Когда Жизнь Преподносит Вам Лимонную Воду…
… Несколько дней спустя
Пачка денег стала такой же тонкой, как наркоман на низкокалорийной диете. Автомобиль, белый «Форд Мустанг Купе», стоил Хантеру двадцать три доллара в день, не считая бензина, но это было одно из самых дешевых предложений, которые он мог найти. Когда он вышел из квартиры брата, на улице было еще темно. Воздух был свежим и необычайно холодным для конца сентября.
Загрузив в машину свои немногочисленные вещи, включая закуски от подруги Джастина, Миранды, он направился обратно в Детройт. Съев «Слим Джим», он запил его теплым кофе (Прим.: Slim Jim — палочки вяленой говядины, широко доступны и популярны в Соединенных Штатах). Обогрев в машине работал на полную катушку, радио регулярно давало информацию о пробках, а на заднем фоне играла какая-то джазовая мелодия. В новостях передавались, в основном сообщения о местных перестрелках и нападениях.
После пары часов утренней езды-тянучки Хантер, наконец, доехал до больницы. Взглянув на часы, он заметил, что было чуть больше шести. Потянувшись всем телом, он пытался исправить дискомфорт, о котором кричали его мышцы. Пользуясь бесплатным пропуском в местный тренажерный зал, он сжигал немного энергии и оставался в форме. Взглянув на здание больницы, Хантер поморщился, ненавидя то, как быстро может измениться его распорядок дня.
Он вообще не должен был быть здесь. По факту, он должен был ехать на склад и разбираться с его содержимым, но Хантер не мог избавиться от навязчивого ощущения того, что ему нужен еще один разговор со своим другом. Кое-что было незавершенным.
Он вошел в холл, который выглядел так, словно его внезапно покинули: вокруг слонялась пара молчаливых человек и несколько сотрудников, телевизоры были выключены, а у тех, которые работали, звук был приглушен. Уборщик, прислонившийся к стене со шваброй в руке, попивал кофе из бумажного стаканчика. Все казалось спокойным, но это было то спокойствие, которое заставляло задуматься, не попал ли ты в фильм ужасов. Даже аппараты казались погруженными в сон. Хантер, подавив дискомфорт, направился в отделение интенсивной терапии. Добравшись до палаты, он снял свою черную вязаную шапку и положил ее на больничную койку.
— Проснись, чувак, — утренняя хрипотца слышалась в его голосе, когда он говорил.
Сон все еще цеплялся за него.
Ной не реагировал. Хантер повторил эти слова немного громче, но мужчина продолжал крепко спать, слегка похрапывая. Они были одни, и Хантер понятия не имел, когда появится Кайли.
Кайли поддерживала стремление Олив увидеть Ноя, но мужчина оставался непреклонен в своем решении относительно запрета для дочери видеть его или говорить с ним. Несмотря на разногласия по этому поводу с братом, у нее были связаны руки — Ной уже принял решение. Может, если бы она появилась, они могли бы объединиться, чтобы убедить его передумать, но теперь график ее дежурств в больнице осложнился из-за работы. Согласно ее последнему голосовому сообщению, она навещала Ноя во время обеденных перерывов и после работы, иногда вместе с их матерью.
По крайней мере, сегодня ты будешь не одинок.
— Давай, чувак, просыпайся, блять. Мне нужно с тобой поговорить, — Хантер потряс Ноя за руку, впившись пальцами в дряблую мышцу его плеча. Веки мужчины задрожали, и он проснулся. Казавшийся шокированным и полусонным, он через плечо посмотрел на Хантера. Затем пришло осознание, а вместе с ним на лице Ноя появилась смесь замешательства и раздражения.
— Что… Что ты здесь делаешь, чувак? — он протер глаза и, сев, закашлялся мокрым кашлем.
Хантер, вручив Ною стакан с водой, поднес соломинку к его губам. Когда тот закончил пить, Хантер поставил стакан на тумбочку и засунул руки в карманы куртки. Он молча изучал этот кусок дерьма, ожидая, пока тот успокоится и сможет его выслушать.
— Ной, я говорил с тобой об этом, но не думаю, что ты меня понял, так что теперь я здесь, и мы можем поговорить лицом к лицу. Ты должен позвонить своей дочери. Она хочет поговорить с тобой, чувак. Она сама это сказала, — мужчина, закатив глаза, приложил ладонь ко лбу и снова упал на подушку. — Я серьезно.
— Я знаю, что ты серьезно, но мне нужно сделать это по-своему. Мне нужно справиться с ситуацией так, как я хочу, Хантер.
— Но ты не справляешься с этим. В этом вся проблема.
— Я знаю, что это может быть для тебя шоком, но на самом деле это не твое дело.
— Сарказм на смертном одре? Мило. Может, мне надрать твою больную сраную задницу прямо сейчас? — Хантер хрустнул костяшками пальцев, пока Ной изо всех сил пытался сесть повыше, как будто это как-то могло помочь ему в акте физической расправы. — Мне плевать на то, как ты на меня сейчас смотришь. Я сверну твою гребаную шею и уйду отсюда, как ни в чем не бывало, — Ной, нахмурившись, удивленно раскрыл глаза, словно был поражен такой вспышкой. Этот человек, знавший Хантера лучше всех, определенно не должен был удивляться этой угрозе. — Я бы отдал все, чтобы еще раз поговорить с мамой перед ее смертью. Это неправильно, чувак.
— О, теперь все понятно! — Ной ткнул в него пальцем. — Значит, теперь речь о тебе? Нет, не о тебе, мужик. Это не имеет к тебе никакого отношения!
— Речь и не о тебе, ублюдок. Речь об Олив. Ты не можешь устанавливать эти правила.
— Какого хрена не могу? Я могу делать все, что считаю нужным! — Ной снова закашлялся.
Его грудь поднималась и опускалась под тонкой больничной пижамой, скрывающей его тщедушное тело. На этот раз Хантер просто наблюдал. Он не предлагал воды, похлопываний по спине или утешительных слов. Когда мужчина, наконец, успокоился, Хантер начал вправлять ему мозги. Решительно и беспощадно.
— Ты не можешь позволить себе роскошь быть мучеником или свалить отсюда, словно какой-то герой, не дав своей дочери шанса попрощаться. Все, чего ты хочешь, это исчезнуть, оставив свои последние поэтично написанные слова на сраном смятом клочке бумаги, засунутом в старую металлическую коробку. Как ты можешь быть таким говнюком? Нет, ты не останешься в памяти, словно какой-то гребаный герой. У тебя есть ребенок, чувак. Ты нужен ей. Ты не можешь повернуться к ней спиной. Кем ты себя возомнил, черт возьми?! — глаза Ноя увеличились в размерах, а затем в одно мгновение сузились, став темными и злыми. Хантер выпускал его демонов, нависнув над ним и свирепо взирая на него сверху вниз, упершись в матрас обеими руками и давя всем своим весом на кровать. — Ты не видел лица своей дочери, — сказал он сквозь сцепленные зубы. — Я видел, ублюдок. Мне пришлось посмотреть ей в глаза и снова сказать, что ее старик выбрал легкий путь, — Ной, цыкнув, отвернулся. — Ты должен изменить планы. Позвони ей.
— Тиран, ты должен уйти. Сейчас не время для этого, — Ной, махнув рукой, повернулся на бок и печально вздохнул. — Я слишком устал для этого дерьма… постоянно спорить с тобой. Хватит. Так будет лучше, поверь мне. Я знаю, что нужно моей дочери. Ты ошибаешься.
— Я ошибаюсь? — хмыкнул Хантер, покачав головой. — Я пытаюсь поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, и все, что ты делаешь, это пытаешься впарить мне какую-то чушь, на которую, как ты знаешь, я не куплюсь. Я знаю, что происходит на самом деле.
Схватив Ноя за подбородок, он заставил мужчину посмотреть на себя. Тонкие губы Ноя сжались — вероятно, ему было больно из-за того, как Хантер вцепился в его лицо, но тому было все равно. В глазах глупца стояла обида. Вдобавок ко всему, они были желтее, старых обоссаных газет. Как иронично.
— ОТВАЛИ. ОТ. МЕНЯ. — произнес Ной, стиснув зубы.
— Ты гребаный трус, чувак. Я не могу в это поверить, — Хантер отпустил его и начал ходить взад и вперед, его гнев с каждой секундой становился все сильнее и сильнее. — Ты подводил ее всю жизнь, и единственное, о чем она просит, пока ты ходишь под себя в этой постели с гребаной трубкой в члене, ты ей не даешь. Она просит об одной вещи, прежде чем ты дашь прощальный банкет, а ты даже не можешь этого сделать.
— На это у меня есть причины.
— Да? Что ж, никому нет дела до твоих причин. У тебя хватило наглости в прошлый раз намекнуть, что я был киской. На себя посмотри! Чувак, в следующий раз я привезу тебе «Котекс» — ты истекаешь кровью, как сука.
— Не беспокойся! Ты, у кого нет собственных детей, рассказываешь мне, что мне делать с моими! — крикнул Ной и закашлялся.
Хантер схватил свою шапку и, натянув ее, выскочил из палаты.
Сорок минут спустя он обнаружил себя стоящим перед открытым складским помещением с ключами в нервно сжатой руке. Из его рта вырывался пар. Большое пространство было забито всякой всячиной, коробками и Бог знает, чем еще. Включив свет, он сразу заметил машину, которую Ной хотел ему подарить, частично накрытую парой простыней. С другой стороны склада стояла мебель, обернутая пленкой.
Обходя тесное помещение, он приподнимал края полиэтилена, обнаруживая под ними прекрасный мебельный гарнитур, состоящий из кожаного дивана и соответствующих ему кресел, мраморные столы и нефритовые лампы. Не было сомнений, что Ной вел роскошную жизнь, пока занимался подпольными видами деятельности, получая доход с улиц, которые, как истинные дочери дьявола, были соблазнительными и коварными, и которые позаботились о том, чтобы Ной загребал деньги лопатой. Чувак развернулся на полную, получая прибыль из всевозможных источников и вкладывая ее снова. Он занимался многим: огнестрельное оружие, разборка на запчасти угнанных машин, сутенерство, азартные игры, собачьи бои, продажа легких наркотиков и многое другое…
Просмотрев электронику, упакованную в коробки, и взяв коллекцию монет, чтобы «толкнуть» ее и получить немного денег, Хантер обнаружил в темных пластиковых ящиках склад оружия. Стволы были завернуты в черные мусорные мешки и старые газеты, что сделало их осмотр довольно утомительным делом. Хантер улыбнулся от удовольствия, проведя рукой по автомату Калашникова «АК-47». Он мысленно записал все, что там было: пистолет «Вальтер PPS», финский пистолет-пулемет «M44», пистолет-пулемет «Стерлинг L34A1», винтовка «Норинко MAK-90», винтовка с глушителем «FN PS90», чешский пистолет-пулемет «Скорпион EVO 3 в 1», полуавтоматический пистолет «Интратек Tec-22», два пистолета с глушителями «Глок 18», револьвер «Смит и Вессон 637-2», винтовка с глушителем «FN PS90».
Черт, это охренительная коллекция.
Взяв один из пистолетов с пачкой соответствующих патронов, мужчина сунул их в карман куртки и закрыл ящики. Затем он обнаружил пару прозрачных пластиковых коробок, заполненных одеждой и аккуратно ношенными кроссовками — в основном, «Джордан» и тому подобное. У них с Ноем был примерно одинаковый размер обуви. Прихватив пару кроссовок и спортивный костюм «Найк», он бросил их в багажник арендованной машины и запер склад. Сев в машину, он сделал несколько глубоких вдохов. Уровень его адреналина взлетел до небес, но не от страха, а от волнения. Взяв себя в руки, Хантер запустил двигатель автомобиля.
Он понятия не имел, где жить, но он бы с этим разобрался. Как вариант можно было бы переночевать в машине, но как насчет следующего дня? И следующего? Ему нужно было еще немного задержаться в Детройте для того, чтобы изучить содержимое склада и все уладить. Там было гораздо больше вещей, чем он ожидал, поэтому Хантер решил, что для начала ему необходимо составить их перечень. Сдав назад, он отъехал от склада, направившись к вафельной, чтобы перекусить, и на подъезде к ней его живот уже рычал от голода. Когда он въехал на стоянку «Вафельного домика», у него зазвонил телефон.
Вызов шел с незнакомого номера, но так рано утром ему не звонили даже телемаркетологи. Хантер вспомнил, что подал заявку в интернете на пару вакансий по работе, одну — в строительную компанию, вторую — в агентство по трудоустройству на должность уборщика. Может, это звонок от одной из них?
— Да, это Хантер, — ответил он, маневрируя, чтобы припарковаться.
— Хантер, это Нита. Нита Перси. Я женщина, с которой вы виделись на днях, у которой живет Олив.
— Да, я помню тебя — Джанет Джексон.
— Джанет Джексон?
— Неважно, — он ухмыльнулся. — Откуда у тебя мой номер?
— Кайли дала. Я звоню, потому что Олив хочет с тобой поговорить. Сейчас она чувствует себя… Как бы это сказать… Думаю, разочарованной, грустной и потерянной. Я подумала, раз ты так много времени проводил с ее отцом, может, на этой неделе сможешь зайти к нам на ужин и поговорить с ней о нем.
Хантер провел рукой по подбородку, чувствуя длину своей бороды. Ему определенно пора ее подстричь.
— Почему она просто не спросит Кайли о ее брате? В смысле, черт, все, что я знаю о нем, касается проведенного нами времени в тюрьме, чего ребенок, вероятно, не должен слышать. Он мой друг, но, наверное, она захочет узнать, каким он был в детстве, и тому подобное.
Женщина заколебалась.
— Кайли показалось, что ты много знаешь о нем как о человеке…
— Ладно, — вздохнул он. — Да, я могу зайти сегодня вечером. Я сейчас в городе, только что приехал из Сагино.
— Правда? Я думала, что ты все еще в Сагино. Хорошо, думаю, время подходит для всех нас и не понадобилось специально приезжать. Так что, да, мы можем встретиться сегодня вечером. Отлично.
— Круто. В какое время мне приехать?
— В шесть будет нормально?
— Да, отлично.
— Ну, тогда ладно… — между ними воцарилась тишина. — Я полагаю, мы договорились. О, прежде чем ты повесишь трубку, что тебе нравится из еды? Я собираюсь заскочить в продуктовый магазин.
— Черт, я не привередливый. Меня устроит все, что ты приготовишь.
— Отлично. Тогда до встречи.
— Будь уверена, я приеду, — он закончил разговор и улыбнулся.
Пожалуй, я сохраню номер Джанет Джексон… на всякий случай. После этого он направился в «Вафельный домик», собираясь заказать обильный завтрак, состоящий из кофе, апельсинового сока, блинчиков, хрустящего бекона и яичницы с черным перцем так, как он любил. Пока он стоял, ожидая официантку, его мысли блуждали. Он решил, что может провести здесь несколько часов, позвонить паре своих парней, бабушке и еще в несколько агентств по трудоустройству. У него был соблазн позвонить в одну из автомастерских, которые раньше делали для него разборку ворованных машин, и узнать, смогут ли они восстановить и отремонтировать тачку Ноя, но отказался от этого.
Говоря о деньгах, нужно не забыть заскочить в ломбард и сдать монеты. Надеюсь, я выручу как минимум баксов триста. Нужно проверить их в интернете, чтобы понять, сколько они могут стоить. Деньги будут нужны ему в Детройте, возможно, он даже сможет внести задаток за ремонт куска дерьма, именуемого машиной Ноя. Также он хотел бы обновить салон и навести внешний лоск. Это тоже стоит денег. У всего была чертова цена, даже у душевного спокойствия.
— Сколько с вами человек, сэр? — спросила наконец-то появившаяся женщина.
Это место похоже на город-призрак, на заднем фоне которого играет мягкая музыка.
— Я один. Всегда один…
Нита заметила массивного мужчину из маленького окна столовой. Хантер сидел в своей машине, припаркованной на подъездной дорожке, и разговаривал по телефону. Его губы шевелились, и он казался оживленным, даже взволнованным. Окно со стороны водителя было опущено, и он свесил в него руку, держа в длинных пальцах сигарету. Тем временем Олив и Тиша закончили накрывать на стол.
— Куда это поставить, мама? — спросила Тиша, держа в руках тарелку с салатом.
— Поставь здесь, на середину стола. Я принесу соус Ранч и итальянскую заправку, — она развернулась, прекращая свою слежку, и направилась на кухню за приправами. Вернувшись, она увидела на лице Олив широкую довольную улыбку.
— Спасибо, мисс Нита, что позвонили ему, — девушка разливала воду из кувшина по стаканам.
— Олив, ты же знаешь, что я бы это сделала. Не могу представить, что ты чувствуешь. Ты через многое прошла, но я с тобой. Ладно, девочки, несите салфетки и булочки.
— Мы уже это сделали, — сказала Тиша и все трое вытянули шеи, словно страусы, в направлении окна, услышав, как хлопнула дверь машины.
Замерев, они наблюдали, как он подходил к двери, смотря вниз на экран своего телефона. Можно было услышать, как упала булавка. Раздавшийся звонок в дверь вывел всех из транса. Нита моргнула и, проведя руками по своей рубашке в мандариновую и кремовую полоску, направилась к входной двери. Открыв ее, она посмотрела вверх. На пороге стоял такой высокий, как птица… нет, как самолет… нет, как гигантский бородатый Супермен. Супермен? Нет, скорее, уголовник. Может ли он выпрыгнуть из тюремной камеры в один прыжок? Выбросив глупые мысли из головы, она окинула взглядом его черный бомбер и черную шапку, натянутую до самых бровей.
— Привет, — сказал он с немного нервной улыбкой.
— Привет. Заходи, — открыв дверь, она впустила его, и спустя несколько мгновений его куртка и шапка уже висели в шкафу. Он провел большой рукой по своим темно-каштановым волосам. Его бачки были аккуратно подстрижены, а волосы на верхушке головы были немного длиннее, чем по бокам.
— Вкусно пахнет.
— Спасибо. Заходи и присаживайся, — она провела его в столовую и указала на стул в противоположном конце стола. — Я приготовила лазанью, чесночный хлеб и салат. Ты любишь лазанью? — девушки, сидевшие рядом друг с другом, нервно помахали ему, приветственно улыбаясь и сверкая глазами.
— Сойдет.
Вот засранец… Он ел тюремную еду, которая, вероятно, на вкус была как жареное дерьмо, и имеет наглость говорить такое. Она сжала губы, чтобы не сказать ему в ответ что-нибудь резкое. В конце концов, она два часа стояла на кухне, готовя домашнее итальянское блюдо. Кто-то должен был поставить его на место, напомнить этому сукину сыну, что она даже спросила его по гребаному телефону чего бы он хотел, но потом взяла себя в руки.
— Как дела? — спросила Олив, кладя салфетку себе на колени.
— Нормально. А у тебя? — он потянулся за стаканом воды и сделал глоток.
— Не знаю. Думаю, я в порядке, — она пожала плечами. — Ну, я подожду с вопросами до конца ужина, — с кривой улыбкой она покрутила вилку между пальцами. — Наверное, я не должна много спрашивать об отце или о личном.
— Ты можешь спрашивать меня обо всем, что хочешь, а я дам тебе знать, могу я ответить или нет, — улыбнулся он ей.
В первый раз Нита поймала мужчину на том, что он выдал что-то еще помимо ухмылок или хмурого лица. Это была одна из самых приятных улыбок, которые она когда-либо видела. Олив, покраснев, улыбнулась ему в ответ.
— Хорошо, спасибо.
Нита, склонив голову, начала читать молитву. Она понятия не имела, произнесет ли Хантер слова вместе с ней, но надеялась, что он это сделает.
— Благодарим тебя, Отец, за этот ужин перед нами для пропитания наших тел. Благодарим за исцеление нашего разума, тела и души. Даруй нам сегодня благословенное общение. Аминь.
Когда она открыла глаза, Олив и Тиша произнесли: «Аминь» в ответ на ее молитву, Хантер же оставался тихим и неподвижным. Тиша передала булочки, и вскоре все наполнили свои тарелки едой.
— Не желаешь взять немного масла для булочки? — предложила Нита, держа маленькую белую тарелку с кусочками сливочного масла.
— Да, спасибо.
Олив взяла тарелку и передала ее Тише, которая в свою очередь передала ему. Он ел довольно спокойно, и для человека, который сказал, что лазанья «сойдет», он уничтожил все на своей тарелке. Он даже промокнул еще одной булочкой густой красный соус и запил все стаканом воды. Доев, он взял вторую порцию.
— Утром по телефону ты сказал: «Джанет Джексон». Что ты имел в виду?
Держа вилку в руке, он откинулся на спинку стула, и на его лице появилась легкая улыбка.
— Ты типа похожа на Джанет Джексон. Вообще-то, даже очень похожа. На ту, какой она была в 2000 году, — сделав еще один глоток воды, он поставил стакан на стол, не глядя на нее.
— Люди все время говорят это маме, — сказала Тиша с полным ртом хлеба. «Кон-троооо-оль!» — поддразнила девушка, и они с Олив, толкнув друг друга локтями, рассмеялись (Прим.: «Control» — третий студийный альбом американской певицы Джанет Джексон).
Нита впилась взглядом в девочек, но ни одна из них не поняла намека прекратить. Посмотрев на Хантера через стол, она увидела, что тот ухмылялся. Следующие несколько минут прошли в молчании. Он был не лучшим собеседником.
— Хантер, как бы ты описал моего отца? — спросила Олив.
Он обдумывал ее вопрос.
— Ной… хммм… имеет много качеств. Смотри, — хрустнув костяшками пальцев, он наклонился вперед. — Упертый. Определенно упрямый. Умный. Забавный. Еще он тебя любит.
Девушка широко улыбнулась.
— Откуда ты знаешь, что он меня любит? Он много обо мне говорил?
— Нет.
Ее улыбка исчезла.
— Тогда… тогда как ты можешь знать, что он обо мне думает?
— То, что Ноя волновало больше всего, он обсуждал лишь несколько раз. Держал это близко к сердцу, как сокровище, — Нита улыбнулась, скрестив ноги, и, посмотрев вниз, покачала головой. Слова Хантера были такими глубокими. Даже мощными.
— Итак, у меня есть вопрос о тебе, — продолжила Олив.
— Ладно. Какой?
— Почему ты дружил с моим отцом?
— Потому что я давно был с ним знаком и знал, что у него на уме.
— На уме?
— Я имею в виду, я знал, каким он был. Как бы это сказать… Твой отец позволил мне увидеть, каким он был на самом деле, не пытаясь ничего приукрасить или быть кем-то другим, поэтому он заслуживал доверия. По крайней мере, моего, — Хантер указал на себя.
— Это то, что делало его хорошим другом?
— Да. Для меня друг — это тот, у кого я могу чему-то научиться и кому я могу доверять. Он прикрывает мою спину, а я — его. Ты должен соответствовать этим двум критериям.
Олив понимающе кивнула. Хантер, взяв свой стакан, допил остатки воды.
— Хочешь еще?
— «Хочешь еще» чего?
— Воды, — уточнила Нита, указывая на пустой кувшин на столе.
— О, да, спасибо.
Поднявшись, она взяла пустой кувшин и направилась на кухню. Стоя там и собираясь с мыслями, она не могла объяснить странное ощущение. Было такое чувство, что он ей знаком. Не физически, но по духу, по его энергии. Она не знала, как это понимать.
— Тебе помочь? — она практически подпрыгнула, когда всего в нескольких сантиметрах от ее уха раздался глубокий рокочущий голос. — Прости, — он усмехнулся. — Я напугал тебя.
— Да, ты это сделал, — она улыбнулась. — Но все в порядке, все под контролем. Это просто вода. — Открыв дверцу холодильника и наклонившись, чтобы достать галлон воды, она почувствовала, как его взгляд прожигает ей спину (Прим.: 1 галлон США = 3,7854 литра).
— Почему ты просто не поставишь галлон воды на стол? — спросил он.
Сейчас она могла слышать, как девушки перешептываются между собой.
— Потому что это не так привлекательно. К тому же я добавляю в нее немного лимонного сока.
— Тебе не нужно все это делать для меня. Подойдет обычная вода.
— Что ж, в таком случае возьми свой стакан и наполни его из этого крана, — она указала на водопроводный кран. Он легко рассмеялся, и она сама боролась с улыбкой, удивленная тем, что он так спокойно принял ее удар. — Ты можешь вернуться за стол. Я скоро буду.
— Что, если я не хочу? Что, если я пришел сюда, используя воду как предлог, чтобы поговорить с тобой наедине? — она сглотнула. Посмотрела на него. Встала чуть прямее. — Хорошо?
Пожав плечами, она схватила два лимона и начала нарезать их дольками.
— О чем ты хотел поговорить?
Он подошел к ней ближе.
— Ты боишься меня?
— С чего ты взял? Ты об этом хотел со мной поговорить? — щелк, щелк, щелк… Когда она выковыривала несколько семечек, то брызнувший сок намочил ее пальцы и Нита подавила желание слизать его.
— Это было не утверждение. Это был вопрос, — он придвинулся еще ближе, так близко, что, если она передвинется на пару шагов, то врежется в него.
— Я не боюсь тебя.
— Я бы так не сказал. Почему-то я тебя пугаю… Я не стараюсь этого делать, но тебя немного трясёт.
— Просто устала. Такое происходит, когда я устаю. Это просто мои нервы. У меня на работе сплошной бардак. Но разве это новость? — она покачала головой.
— Хотелось бы мне иметь бардак на работе. В данный момент я пытаюсь ее найти, — он оперся на стойку, и она почувствовала запах сигарет от его одежды. — Но это непросто — никто не хочет нанимать неудачников, — он пожал плечами. — Я надеюсь устроиться на работу в ближайшее время.
— Так и будет, я в этом уверена.
— Возможно, тогда я смогу пригласить тебя на свидание. И, возможно, твоя сексуальная попка скажет мне «да», — он похлопал ее по заднице, проходя мимо. Прежде, чем она смогла выругать его за то, что он прикоснулся к ней сзади, засранец вышел из кухни и вернулся на свое место в столовой, как ни в чем не бывало, и они с Олив почти сразу же стали болтать. Девушку интересовало все, от того, какие драки устраивал ее отец в тюрьме, до того, какая у него любимая еда.
— Когда его впервые посадили, Ной дрался часто, но потом он научился не увлекаться такими вещами. Я имею в виду, он дрался время от времени, мы все это делали, потому что иногда драки просто невозможно избежать, но, если можно так сказать, он научился выбирать свои сражения. Что касается еды, черт, ой, блин, — он усмехнулся, и девушки рассмеялись. — Смотри, он очень любит тако: говядина, хрустящая лепешка.
— Я тоже! Я обожаю «Тако Белл» — это мой любимый ресторан, — завизжала от восторга Олив, как будто это был какой-то связующий момент.
— Да? «Тако Белл» — здорово, но Ной больше видеть не может лапшу быстрого приготовления, — все трое рассмеялись.
Через некоторое время Нита присоединилась к ним и, прежде чем занять свое место, наполнила всем стаканы. Все трое, казалось, активно участвовали в разговоре, и временами, когда говорили только Олив с Хантером, Тиша слушала, смеясь и задавая свои вопросы. Ной действительно выглядел интересным человеком… хотя и сложным, это факт. Возможно, большинство мужчин, выбравших преступный образ жизни или чувствовавших, что у них нет другого выбора, кроме как идти в этом направлении, по сути своей было трудно понять. У Ниты были родственники и друзья в тюрьме, но ее всегда удивляло, когда за решеткой оказывались белые. Большинство людей, которых она знала, находились в заключении либо из-за наркотиков, либо из-за того, что просто пытались выжить в расистской стране. Но чтобы белые переростки ходили в тюрьму туда и обратно, словно через вращающуюся дверь? Учитывая все их привилегии, ей казалось это совершенно неоправданным.
— … И тогда Ной решил сделать татуировку в виде лягушки, — в комнате разразился смех, и Хантер смеялся вместе с девушками. В этот момент зазвонил его мобильный телефон. Вытащив его из кармана и посмотрев на экран, он ответил прямо за столом.
— Да, в чем дело? Угу, хорошо… Не совсем… А ты спросила его, почему я это сказал?… Если он так сказал, то он лжец… Да… Он ведет себя как ребенок, как я посмотрю… Нет, все было не так… Угу… Он знает, что не прав, вот почему… Да мне плевать. Он не делает мне больно, это его выбор… Нет… Угу… Ну и что?… Он не может поступать, как ему хочется, он должен играть по тем же правилам, что и все мы… Послушай, мне пох… — запнувшись, он посмотрел на девочек и встал. — Я договорю в другом месте, — пробормотал он.
Все смотрели, как он, направившись к входной двери, вышел на улицу, и за ним захлопнулась сетчатая дверь. Снаружи он продолжал говорить, хотя его было гораздо труднее понять. Все трое молчали, пытаясь что-то услышать. Зачем? Возможно, они хотели услышать что-то интересное, что-то важное. Сетчатая дверь хлопнула еще раз, и все они быстро задвигались на своих местах, притворившись, будто болтают.
Мужчина вошел в столовую, открыл шкаф и взял свою куртку. Нита в замешательстве поднялась на ноги.
— О, ты уже уходишь?
— Нет, просто перекур, — она вздохнула с облегчением. — Три… два… один, — пробормотал он.
Внезапно зазвонил телефон Олив. Повернувшись к ней, Нита увидела, как та достала его из кармана джинсов.
— Алло! Боже мой, папа! — вскрикнула она. — Да, это я!.. Ага… Папа, твой друг здесь, и он… Да!
Нита повернулась к Хантеру, который уже шел к входной двери. Выглянув в окно, она увидела, что он курит, облокотившись на перила, стоя к ней спиной. Олив, поднявшись со своего места, пошла на кухню, разговаривая со скоростью сто слов в минуту.
Этот парень — нечто. В нем есть что-то особенное. У него проблемы, большие проблемы. Почему меня это вообще волнует? Я просто пытаюсь помочь Олив.
В его глазах горел огонь, в улыбке была злость, а в нем самом — мудрость не по годам. Когда она смотрела на него, думая обо всем этом, ее дочь нарушила ход ее мыслей.
— Мама, похоже, он не только порядочный, но и влиятельный. Он заставил Ноя позвонить.
— Да, похоже, что так и есть.
— Еще он считает, что ты похожа на Джанет Джексон… Мисс Перси, как вам не стыдно!
— Дамочка! Скройся с моих глаз! — засмеялась Нита. Рассмешившая ее дочь встала из-за стола и присоединилась к Олив на кухне. Снова взглянув в окно, Нита увидела, что Хантер смотрел прямо на нее. Бросив сигарету на ступеньку, он наступил на нее и зашел в дом. С его губ сорвался завиток дыма.
— Ужин был прекрасен, спасибо.
— Пожалуйста.
Он посмотрел в сторону кухни.
— Пока она разговаривает с Ноем по телефону, я воспользуюсь этим временем, чтобы выполнить небольшое поручение. Ты не возражаешь?
— О. Да, без проблем.
— Скажи Олив, что я скоро вернусь, — она кивнула. — Возможно, она еще захочет поговорить., — он пожал плечами. — Не знаю.
— Хорошо, я уверена, что захочет — вы только начали общаться. Кстати, я приготовила десерт, — произнеся эти слова, она почувствовала себя немного глупо, потому что казалось, будто она тянула время, задерживая его. Это для меня или для Олив?
— Я ненадолго, — через несколько секунд он был в машине и отъезжал от дома.
Улыбаясь, Нита размышляла, что только что произошло. В воздухе витал его запах, смешавшийся с ароматом еды, от которой, благодаря Хантеру, почти ничего не осталось. Это принесло ей удовольствие, хотя она не хотела себе в этом признаваться. Ощущалось какое-то… умиротворение. Как будто он должен был быть здесь…