— Мне нужно, чтобы ты пообещал мне, Хантер, как минимум пять полных раундов, — стоя под огромной золотой люстрой в своем особняке, Рики поднял пять унизанных кольцами пальцев и пошевелил ими.
Они были только вдвоем, за исключением какого-то чувака из обслуживающего персонала, который время от времени появлялся в их поле зрения.
— Пять, — повторил мужчина со странным смешком, который прозвучал как смех графа из детской передачи «Улица Сезам».
— Посмотрим. Я не подтасовываю драки, Рики. Я плыву по течению, но понимаю, к чему ты клонишь. А ты не управляешь этим.
— Что значит, не управляю? Я плачу тебе хорошие деньги за этот бой.
Хантер цокнул и огляделся вокруг. Из соседней комнаты доносилась приглушенная музыка, а в воздухе витал отчетливый аромат дорогих сигар и марихуаны.
— Я не гребаная шлюха. То, что ты мне платишь, не означает, что я делаю то, что ты говоришь. Я здесь, чтобы боксировать.
— У тебя было еще два боя в Мичигане после того, как ты нокаутировал Джокера, и в обоих боях ты делал одно и то же — даже не дошел до второго раунда. Эти ублюдки приходят сюда для того, чтобы увидеть бой, Хантер, а не тридцать секунд избиений. Дай им насладиться зрелищем, — усмехнулся он.
— На кого ты поставил, Рики? На меня или Зиона? — спросил Хантер, позволив своей спортивной сумке выскользнуть из своих пальцев на мраморный пол.
— Конечно на тебя.
Хантер подмигнул ему, зная, что этот парень полон дерьма. Зион был гребаным монстром, любимцем публики, которого прозвали вторым Холифилдом. Он был из тех бойцов, которые не игрались с соперником и их удар был подобен удару кувалдой. Он дрался быстро и был заряжен на результат. Хантер был уверен, что из всех боксеров-любителей в Мичигане именно этот парень заставит его работать каждую чертову секунду матча.
В этот момент в особняк вошел человек, одетый в шелковые бело-голубые шорты и соответствующий по цветовой гамме голубой шелковый халат с капюшоном, надвинутым на голову.
Блеск одежды мужчины контрастировал с его темной кожей. С Зионом было еще четверо парней, один из которых был его тренером. Парни враждебно посмотрели на него, Зион же в это время что-то читал на своем телефоне. Подняв, наконец, на него глаза, мужчина дружелюбно помахал рукой. Хантер сделал то же самое, прежде чем парень исчез из поля зрения. За всю свою карьеру Зион проиграл всего один бой, и это было предметом разногласий. Многие считали, что он тогда проиграл честно, но реванша, который мог бы успокоить слухи, никогда не было.
— Он хороший парень, Хантер… Мне нравится Зион. Будет обидно, если он надерет тебе задницу, — сказал Рики, усмехнувшись в своей жуткой манере.
Чертов двуличник.
— С нашим договором все в порядке, Рики? — Хантер хрустнул костяшками пальцев. — Потому что я пришел сюда не только ради гребаных денег. Я пришел сюда для того, чтобы получить то, что мне было обещано.
Улыбка Рики стала немного напряженной.
— Конечно, в порядке! Я бы никогда не обманул тебя. Мой брат обо всем позаботится. Тебе нужно простое посещение… просто посещение.
— Точно. Не в приемное время. С выключенными камерами. Пять минут. Наедине. Твой младший брат, которого ты иногда почему-то называешь своим сыном, обещал это мне.
— Я это делаю по причине нашей с ним разницы в возрасте. Кроме того, это удерживает людей подальше от нашего бизнеса, понимаешь?
Хантер потер челюсть, чувствуя под пальцами бороду, и посмотрел вдаль, заметив чернокожую женщину средних лет, одетую в форму горничной. Это зрелище задело его. Возможно, потому что женщина была похожа на мать Ниты.
— Позволь мне прояснить кое-что для тебя — если он облажается, я приду к тебе, Рики, — мужчина заметно сглотнул. — Ты первое контактное лицо. Затем я разберусь с ним, а затем продолжу спускаться вниз по иерархической цепи.
— Да ладно тебе, Хантер! — Рики рассмеялся, хлопнув его по спине. — Я похож на того, кто решил подставить бывшего заключенного боксера-тяжеловеса?! Кроме того, мы теперь друзья!
— У меня нет друзей.
— Конечно, есть!
— У меня есть моя женщина и мой младший брат. Это все. Лучший урок, который преподал мне дедушка, заключался в том, чтобы мой личный круг был небольшим. Меньше шансов, что тебя на*бут каким-то образом. Единственный настоящий друг, который у меня был, умер.
Взяв сумку, он направился в уборную. Наступало время шоу…
***
Нита шла сквозь клубы густого дыма, ее тело вибрировало от оглушительной музыки. Два дворецких, одетых в белое, впустили ее в особняк после того, как она предъявила специальный пропуск. Особняк был внушительных размеров. Ее проводили в комнату цвета слоновой кости с дорогим ковром, множеством больших растений и картинами животных в золотых рамах, а затем указали на одинокий белый стул с красной обивкой, на который она могла присесть.
Через несколько мгновений улыбающийся прислужник принес ей чай со льдом. Нита чувствовала себя немного не в своей тарелке, но не забыла о своих манерах и любезно поблагодарила мужчину. Находящиеся через коридор напротив двойные двери были слегка приоткрыты, и она смогла разглядеть за ними огромный зал.
Как странно. Это было совсем не так, как Нита себе представляла.
Было немного необычно то, что она не могла смотреть бой из зала, но Хантер уже позвонил и предупредил ее об этом. Она сказала, что может остаться дома, но он настоял, что хочет, чтобы она была там, чтобы он мог чувствовать ее энергию рядом, даже если не мог видеть ее физически. Толпа состояла из группы богатых бизнесменов из Мичигана, Огайо и Индианы, которые собирались вместе для домашних стриптиз-шоу, незаконных собачьих боев, женских поединков по борьбе в масле, а теперь еще и грубого бокса.
Это был клуб богатых мальчиков, поэтому ей не разрешалось сидеть среди них, но она, черт подери, собиралась извлечь из ситуации максимум пользы. Кроме того, она слышала о Зионе Дэниелсе, и, хотя Нита не слишком увлекалась спортом, особенно боксом, нужно было жить в лесу, чтобы не знать о восходящей звезде профессиональных боев. Из динамиков заиграла другая песня, и толпа пришла в неистовство — в зал вошел Зион. Поставив чашку на пол, Нита встала и тихонько подошла к своей двери. Ее ладони вспотели, а сердце колотилось, как у кролика, когда она смотрела, как мужчина поднимается на ринг. У нее перехватило дыхание, когда Зион был представлен и получил причитающиеся ему вступительные похвалы.
Хантер, пожалуйста, будь осторожен!
Конечно, она обещала поддерживать его, но в глубине души ей становилось плохо каждый раз, когда он дрался. Что, если кто-то неудачно ударит его, и он получит сотрясение мозга?
Милая, это твой мужчина. Он не ребенок. Просто радуйся, что ему платят за это, и он не делает это в какой-нибудь тюрьме. Если бы он не выплескивал свою агрессию таким способом, то что бы он делал? Я даже не хочу это представлять.
Она отбросила свои ужасные мысли в сторону и сосредоточилась на происходящем.
Менее чем через минуту конферансье объявил выход ее любимого.
— …А вот и Тираааан! Большой! Злой! Волк!
Из динамиков зазвучала песня Грин Джелли «Three Little Pigs» и в зале под гром аплодисментов появился Хантер, одетый в свои блестящие черные шорты с серебряной полосой и соответствующий халат. Забравшись на ринг, он сбросил халат и начал подпрыгивать и вертеть шеей. Сложив ладони вместе, Нита произнесла миллион безмолвных молитв.
— Ты можешь сделать это, детка!
В этот момент к дверям зала со стороны коридора подошла пара мужчин, и Нита отошла в сторону, к стене, уйдя из их поля зрения. Один из мужчин достал свой телефон.
— Это Джонни… да… начинается прямо сейчас, так что давайте побыстрее! — сказал мужчина в трубку, а затем они, пройдя мимо, направились к главному входу в дом.
Джонни? Интересно, это Джонни из казино? Босс Хантера… Джонни… Он сказал, что сообщил ему о бое, но не говорил, что этот парень будет здесь. Это может быть кто угодно… возможно, это даже не он. Однако парень выглядит так, как описал его Хантер.
Пожав плечами, Нита продолжила наблюдать за происходящим в дверную щель, и едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда прозвенел громкий удар гонга, символизирующий начало первого раунда. Два боксера начали двигаться друг вокруг друга на приличном расстоянии. Затем это пространство сократилось, и Нита напряглась, увидев, как Зион замахнулся, но с облегчением выдохнула, когда он промахнулся. Толпа начала орать и выкрикивать нецензурную брань, аплодировать и стонать от разочарования. Через несколько мгновений Зион каким-то образом смог загнать Хантера в угол, и Нита взволнованно закусила щеку, наблюдая за тем, как избивают ее мужчину.
О боже… Хантер! Убирайся оттуда! Выходи из этого угла!
Но он, похоже, не мог этого сделать. Единственное, что его спасло, это удар гонга, сигнализирующий об окончании раунда.
Все началось не очень хорошо, и все тело Ниты было наполнено беспокойством. Услышав приближающиеся шаги, она снова быстро отошла от своей двери в сторону. Двери зала открылись и снова закрылись, а затем она почувствовала ярость. Не заботясь о последствиях, она вышла из своей комнаты, прошла через коридор, распахнула двери в зал и вошла в него, держась дальнего его конца. Нита кралась вдоль стены, пытаясь слиться с ней, но это было бесполезно. Она уже привлекла несколько недоумевающих взглядов мужчин в дорогих костюмах, большинство из которых попыхивали сигарами. На их лицах отражались замешательство и тревога.
Склонив голову набок, Нита показала средний палец одному мужчине, который продолжал пялиться на нее, презрительно усмехаясь. Снова переведя взгляд на ринг, она с трудом сдержала слезы, увидев, как изо рта Хантера течет кровь. Несколько мужчин, окруживших его, давали ему советы и подбадривали, возможно, даже угрожали, вытирая его тело мокрой тряпкой и давая ему пить по глотку. Его тренер сунул капу обратно ему в рот, но Хантер вынул ее, выплюнул обильную кровь, а затем засунул ее обратно.
Черт! Хантер, детка…
Снова раздался удар гонга, и Хантер на удивление быстро вскочил на ноги. Никакой медлительности, никакой вялости. Просто человек, перепачканный собственными биологическими жидкостями, с горящими зелеными глазами, напряженными мускулистыми руками, принявший боевую стойку. В мгновение ока он и Зион сцепились темно-коричневыми и бежевыми конечностями, покрытыми татуировками, сплелись в клубок, держась изо всех сил. Судья быстро разнял их. Мужчины, подпрыгивая, начали кружить друг вокруг друга. Внезапно Хантер нанес удар, попав Зиону прямо в глаз.
Да!
Нита обрадовано сжала кулаки.
Толпа вскочила, кто-то аплодировал, кто-то свистел. Это было безумие, вызванное тестостероном. Зион, не теряя времени, ответил, нанеся Хантеру серию ударов в верхнюю часть груди. Они бросились друг на друга, словно это была смертельная схватка, нещадно избивая друг друга. Мельтешение рук, брызги пота и крови. Нита прислонилась к стене, пытаясь отдышаться. Внезапно Хантер, получив удар в бок, прямо над бедром, согнулся пополам от боли. Она почти чувствовала ее… его боль стала ее. С глухим стуком он упал на пол, и судья, подождав секунду, встал над ним и начал отсчет.
Недолго думая, Нита помчалась по узкому проходу, ее ноги двигались недостаточно быстро, как ей бы хотелось. Летя по проходу к рингу и чувствуя на себе сотни взглядов, она закричала так сильно, что у нее начало гореть горло.
— Вставай! Вставай! Вставай! Хантер! Я знаю, ты слышишь меня! Это твоя мечта! Вставай!
Внезапно он повернул голову и нашел ее взглядом. Хантер еле заметно улыбнулся, а кроваво-красная слюна капала у него изо рта и скапливалась на коврике. Вздрогнув, он потер больное место рукой в перчатке, и глаза его загорелись. В этот момент она снова влюбилась в него и увидела, что он чувствует то же самое. Оперевшись перчатками в мат, он с мучительным стоном поднялся на ноги как раз перед тем, как рефери завершил отсчет. Толпа была словно наэлектризованная. Судья внимательно посмотрел ему в глаза, проверяя его готовность к действию. Кивнув, мужчина заговорил с ним. Хантер каким-то образом ответил, и рефери жестом приказал ему продолжать бой. Толпа взорвалась аплодисментами и криками.
Внезапно к ней подошел мужчина и схватил ее за запястье.
— Эй, вам нельзя здесь находиться.
Выдернув руку из его хватки, Нита смерила его взглядом.
— Не прикасайся ко мне. Это мой парень, — она указала на Хантера, который теперь снова вернулся в свой угол и сидел на табурете, а его тренер, склонившись над ним, что-то ему говорил. — Я отойду назад, но никуда не уйду из зала.
— Оставь ее в покое, Дотсон, — обратился другой мужчина к первому, перекрикивая шум толпы. — Она не причинит неудобств.
Мужчина, который схватил ее за запястье, умчался прочь, оставив ее стоять там, где она стояла.
— Присаживайтесь сюда. Отсюда его будет хорошо видно, — сказал незнакомец и встал со своего стула, освободив его для нее.
— Спасибо… большое спасибо.
Мужчина кивнул и направился к выходу из зала с сигарой в руке.
Стул был теплым, но далеко не комфортным. Теперь она могла видеть ринг еще лучше, и происходящее на нем заставило ее сердце сжаться. Сторона тела Хантера, в которую его ударили, была ярко красной. Что-то определенно было не так. Его тренер практически кричал, хотя она не могла разобрать, что говорит мужчина. Зион выглядел немного растерянным. Ему тоже было больно, но не так сильно, как Хантеру. «Отхерачь его как следует!» — услышала она обрывок фразы тренера. Мужчина засунул капу обратно в рот Хантеру, а затем ее мужчина улыбнулся ей.
— Я люблю тебя, ты можешь это сделать! — прошептала она, на ее глазах выступили слезы.
Этот бой был гораздо важнее для ее мужчины, чем она думала сначала. Он дрался не для того, чтобы произвести впечатление на кучку спонсоров и даже не ради денег. Что-то в этом было еще, что-то большее. Она вспомнила странный разговор, который у них был несколько недель назад, и теперь он обрел смысл. Иногда Хантер говорил загадками, особенно когда не хотел, чтобы она знала все подробности. Он все больше раскрывался, но по натуре оставался замкнутым человеком. Он тщательно охранял свои мысли. В любом случае, этот бой был тем, чего он жаждал. В чем нуждался.
Раздался удар гонга, и бой возобновился. Теперь ее трясло, все ее тело дрожало.
Третий раунд был просто ужасным. На этот раз Хантера не повалили на пол, не ударили головой или что-то в этом роде, но, похоже, Зион нашел его слабое место и продолжал его отрабатывать. Изо рта Хантера не вырвалось ни звука, но по его временами напряженному выражению лица было ясно, что он испытывает сильную физическую боль. Хантер был известен своим высоким болевым порогом. Многие били его кулаками, и он, казалось, не чувствовал этих ударов — но не в этот раз. Зион был бойцом другой породы.
Она внутренне рыдала, как это всегда делал Хантер. Именно так он проявлял эмоции большую часть своей жизни — так, что никто не мог этого увидеть.
Боль, удерживаемая внутри, приводит к четвертой эмоциональной стадии рака душевного спокойствия. Он съест тебя заживо, по крупицам. Он убьет тебя…
Нита, сморгнув слезы, высоко подняла голову и, скрестив руки на груди, решила довериться неизбежному.
Четвертый раунд прошел хуже некуда. Это была катастрофа. Толпа начала насмехаться над Хантером.
«Большой Злой Волк — это овца в волчьей шкуре! Нет, дрессированный пудель! Тебе не нужен металлический ошейник и поводок, тебе нужен розовый боа!» — выкрикнул кто-то, вызвав в толпе бурный взрыв смеха. Нита не желала смотреть в мерзкие глаза мужчин, издалека насмехавшихся над ее возлюбленным. Мужчин, которые не могли выдержать ни одного удара десятилетнего ребенка, не говоря уже о таких тренированных, превосходных боксерах, как Зион и Хантер. Она не доставит им такого удовольствия. Вместо этого она сосредоточила свой взгляд на Хантере.
Она вложила в него всю свою энергию, так что, если он посмотрит на нее, то увидит надежду. Он увидит любовь. Он увидит, что, несмотря ни на что, всегда будет победителем в ее глазах. Толпа зааплодировала, когда Зион снова попал ему в ребра. На этот раз Хантер издал низкое рычание, звук которого проник прямиком в ее киску.
Зион разрывал его в клочья, и к концу четвертого раунда Нита готова была молиться, чтобы этот кошмар закончился. Но было что-то в глазах Хантера, странное мерцание в глубине этих двух бездонных зеленых океанов. Он был ее Красавицей и Чудовищем. И было что-то прекрасное в том, как он выглядел в этот момент — весь в поту и крови, под лучами яркого света, с улыбкой своей мертвой матери, любившей его из могилы.
Он взглянул на нее раз или два, один его глаз теперь был наполовину закрыт. Зиону тоже хорошо досталось, его губа кровоточила. Он уже не выглядел таким самоуверенным. Они оба выглядели совершенно обессиленными, из последних сил, цепляющимися за жизнь. Хотя оба хотели этого. В некоторых людях просто жило первобытное желание сражаться. Другие же предпочитали быть зрителями.
Раньше Нита думала, что все эти бои — это так по-варварски, но теперь она действительно увидела в этом красоту. Чтобы направить эти эмоции в нужное русло, требуется немалое мастерство. Нужно взять их под свой контроль, абстрагироваться от боли. Это было трудно, но лишь это могло бы ему помочь победить.
Они были отличными бойцами, пытавшимися что-то доказать, но не толпе, а самим себе. Снова ударили в гонг, и Хантер вернулся на свое место. Он отстраненно смотрел на ослепляющие огни, когда его тренер что-то кричал ему, будучи, очевидно, чертовски злым. Казалось, Хантер пребывает в своем собственном мире, слушая тренера вполуха.
Именно тогда Нита увидела надпись, сделанную на тыльной стороне его правой кисти. «Ной». Грустно улыбнувшись, она кивнула. Возможно, он посвятил этот бой ему? К началу пятого раунда Хантер снова встал на ноги, снова вернувшись в этот мир из своего.
Зион, не теряя времени даром, ударил Хантера так сильно, что, казалось, его голова вот-вот сделает разворот на триста шестьдесят градусов. Нита на мгновение опустила взгляд, по ее щекам текли слезы, когда она слышала, как некоторые зрители радовались страданиям ее любимого. Снова подняв голову, она увидела, что Хантер на нее смотрит, а его глаза темнее, чем кромешная тьма безлунной ночи. От этого зрелища у нее по спине побежали мурашки. Затем Хантер посмотрел на Зиона с кривой ухмылкой на лице.
Сердце Ниты колотилось так сильно, что это испугало ее. Вцепившись в ткань своего платья, она крепко сжала ее в кулаке.
— Ной! — крикнула она. — Ной! Ной! Ной! За Ноя!
Хантер уклонялся от ударов Зиона, пригибаясь и уворачиваясь, словно извивающаяся змея. Что-то подсказывало ей, что мужчина услышал ее.
Бам! Бам! Бам!
Внезапно Хантер нанес своему противнику серию из трех быстрых, тошнотворных ударов, заставивших Зиона пошатнуться и рухнуть на пол, словно мешок с камнями. Более половины толпы вскочило на ноги, у многих читался на лице страх.
— Да! Да! — закричала она, едва не выпрыгивая из кожи от возбуждения.
Люди вокруг нее сыпали проклятиями. Нита подалась вперед, чтобы лучше видеть. Зион лежал неподвижно. Как это вообще было возможно?! Этот человек выиграл все раунды, а теперь валялся без сознания! Они вымотали друг друга до предела, но каким-то образом Хантеру удалось найти в себе немного энергии — ровно столько, чтобы победить своего противника!
Хантер уставился на другого бойца, его грудь вздымалась, а ноздри раздувались, он был похож на разъяренного быка. На ринге, как и в битве с Джокером, появилось несколько человек в медицинской форме, чтобы проверить состояние Зиона и привести его в чувство. Казалось, это было невозможно, пока один не сунул ему что-то под нос, заставив мужчину прийти в себя. Рефери замахал руками, и толпа просто обезумела. Бой был окончен. Зион не мог стоять на собственных ногах и едва мог связно отвечать на вопросы.
То, что вначале выглядело как стопроцентная победа Зиона, закончилось тем, что Хантер, найдя в себе последнюю частицу своей силы, или, возможно, своей ненависти и ярости, ударил своего соперника так быстро и сильно, что это выглядело буквально размытым пятном.
— И победителем сегодняшнего боя является Тираааан Вуууульф, нанеся своему сопернику нокаут в пятом раунде! — объявил конферансье и, схватив Хантера за руку, поднял ее в воздух.
В зале, взорвавшемся бурными аплодисментами, воцарился полный хаос. Одни сыпали гневными проклятиями, в то время как другие, казалось, готовы были рыдать от искренней радости, размахивая букмекерскими карточками и наличными.
Когда улыбающийся тренер начал выводить Хантера с ринга, Нита медленно направилась к нему. Через некоторое время Хантера отвели в сторону для оказания медицинской помощи. Подмигнув ей своим единственным здоровым глазом, он жестом велел ей подойти к нему.
Подбежав, она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в распухшую щеку. Его запястье и ребра были перемотаны бинтами, а доктор что-то быстро ему говорил.
— Возможные повреждения суставов указательного и среднего пальца, связанные с длительной нагрузкой на кисть руки, рваная рана над левым глазом, сломанное ребро…
Медик продолжал перечислять предполагаемые травмы, осматривая его раны и ощупывая кожу руками в перчатках. Его рекомендацией был отдых сегодня вечером, а завтра утром первым делом посещение врача.
Хантер обнял Ниту за плечи и поцеловал в макушку, пока медик упаковывал в коричневый бумажный пакет то, что он назвал эффективными, но безопасными болеутоляющими средствами. Скрутив верхушку пакета, он положил его на ближайший стул. Нита протянула руку, взяла мятый пакет и прижала ее к груди.
— Спасибо, — Хантер махнул уходящему медику.
Нита приготовилась рассказать ему, как ей было страшно. Как много она молилась… Но потом решила, что это не то, что ему нужно сейчас услышать.
— Я люблю тебя. Сегодня вечером ты проделал потрясающую работу, детка.
Он кивнул, на его лице появилось мрачное выражение.
— Я тоже тебя люблю, Джей-Джей.
Они уже направлялись к выходу, когда к ним подошли двое мужчин.
— Отлично! Отлично! — взволнованно воскликнул один из них.
Хантер закатил глаза.
— Пять полных раундов! — сказал другой с ухмылкой. — Ты дал их мне.
— Я ничего не дал тебе. Ничто из того, что случилось сегодня, не было игрой. Я должен был больше доверять своей интуиции, и это закончилось бы раньше, но я сделал пару ошибок, и это стоило мне усилий. Это больше не повторится. В любом случае, теперь все закончилось. Рики, и я хочу получить то, что ты мне обещал. Ты знаешь крайний срок, — голос Хантера был напряженным, отрывистым, злым. — И перестань притворяться, что ты счастлив. Ты ставил на нас обоих, но на Зиона немного больше. Это жульничество. Но чего я мог ожидать от профессионального игрока и афериста?
Ухмылка мужчины исчезла.
— Хантер, какое дикое предположение!
— Думаешь, я тупой? И я знаю, что Джонни тоже был здесь. Вероятно, должен был увидеть это своими глазами, чтобы убедиться, что все идет так, как надо. Надеюсь, он увидел то, что хотел увидеть. Впрочем, довольно. Мне нужно это посещение, чувак. Я серьезно. Не забывай о той цене, которую тебе придется заплатить в том случае, если ты захочешь обмануть меня. Я никогда не занимаюсь дерьмом бесплатно. Не заставляй меня делать тебя первым контактным лицом, — выплюнул Хантер, отталкивая мужчину в сторону и направляясь мимо него к выходу из зала.
— Какое посещение, Хантер?
Взяв за руку, он повел ее в уборную, в которой оставил свою сумку.
— Какое посещение? — повторила свой вопрос она.
— Нита. У меня есть деловая договоренность, вот и все.
Она смотрела, как он принимает душ, вытирается и надевает чистую одежду.
— Хантер, если в процессе ты рискуешь потерять меня, свою новую профессиональную возможность и покой, который у тебя есть сейчас, тогда не делай того, что ты задумал.
Он смотрел на нее, его дыхание было медленным и ровным. Затем, выключив свет, он схватил свою сумку, и они вышли из уборной.
— Сегодня я останусь у тебя. Я поеду за тобой на своей машине, — объявил он.
Выйдя на улицу, они остановились и стали ждать, пока им подадут их машины. Нита чувствовала себя далеко не в праздничном настроении. Хантер что-то замышлял, и это беспокоило ее. И он по-прежнему отказывался говорить об этом.
— Останешься у меня?
— Секс. Я хочу секса сегодня вечером.
— Но ты весь разбит. Утром ты должен будешь пойти к врачу. А сегодня тебе нужно отдохнуть.
— Мой член работает просто отлично. Мне нужно, чтобы ты отсосала и трахнула меня. Два в одном. Киска и минет. Вот тогда я отдохну.
Ее машину подогнали первой. Сев в нее, Нита проехала несколько метров и съехала на обочину. Вскоре подогнали автомобиль Хантера, и, глядя в зеркало заднего вида, она увидела, что мужчина по имени Рики вручил ему конверт, прошептал что-то на ухо, а затем похлопал по спине. Хантер пожал ему руку, словно довольный происходящим, и сел в машину.
Несмотря на то, что он ехал следом за ней, дорога казалась долгой и одинокой, хотя он был рядом. Зазвонил ее мобильный телефон. На экране отразился незнакомый ей номер, поэтому Нита решила не отвечать.
Примерно через час они прибыли к ее дому. Девочки крепко спали, потому что было уже почти час ночи. Хантер проскользнул в ванную и, раздеваясь, она услышала, как он мочится. Затем он принялся чистить зубы, все время мурлыча какую-то мелодию. Несколько минут спустя он вышел из ванной, голый и с эрегированным пенисом.
Нита направилась в ванную, чтобы освежиться и надеть что-нибудь красивое. Подойдя к раковине, ее глаза тут же наполнились слезами при виде крови в ней. Очевидно, он ополоснул раковину, но не до конца. Собравшись с мыслями, она напомнила себе о том, что ее мужчина нуждается в ней, и она должна быть сильной. Хантер знал о рисках. Ему было больно не от физической боли, а потому, что ему нужно было что-то доказать самому себе, и он собирался продолжать делать это, пока не останется доволен. Вернувшись в спальню, Нита надела атласную золотую ночную сорочку на тонких бретельках и подошла к нему.
В мгновение ока она оказалась на коленях и, ощутив его твердый член у себя во рту, начала с упоением сосать его, заставляя Хантера стонать и содрогаться от ее орального мастерства. Он толкался в ее рот, задевая зубы, заставляя ее взять его еще больше. Киска Ниты потекла, а соски затвердели, когда он доминировал над ней, его агрессивная потребность в ней отправила ее в водоворот похоти.
— Встань. Дай мне эту чертову киску, детка.
Она отпустила его, но не раньше, чем попробовала несколько капель его преэякулята.
Не теряя времени даром, он расположил ее именно так, как хотел: лицом в подушку и задницей вверх. Она застонала, когда он грубо вошел в нее под мелодию «Losing My Religion» R.E.M., звучавшей из его телефона.
— Тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы я кончила, детка. Я знаю, что у тебя все болит, и ты и устал.
Он глубоко погрузился в нее. Вцепившись в простыни, Нита держалась изо всех сил, пока он грубо брал ее. Вздрогнув, она ахнула, почувствовав его нежные поцелуи, которыми он стал покрывать ее спину, и ее затопило удовольствие. Это была такая противоположность тому, как он трахался. Протянув руку, он аккуратным, но в то же время уверенным прикосновением погладил ее клитор, отчего Нита почувствовала себя чертовски хорошо.
— Заставить тебя кончить — моя работа. Разве мужчина не должен обеспечивать, детка? Кров… безопасность… секс…
Еще раз поцеловав ее, он продолжил уверенно поглаживать ее клитор, пока она не взорвалась, заливая его пальцы и свою внутреннюю часть бедер.
Трахая ее, Хантер продолжал гладить ее киску еще долго после того, как она достигла своего пика. Нита была истощена, ее тело безвольно дергалось от его мощных толчков, когда он с каждой секундой приближался к своему оргазму.
Прижавшись к ней всем телом, Хантер придавил ее к кровати, практически лишив возможности двигаться. Он удерживал ее на месте, входя в ее киску безжалостными, мощными, резкими толчками. Рычание и стоны Хантера были глубокими и частыми, а его занятие любовью интенсивным. Переплетя их пальцы над ее головой, он поцеловал ее в щеку.
— Я люблю тебя, детка. Я не собираюсь быть всем, чем ты хочешь, чтобы я был, но обещаю быть всем, что тебе нужно.
Она улыбнулась его словам. Через несколько мгновений он громко застонал, кончая, выплескивая свой жидкий бальзам, казалось, прямиком в ее чертову душу. Ему потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться и перестать дрожать, а его члену — пульсировать внутри нее. Перестав двигаться, он все еще тяжело дышал, и тепло его дыхания, овевавшего плечо Ниты, успокаивало ее. Посмотрев на него через плечо, она увидела, что его глаза были закрыты.
О боже…
Ей удалось выскользнуть из-под него, но это было нелегко. Казалось, Хантер весил целую тонну. Он вырубился, крепко спав. Нита проглотила смешок. Она никогда не видела, чтобы он так быстро засыпал. Мужчина явно устал. Укрыв его простынью, она вернулась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Вернувшись в спальню, она скользнула в кровать рядом с ним и стала ковыряться в своем телефоне.
Именно тогда Нита поняла, что человек, звонивший с неизвестного номера, когда она ехала домой, оставил голосовое сообщение. Включив телевизор, она приглушила громкость, и воспроизвела сообщение.
«Здравствуйте, мисс Перси. Это детектив Харт из Департамента полиции Детройта, третий участок. У нас есть кое-какая информация по делу о пропавшей Холли Сандерс. Также мы хотели бы поговорить с Олив Сандерс, над которой, как мы понимаем, у вас есть временная опека. Пожалуйста, позвоните нам по телефону 313-596-5300. Спасибо»
Нита сжала телефон так крепко, что было удивительно, как эта чертова штука не треснула. Ее сердце бешено заколотилось в опасении самого худшего. Каким-то образом ей удалось разбудить спящего гиганта.
— Детка, — сказал он сквозь зевок. — Ты очень сильно дрожишь, — он погладил ее руку. — В чем дело?
Она еще раз воспроизвела сообщение, чтобы он мог его услышать. Хантер потянулся и включил лампу на ночном столике. Встав с кровати, он надел пижамные штаны, которые хранил в специальном ящике комода в ее спальне, и взял ее телефон. Перезвонив по неизвестному номеру, он включил громкую связь.
— Здравствуйте, могу я поговорить с детективом Хартом?
— Это я, — ответил мужчина, на заднем фоне слышались приглушенные голоса.
— Это Хантер Вулф. Я включил громкую связь. Вы звонили моей девушке, Ните Перси, по поводу ее подруги Холли Сандерс.
— Да, так и есть. Вы здесь, мисс Перси?
— Да, я здесь.
— Хорошо… ну, к сожалению, нет способа сказать это, не причинив боль, мисс Перси, но… мы нашли тело Холли. Мы знаем, что это она, основываясь на предыдущих ее фотографиях, татуировках и украшениях.
— О боже!
Уронив голову, Нита зарыдала. Хантер обнял ее за плечи.
— Простите, — сказал детектив после некоторого молчания.
— Вы знаете, что произошло?
— Ну, мы ожидаем результаты ее вскрытия, но, судя по тому, что мы выяснили, похоже на передозировку наркотиков, — покачав головой, Хантер отвел взгляд в сторону. — Судя по тому, в котором виде находилось ее тело, мы предполагаем, что она умерла за несколько дней до того, как вызвали полицию. Также, основываясь на кое-какой другой информации, мы предполагаем, что она была с группой людей, и они просто оставили ее там, вероятно, из страха, что их арестуют. Рядом с Алпайном нередко можно найти трупы.
Говоря все это, голос мужчины звучал довольно спокойно, но Нита не удивилась и не обиделась на это. Он встречался с подобным изо дня в день.
— Где именно ее нашли?
— В притоне на Куинси-стрит.
Нита покачивалась, обхватив себя руками. Честно говоря, она ожидала подобного, но все равно было больно.
— Мы должны сказать Олив, — заявил Хантер. Она кивнула.
— Я знаю, что уже поздно, но не проснулась ли случайно юная леди? — спросил детектив.
— Нет, она спит, — ответил Хантер. — Несколько месяцев назад она потеряла отца.
— Мне очень жаль это слышать. Похоже, ей через многое пришлось пройти.
— Так и есть. Итак, давайте сделаем так: мы поговорим с ней, а она перезвонит вам сегодня позже. Мы не хотим сообщать ей об этом, а потом сразу давать ей трубку.
— Я понимаю. Пожалуйста, перезвоните, как только сможете.
— Хорошо.
Вытащив салфетку из коробки, стоящей на столике, Нита промокнула глаза и высморкалась. Закончив разговор, Хантер вышел из спальни. Вернувшись через некоторое время с Олив и Тишей, он усадил их на кровать.
— Нита… скажи им.
— Ты беременна? — спросила Тиша, улыбаясь.
Нита грустно покачала головой.
— Нет, ничего подобного, детка. Мы… Нам позвонили сегодня вечером. Олив, — встав с кровати, Нита присела перед девушкой. Взяв ее руки в свои, она сжала их, по ее лицу потекли слезы. — Олив, твоя мама…
— Она умерла, не так ли? Моя мама умерла? — глаза девушки заблестели от слез, но тон ее голос звучал сердито… так сердито! Нита кивнула. Олив расплакалась, и Тиша, обняв ее, зарыдала вместе с ней.
Следующий час был не чем иным, как искаженной, туманной мерой времени, заполненной треском заново ломающихся душ. Были слезы, звучал маниакальный смех, припадки чередовались со спокойствием, после которого снова раздавались рыдания. Все это время Хантер оставался в стороне от этих проявлений чувств, сидя в кресле. Время от времени он делал глоток воды из бутылки, но оставался спокойным. Он оставался скалой.
— Олив, я знаю, что ты чувствуешь, — наконец, заговорил он. — Моя мать тоже умерла, — Олив посмотрела на него покрасневшими заплаканными глазами. — Как и твоя, она умерла слишком молодой. У нее были проблемы с наркотиками, но она была красивым человеком, прямо как твоя мама. Я знаю, что ты чувствуешь, поверь мне. Я понимаю тебя лучше, чем кто-либо другой в этой комнате. Ты достаточно натерпелась. Впрочем, все будет хорошо. Я обещаю. Иди сюда. Я хочу тебя обнять.
Он поднялся на ноги, и девушка, встав, бросилась к нему. Она уткнулась головой ему в грудь, пряча заплаканные глаза, крепко ухватившись за него. Забинтованной рукой он погладил ее по голове. Нита смотрела, как девушка сжала свои объятия, вероятно, причиняя ему боль, но он не оттолкнул ее, даже не поморщился. Подавив свою боль, он позволил ей опереться на него, и они еще долго так стояли.
— Тиша, пойдем вниз, поможешь мне сварить кофе и сделать легкий перекус, а потом займемся звонками. У нас есть дела, о которых нужно позаботиться, — сказала Нита.
Тиша кивнула, и они направились к двери. Прежде чем выйти, Нита бросила на них взгляд через плечо. Хантер положил подбородок ей на макушку. Олив дрожала, словно осиновый лист. Было похоже, будто маленького светловолосого ангела утешал огромный великан. Между этими двумя существовала особая связь и та боль, которую никто другой не мог понять. Они оба пришли из разрушенного, жестокого и опустошенного мира, который оставил их в руинах. Они говорили на языке, который никто не мог понять, кроме тех, кто побывал на их месте.
Повернувшись, чтобы уйти, Нита услышала слова Хантера.
— Олив… Ноя и Холли больше нет, но они будут продолжать жить в тебе. Ты не одна. Ты никогда не будешь одна. У тебя есть Нита. У тебя есть Тиша. И видит Бог, как и обещал твоему отцу, у тебя есть я…