— Аня, я не смогу изменить результат, если он будет положительным, — втягиваю воздух сквозь зубы, — но обещаю, что сделаю возможное для тебя… ты будешь рядом с отцом. Он будет переживать за нас, этого не изменить, но потом все наладится у вас.
— У нас с отцом? А где будешь ты?
— Мне нужно будет уехать. — говорю твёрдо, именно сейчас я уверен в этом, это лучшее решение. — В Германии филиал можно и нужно укрупнить, поэтому там и обоснуюсь.
— Не могу поверить, что это происходит, не могу! — Аня практически шепчет.
— Шок проходит, вот и стадия отрицания, — горько ухмыляюсь, пытаюсь шутить.
Опять молчим, хотя очевидно, что каждый внутри себя ведёт монолог, пытаясь переварить, пережить все происходящее.
— Как Лев Петрович? — словно очнувшись, спрашивает Аня.
— С ним все хорошо, медик рядом постоянно, но это скорее для перестраховки.
Дверь в кабинет тихо открывается. Димка. Просто другие не посмели бы побеспокоить.
— Привет. Вань, что случилось? — Димка ошарашено смотрит на Аню, потом на меня. Судя по его взгляду, мы смотримся весьма трагически.
Поднимаюсь и веду Димку в переговорную, благо вход есть прямо из кабинета. Разговор оказался недолгим. Дима плюхается в кресло, когда я сообщаю кратко, что случилось и чего мы теперь ждём.
— Ваня, я даже представить такого не мог! Элла визжала в трубку, потом просто отключилась. Даже не знаю, что тебе сказать, брат. Очень надеюсь, что Аня не сестра нам. — Дима глубоко вздохнул. — Вы же явно были счастливы. Я так радовался за вас. И было понятно, что никакой договор уже не важен.
— Да, Дим, ты прав, не важен. — искренне и сразу соглашаюсь. — Но теперь все в руках лаборатории. Завтра будет все известно. Дима, я надеюсь на лучшее, но уже сейчас хочу поговорить с тобой о том, что будет, если слова Эллы подтвердятся.
— Понятно. Уже составил план? Кто бы сомневался, — Дима знает меня, этого не отнять.
— Да. План простой. Если ответ отрицательный, то жизнь прекрасна. Просто помогу Ане найти родственников, если она пожелает. — начинаю ходить по комнате, как всегда, когда что-либо планирую, рассуждаю. — Если ответ положительный, то мучить Аню и себя не буду — я сразу улетаю в Берлин.
Дима делает попытку меня перебить, но я жестом его останавливаю.
— Да! Сразу. Никаких разговоров и прощаний, это все только измучает Аню. Тем более работы в Германии будет много, если начнем укрупняться там. Мы с тобой об этом говорили.
— Говорили, но речь шла обо мне. Ты только с отцом все решил, тебя столько лет не было! Вань… — Дима явно огорчён.
— Дима, ты же все понимаешь? — смотрю на брата в упор.
Димка шумно вздыхает и поднимается из кресла, в сердцах отпихивает его ногой.
— Понимаю. Ты прав, рубить сразу нужно, это милосерднее по отношению к вам обоим, но я так привык, что ты рядом. Работа, дома. И опять разлука надолго. Отец будет скучать, Вань.
— У вас будет время принять нового члена семьи. Сестру и дочь. — выдавливаю из себя последний аргумент.
— Ладно, давай иди к Ане. Ей явно нужно побыть с тобой. А все остальное решим, когда станет известен ответ. — Дима похлопал меня по плечу и зашаг к выходу.
Возвращаюсь в кабинет и вижу, что Аня стоит у окна, спиной ко мне. Тоненькая, она явно похудела за последнее время. За питанием придется проследить, иначе недалеко до болезни.
— Анют, поехали перекусим в том ресторане, что тебе нравится.
— В подвальчике? — спрашивает не оборачиваясь.
— Да.
— Поехали. — Аня оборачивается и берёт сумочку с дивана. — Там спокойно. Снова вижу сильную Анюту, слезы высохли, спина прямая, взгляд хоть и несчастный, но твердый. Так держать, моя любимая девочка! Так держать!
53. Иван
Почту проверял по пять раз в минуту, так как именно в десять утра обещали выслать результат. Обычно его выдают лично в руки, но деньги и связи отменяют правила и посерьезнее.
Перечитал сухие строки и пошел к Ане, тянуть не стоит. Эту новость сообщу ей сразу, а дальше ей не нужно знать мои планы. Про мой отлёт в Германию она в курсе, этого пока достаточно.
Иду, словно крадусь в засаде, это автоматически происходит, ступаю тихо, даже беззвучно. Так за восемь лет привык организм себя сохранять живым, что и в обычной жизни в трудные моменты я начинаю вести себя, как и раньше — тихо, незаметно.
Пока иду, звонит телефон, я аж вздрогнул от неожиданности, настолько погрузился в себя.
— Здравствуйте, Иван Львович. — в трубке голос детектива.
Я развернулся обратно, в сторону кабинета. Детектив звонит редко, только, когда есть по-настоящему важные новости, поэтому поговорить необходимо сразу. Сам себе не признаюсь, что это ещё и повод оттянуть разговор с Аней.
— Здравствуйте, Сергей Иванович. — закрываю дверь кабинета и подхожу к окну.
— У меня есть информация о местонахождении объекта за границей. — детектив, как обычно конкретен и немногословен. — Необходимо с вами встретиться и согласовать дальнейшие действия. И ещё. Есть небольшие результаты по другому объекту.
— Понял. Через два часа жду вас в офисе. — сбрасываю звонок. Про Ольгу тоже что-то накопал значит. Продолжаю стоять и смотреть в окно, на улице идёт дождь, хотя и тепло. Смотрю на косые струи воды, а в голове вертится одна мысль — я что-то упускаю, есть что-то важное, а я этого не понимаю.
Очень все очевидно и просто. Анализ ДНК, мой отъезд, новая непонятная жизнь. Аня с отцом, я в Германии. Что ещё? Если отбросить в сторону душевные страдания, то я чётко ощущаю потребность не останавливаться в поиске выхода из этой патовой ситуации.
Последняя надежда приговоренного? Или интуиция меня не подводит и есть нечто, что я упускаю? Провожу руками по лицу, тру глаза. Думай, Иван, думай!
Вновь иду к Ане, быстро и без мыслей. Открываю дверь и сообщаю, что слова Эллы подтвердил анализ. Молча смотрим друг на друга. Секунда, другая и первой заговорила Аня.
— Ты уедешь сегодня? — слёз в глазах нет, но бледная, как снег.
— Из дома сегодня. Из страны чуть позднее. — продолжаю стоять в дверях, как примороженный.
— Я не хочу, чтобы ты покидал свою семью.
— Аня, моя семья — это теперь ты. А рядом с тобой мне оставаться нельзя. Братом я тебе быть не смогу, если буду рядом.
Аня резко встаёт.
— Уеду я!
— Нет. Твоё место здесь, рядом с отцом. — начинаю говорить жёстко, почти грубо. Было бы хорошо для нас, если бы мы поругались, обиделись друг на друга. Тогда было бы легче все это вынужденное расставание.
Но Аню не обманешь, она смотрит на меня, прищурив глаза.