиком по переулку от сумасшедшего обдолбанного ублюдка, который принял его за кого-то другого… Немного более позднее воспоминание, когда его член впервые отсосала девочка по имени Джейми, дочь социального педагога из приюта для мальчиков… Он кончил ей в рот, и она разозлилась…
Письма отца, которые мужчина отправлял бабушке каждую неделю, когда Хантер был подростком… Он читал их и выбрасывал в мусорное ведро, а потом вообще перестал читать…
Вспомнились обрывки фраз, которые он когда-то слышал от учителей, бывших девушек и родственников: «Он был таким милым маленьким мальчиком, а затем превратился в монстра»… «Его невозможно контролировать»… «Принимала ли его мать наркотики, когда была беременна им?»… «Почему он такой злой?»… «Он агрессивен потому, что он сын своего отца»… «Говорят, он убил несколько человек, но так и не был пойман»… «Он в банде»… «Он тусуется с плохой компанией»… «Ему нужен Иисус»… «Он Скорпион, я думаю, этим все сказано»… «Я люблю тебя, Тиран, но не могу ждать, когда ты выйдешь из тюрьмы, я хочу жить своей жизнью»… «Это твой ребенок, Хантер!.. Прости, кто тебе сказал? Да… тест ДНК показал, что я ошиблась, отец не ты, но тогда мы расстались, так что…» … Молотки в зале суда… «Вы приговорены… Вы приговорены… Вы приговорены…» … «Что вы можете сказать в свою защиту, мистер Вульф?»
Пи*дец…
Хантер расхохотался, когда страницы его жизни перевернулись в его голове, подобно книжным — он сошел с ума, его мозг практически взорвался. Он ехал и ехал, пока не оказался в Сагино, остановившись перед домом бабушки и дедушки под одеялом звезд. Выйдя из тюрьмы, его визиты к бабушке и дедушке стали скорее визитами вежливости — никто не вспоминал о тех огорчениях, которые он доставил им в свое время, и он не рисковал упоминать ни мать, ни отца, ничего из этого дерьма. Все дело было в том, чтобы двигаться вперед, забыв прошлое, словно его даже не существовало. Но в этот момент он был разбит, сломлен. Что-то шло не так. Ужасно неправильно. Прошлое требовало, чтобы его услышали. Взяв телефон в руку, он набрал Ниту.
— Привет, милый, — она зевнула. — Я заснула. Ты придешь?
— Нет, не сегодня, детка. Я в Сагино.
— О… все в порядке?
— Да, утром я вернусь домой. Надо навестить бабушку и дедушку и позаботиться о нескольких вещах. Я просто, эм-м, хотел позвонить тебе… спросить, как у вас дела, и сообщить, что случилось, — ответил он и закинул руку за голову.
— Хорошо, тогда, думаю, увидимся завтра. Хочешь, чтобы я заехала к тебе завтра вечером, или ты приедешь ко мне? Иногда мы можем менять места нашей дислокации. Просто я…
— Нет, это хорошая идея. Кроме того, тебе нужно начинать упаковывать вещи, и я могу тебе помочь. Еще я могу достать для тебя несколько ящиков из казино. Им постоянно доставляют еду и всякое дерьмо, и они выбрасывают сотни картонных коробок. Я могу взять столько, сколько тебе нужно.
— О, это было бы здорово! Я промониторила школы, и ты прав. Государственные школы в этом районе просто великолепны, так что это избавит Тишу и Олив от счетов за обучение. Это сэкономит мне тысячи долларов.
— Я говорил, что не стал бы ставить тебя в положение, способное вызвать у тебя финансовый стресс, даже если бы я не помогал платить… или случилось бы что-то такое, что помешало бы мне это делать.
— Что, например? Ты собираешься сбежать от меня или что-то в этом роде? — рассмеялась она.
— Не-а. Вовсе нет… но знаешь, дерьмо иногда случается.
— Да… да… ну, береги себя… я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
— Позвони мне завтра утром, хорошо?
— Хорошо. Спокойной ночи, Джей-Джей.
Она послала ему воздушный поцелуй по телефону, и он отключился.
Он сидел в машине, слушая радио до тех пор, пока на ретрорадиостанции не заиграла «Faded Pictures» Кейса. Грустно улыбаясь, он стал качать головой в такт песне. Девушка, которая ему очень нравилась, когда он учился в школе, Селеста, тоже любила эту песню. После нее они обычно трахались. Он был тогда таким молодым, глупым, сумасшедшим… Дослушав песню до конца, Хантер вышел из машины, закрыл ее и направился к серовато-голубому красивому дому его дедушки и бабушки. Он достал свой ключ, но затем передумал и вместо этого позвонил в звонок.
Они могут спать. Не хочу их пугать.
Тут же в гостиной зажегся свет.
— Фрэнк, кто-то позвонил в дверь.
Он улыбнулся, услышав ее голос.
— Бабушка, это я, Хантер… — сказал он.
— Это Хантер, — повторил дедушка. Мужчина едва мог слышать, но его он слышал очень хорошо. Через пару мгновений дверь открылась, и маленькая старушка улыбнулась ему, сверкая глазами за парой очков с толстыми стеклами.
— Привет бабуль.
— Заходи! Ты мог бы воспользоваться своим ключом, Хантер, — с улыбкой отчитала она его, закрывая дверь и запирая ее. — Проходи и садись! Позволь мне принести тебе чего-нибудь поесть и попить. Рада тебя видеть.
— Бабуль, это не обязательно. Я ненадолго. Я просто хотел сказать вам обоим, что люблю вас. Я хотел сказать, что вы изо всех сил помогали мне, но я не поступал хорошо по отношению к вам. В тюрьме у меня было много времени подумать, особенно в последний раз, и многое произошло с тех пор, как я вышел, что заставило меня понять, что мне нужно… сказать вам обоим, что я прошу прощения за все то дерьмо, через которое я провел вас, когда рос. Не то, чтобы я ничего не понимал. Мне просто было все равно.
Он опустил голову, пытаясь подавить свои эмоции.
— Хантер… — прошептала бабушка.
— Нет, так и есть. Сейчас я это понимаю. Вдобавок к тому, что ваша дочь, моя мать, была убита мужчиной, которого вы приняли в семью, вы пытались воспитать их ребенка, а я почти не проявлял признательности, — они посмотрели друг на друга. — Знаю, что это кажется из ряда вон выходящим, но я так сильно люблю вас обоих… Вы даже не представляете себе, насколько сильно. Теперь у меня есть хорошая работа в казино, как я уже говорил вам, — дедушка кивнул, выглядя довольным. — Я снова боксирую. Происходит много всего… хорошего. Как вы знаете, я встречаюсь с красивой, милой дамой, я уже говорил вам о ней. Моя девушка, Нита — ну, ее зовут Анита, но мы все зовем ее Нитой — подходит мне, не сбивает меня с пути, — бабушка широко улыбнулась. — Она хорошая женщина, гораздо лучше, чем я заслуживаю.
— Мы не можем дождаться встречи с ней, Хантер, — сказал дедушка, и его улыбка становилась все шире с каждой секундой.
— Я хочу дать тебе это, — сказал он, вытащив свой бумажник. — Я собирался приехать к вам на этих выходных, но не знаю, — пожал он плечами, возясь с кожаными складками, — я работал над машиной, мои мысли метались, и мне просто хотелось увидеть вас прямо сейчас, — он вложил несколько купюр в руку деда. — Я не смогу вернуть вам деньги за всех адвокатов, которых вы нанимали на протяжении многих лет, за ваше время, за все это. Вы потратили почти половину своих сбережений, пытаясь помочь мне, но это хотя бы начало. Я зарабатываю не так много, как хотелось бы, но этого достаточно, чтобы начать возвращать вам понемногу деньги. Каждый месяц вы будете получать от меня немного больше. Это обещание. Вы двое должны быть на Гавайях или еще где-нибудь, наслаждаясь серебряной порой своей жизни. Из-за меня у вас сейчас туго с деньгами, и я не могу позволить вам так жить.
На глазах его бабушки появились слезы, а нижняя губа задрожала.
Он нежно притянул ее к себе и поцеловал в щеку, затем взял дедушку за руку и тоже обнял его.
— Не знаю, что и сказать! — улыбнулся дедушка, а бабушка всхлипнула.
— Не плачь, бабуля, — он снова обнял ее и успокаивающе похлопал по спине. Еще раз поцеловав ее, он направился к входной двери. — Я скоро вернусь. Как я и сказал, я привезу Ниту, чтобы вы могли познакомиться.
Он потянулся к дверной ручке.
— Хантер.
— Да? — он посмотрел через плечо на бабушку.
— Не имеет никакого значения, что ты был занозой в заднице. Мы давно простили тебя. Ты сказал, что осознавал, что делаешь, но это не всегда было так. Я знаю это, я могла смотреть на тебя и видеть, что иногда ты понятия не имел, что делаешь, мальчик. Ты сломался не по своей вине. Ты сделал ужасный выбор в жизни, но мы никогда не винили тебя за это. Твои родители подвели тебя. Мы тоже не безупречны, оглядываясь назад, я понимаю, что в той ситуации мы могли бы поступить немного по-другому. Никто не идеален, но мы старались. Мы не были… мы не были готовы оказать тебе необходимую помощь. Тогда я была достаточно наивна, чтобы верить, что тебе помогут исцелиться только любовь и молитва. Ты слишком много видел… слишком много пережил. Потребовалось бы много времени для того, чтобы ты, наконец, почувствовал себя лучше, но мы знали, что ты того стоишь… ты наш внук… и мы любим тебя! — Когда она говорила, по ее щеке катились слезы. — Мы ценим этот жест, но нам не нужны твои деньги. Фрэнк, верни их ему.
— Что? Черта с два мы их не возьмем! Этот мальчик, благослови тебя Бог, Хантер, но ты разорил нас своим дерьмом! Адвокаты! Поручители! Кредитные офицеры! Полиция была у нашей двери чаще, чем в участке! Мы должны были позволить им спать в комнате для гостей, настолько чертовски часто они приходили. Кроме того, мне нужна новая пара теннисных туфель, и доктор оставил нас без штанов с этой штуковиной от храпа, и что насчет…
— Заткнись, Фрэнк! Верни их ему немедленно. Тебе должно быть стыдно! — рявкнула бабушка, и Хантер подавил смех. — Я пытаюсь сказать нашему внуку кое-что важное! — закончила она торжественно.
— Я не возьму деньги назад, бабушка. Если ты заставишь меня это сделать, то я просто отправлю их вам по почте.
Дедушка, стоявший рядом с ней, стал считать деньги с широкой улыбкой на лице, словно какая-то рэп-звезда в музыкальном клипе.
— Хантер…
— Да, бабуля?
— Лучший способ отплатить нам, дорогой, — это просто быть счастливым… — она грустно улыбнулась ему. — Все, что нам нужно, это чтобы у тебя было все, что ты хочешь, и чтобы ты, наконец, обрел мир и покой…
***
— Не думаю, что это хорошая идея, Хантер, — сказала Нита, заклеивая скотчем коробку и радуясь, что осталось совсем немного. Грузовик для переезда должен был подъехать уже через пару часов.
Сегодня я приму здесь последний душ. Не могу в это поверить.
Она грустно улыбнулась.
— Этот бой очень важен, Нита. Я мог бы заработать много денег всего за одну ночь.
— Но это противоречит твоему контракту. Если Джонни узнает об этом, он будет в ярости.
— Это одноразовая сделка. Бой будет проходить в том особняке на бульваре Арден Парк. Я провел исследование и выяснил, кто является владельцем и прочее дерьмо. Специально для этих боев они обустроили территорию, и я уверен, что смогу заработать пятнадцать тысяч долларов. Ублюдки делают большие ставки и любят грязные бои, особенно среди тяжеловесов. Ты знаешь, что мы могли бы сделать с этими деньгами?
— Деньги нам не помогут, если ты умрешь, Хантер.
— Ну, по крайней мере, они оплатят мои похороны.
— Не смешно.
— Ты драматизируешь. Это обычный бой, а не соревнование по поеданию ядовитых змей.
— Что, если они будут относиться к этому словно к какому-то римскому Колизею, варварской херне типа «драться до смерти»? Ты знаешь, что эти сверхбогатые старики тащатся от подобного рода безумного дерьма! Им становится скучно, Хантер, они не знают, что делать со своими деньгами, и начинают покупать странные снафф-фильмы, устраивать вечеринки с «золотым дождем», организовывать женские бои и стравливать бывших заключенных друг с другом ради чистого удовольствия. Ты не животное, но они, вероятно, видят тебя именно такими. Словно ты дикарь какой-то! Что, если они заставят тебя драться с маньяком?
— Что, если они заставят меня драться с моим зеркальным отражением? Я разобью его, — она поморщилась от его маленькой шутки и стала заклеивать следующую коробку. — У тебя очень живое воображение… Привнеси побольше его в спальню, — подмигнул он, заставив ее закатить глаза.
— Тиша и Олив уже должны были вернуться. Чтобы купить пончики и кофе в магазине, не нужно много времени, — она фыркнула. — В любом случае, я ничего об этом не знаю, Хантер. Звучит подозрительно.
— Вероятно, так и есть, и я расскажу об этом Джонни, но все равно сделаю это и получу то, что обещал мне Рикки.
С этими словами он вышел из гостиной на кухню. Как раз в этот момент в ее дверь позвонили.
— Я думал, ты сказала, что грузчиков не будет еще несколько часов? — закричал Хантер.
— Это не они. Лэнс хотел сводить Тишу в кино, — ответила она, ожидая, что Хантер скажет что-нибудь остроумное, но не услышала ни слова.
Теперь Нита была по-настоящему обеспокоена. Подойдя к входной двери, она открыла ее.
— Привет, Лэнс.
Быстро обняв мужчину, она впустила его внутрь.
— Привет, — он расстегнул пальто и широко улыбнулся. — Так вы действительно переезжаете? — Он окинул взглядом коробки. — Рад за вас.
— Ага, переезжаем! Я невероятно этим взволнована! Тиша и Олив скоро придут. Олив может остаться и помочь мне закончить.
— Вообще-то я собрался забрать их обеих, если ты не против.
— Да? Не против. Уверена, что им понравится эта идея. Они как две горошины в стручке.
— Как держится Олив? Я знаю, что для нее все это было невероятно тяжело.
— О, у нее все хорошо, несмотря ни на что. Я горжусь ею.
— Итак, вся эта история с Аризоной… Мы…
Словно жуткая летучая мышь, из кухни тут же выпорхнул Хантер. Большой татуированный мужчина без футболки прислонился к дверному проему, выглядя довольно раздраженным. Возросший уровень тестостерона в помещении практически затопил ее.
— О… эм-м, ты, должно быть, Хантер? — спросил Лэнс, подходя к нему и протягивая руку.
Хантер с дерзкой ухмылкой демонстративно окинул его взглядом с головы до ног, а затем пожал ему руку.
— Да, я Хантер.
Он пожимал руку мужчины слишком долго, и она могла видеть, что Лэнсу было больно, когда ублюдок хорошенько сжал ее.
Я должна была догадаться, что он не собирается вести себя правильно.
— Хантер… Хантер… — сказала она напряженным голосом с натянутой улыбкой на лице. Хантеру потребовалось время, чтобы ослабить хватку и отпустить мужчину, а Лэнс попытался вести себя так, будто ничего не произошло.
— Хантер, думаю, мы с тобой, возможно, начали не с той ноги, возникло явное недоразумение.
— Я все прекрасно понял.
— Нет, видишь ли, мы с Анитой друзья, а не только родители, — сказал Лэнс, улыбнувшись ей, затем снова посмотрел на Хантера. — Мы доверяем друг другу, и я ничего не имел в виду, сказав ей некоторое время назад то, что сказал. Я просто был расстроен, и это вышло наружу. Вот и все. Я очень забочусь об Аните, но никогда бы не поверил, что мы с ней можем воссоединиться как пара.
— Хорошо, — ответил Хантер, мрачно улыбаясь, его глаза превратились в зеленые щелочки. Вытащив сигарету из кармана, он склонил голову набок и прикурил это дерьмо от серебряной зажигалки. Выпустив дым уголком рта, он ухмыльнулся еще шире. Его злобная ухмылка была из тех, что означают неизбежную катастрофу.
— Хантер, не…
— Все нормально, — подмигнул ей Хантер.
Это конец… Пожалуйста, не дай им начать драку! Мне нужно попытаться разлучить их…
— Нита — хорошая женщина, Лэнс. Я знаю, что у вас двоих есть история. Тебе нравится история? Ну, знаешь, истории о старых местах, старых вещах и мертвых людях?
Лэнс нервно усмехнулся и посмотрел на нее, как бы спрашивая: «Этот ублюдок опасен?»
— Эм-м, да, с историями у меня все в порядке. Итак, эм-м, Тиша сказала мне, что ты работаешь охранником в казино?
— Не-а. Я учусь на офицера службы безопасности. Это две разные вещи, — Хантер потер нос, словно избавляясь от зуда. — И еще я боксер. Я нокаутирую парней ради удовольствия. Это Тиша тебе тоже говорила?
— Да, — ответил Лэнс и, скрестив руки на груди, встал во весь рост, явно отказываясь сдаваться без боя.
Лэнс… не делай этого… ты не хочешь этого делать… Ты серьезен и рассудителен, а Хантер, ну… это Хантер.
— Я знаю карате, Хантер. У меня синий пояс.
— Оу, синий пояс, — Хантер покачал головой, явно испытывая веселье. — Разве это не обычное достижение семиклассников?
Черт.
— Некоторых, не всех. В свое время мне пришлось бросить занятия, но своего сына, ну, пасынка, я тоже вожу на карате.
— Да, карате — это хорошо, Лэнс. Это отличный вид спорта… — между ними повисла неловкая тишина. — Очень жаль, если два кулака прилетят в тебя с космической скоростью, ты, скорее всего, уже будешь валяться в коме, изображая крадущегося тигра в реанимации.
— Хантер, давай перейдем к делу, — Лэнс откашлялся, явно сытый по горло. — Я не знаю, что с тобой происходит, что с тобой такое, но ты стоишь здесь и говоришь всякие вещи в угрожающей манере.
Хантер, изобразив потрясение, указал на себя.
— Кто? Я? Нет, нет, нет, — усмехнулся он. — Я бы никогда не стал угрожать тебе, чувак. Даю тебе обещание.
— Хантер, перестань… — начала Нита.
Лэнс повернулся к ней и поднял руку, чтобы остановить ее.
— Нет, Нита. Этот разговор нужно закончить. Послушай, чувак, меня может разозлить тот факт, что моя бывшая держит моего ребенка рядом с чертовым бывшим заключенным. Я мог бы придать большое значение этому и прочему дерьму, которое слышал о тебе, но я этого не сделал, — сурово заявил Лэнс. — Я доверяю мнению Ниты, но эта ситуация определенно не идеальна. Хотя я хочу мира. Ты нравишься Ла-Тише, и это хорошо, но, честно говоря, я бы не хотел, чтобы моя дочь находилась рядом с тобой. Тем не менее, она сказала, что ты был добр с ней и помог ей. Я знаю, что ты расстроен из-за моих отношений с Нитой, но я не пытаюсь вмешиваться в ее личную жизнь. Я не знал, что у нее есть парень, когда ты услышал наш разговор по телефону… Ну, я знал, что она с кем-то встречалась в то время, но не знал, что это так серьезно.
— Но ты знал, что у тебя есть жена, верно?
Нита покачала головой и отвернулась.
— Чувак, это не твое дело. Это личное, но да, у меня есть семейные проблемы. Кроме того, я бы никогда не переступил черту.
Хантер закатил глаза.
— Ты сделал это. Единственная причина, по которой дело не пошло дальше, заключается в том, что Нита сказала тебе, что этого не произойдет.
— Я, как и ты, хочу, чтобы Нита была счастлива, так что ради нее и ради нашей дочери давай заключим перемирие?
Хантер, пожав плечами, стряхнул пепел в пепельницу, стоящую на кухонном столе.
— Давай я расскажу тебе кое-что о себе. Я бывший заключенный. Также как и у всех, у меня есть прошлое. У тебя тоже есть прошлое, так что упоминание моего тюремного заключения тебе сейчас не поможет. Нет, тебя не посадили, но ты наделал много грязного дерьма, и, если бы быть дешевым выпендрежником было преступлением, ты бы давно сидел в камере смертников.
— Ты сумасшедший сукин сын! Я хочу, чтобы ты знал…
— Остановись! О господи… Хантер… — Нита закатила глаза. — Вам обоим нужно немедленно остановиться. Это нелепо!
— Нита, я просто говорю, что Лэнс упомянул об этом с таким видом, будто делает мне одолжение, терпя меня. Тиша может быть обеспокоена знанием того, что сделал ее дорогой папочка, так что не пытайся представить себя каким-то честным гражданином, когда мы все облажались в этой жизни. И когда мы должны за это отвечать, то, что я был за решеткой, а ты — в чужих трусиках, не делает тебя лучше меня, ясно? Синий пояс! Ну, надо же? Смех, да и только!
Стиснув зубы, Хантер прошел мимо Лэнса, двигаясь так, словно собирался врезаться в него. Вместо этого он просто направился к лестнице и затопал по ней наверх.
Напряжение в воздухе было таким плотным, что его можно было резать ножом. Нита сцепила руки, и ее бывший пожал плечами.
— Он — настоящее сокровище, — фыркнул Лэнс, а затем мрачно рассмеялся. — Парень до него был ненамного лучше. Черт, Нита, что ты в нем нашла?
— Много чего, Лэнс. Я многое чего нашла в нем.
— Но он головорез. Белый головорез, ко всему прочему. Кажется, Тиша считает его фантастическим! Не понимаю, почему.
— Он действительно такой. Он умен, изобретателен и имеет большое сердце. Он слишком остро отреагировал, но ты просто зацепил его сам.
— Как ты можешь так говорить? Он весь в гребаных татуировках!
— Перестань, Лэнс, — улыбнулась Тиша. — Ты же тоже его подстрекал. И ты знал, что делаешь. Вы двое устроили соревнование на самый длинный член, но, по крайней мере, с этим покончено, — мужчина фыркнул. — Вы оба хорошие люди, просто разные. Я знаю Хантера. На этом все закончилось — он высказался и теперь может двигаться дальше. В любом случае, присаживайся. Давай, я принесу тебе что-нибудь выпить. Лимонад подойдет?
— О, я обожаю твой лимонад, спасибо.
Как только она ушла на кухню, в парадную дверь ворвались Олив и Тиша.
— О, привет, папа, — сказала Тиша, поцеловав отца в щеку.
— Привет детка. Ты готова ехать? Фильм скоро начнется. Олив, хочешь поехать с нами?
— Да, конечно! Спасибо!
— Вот твои пончики, мама.
— Спасибо, — вернувшись из кухни, Нита взяла пакет из рук дочери и кофе из рук Олив. — Иди и возьми свою сумку, Тиша, а утром мы с Хантером заберем тебя и отвезем в новый дом. К тому времени ваши кровати будут уже собраны. Олив, собери вещи на ночь, раз ты тоже едешь.
— Хорошо!
Девочки поднялись наверх, и снова стало тихо.
— Нита, — Лэнс последовал за ней на кухню. — Я рад, что у тебя появился новый дом в хорошем районе города, с хорошей школьной системой. Несмотря на то, что Тиша почти закончила школу, это все равно сделает ее выпускной год еще более особенным. Я серьезно. Это здорово. Я очень, очень рад за тебя.
— Я знаю это.
Достав из холодильника кувшин с лимонадом, она стала наливать его ему в стакан.
— Несмотря на ссору, которая у нас с ним вышла, я могу сказать, что Хантер — счастливчик. Я говорю это не потому, что хочу того, что теперь принадлежит ему, а потому, что ценю то, как далеко мы оба продвинулись.
Она протянула ему лимонад, и, пока он пил его, она сморгнула слезы благодарности.
— Спасибо, Лэнс.
— Ах, как трогательно! — за этими словами последовали медленные аплодисменты Хантера. Звук доносился издалека, как будто он был на вершине ступенек. — Так я белый головорез, да?
— Верно! Я сказал именно это! — закричал Лэнс, теперь его глаза сверкали от ярости.
— У тебя до сих пор синий пояс по каратэ! Словно это то, чем можно хвастаться. Второсортный, низкопробный клоун!
— Угадай, кому не приходилось беспокоиться о том, чтобы не уронить мыло, и у кого никогда не было инспектора по надзору? — усмехнулся Лэнс.
Все, что могла сделать Нита, — это закатить глаза и плюхнуться в кресло, потирая виски, мигрень вырвалась наружу.
— Конечно, ты не ронял мыло. Ты наклонялся по своей воле, и эй, чувак… Ага… пей лимонад. Он хорош, не так ли? В нем есть дополнительный ингредиент. Тебе нравится это острое послевкусие? Я помочился в него!
Лэнс, поднявший до этого стакан к губам и сделавший глоток, тут же с отвращением выплюнул лимонад, а его лицо покраснело как свекла.
— Хаааантер!