По мере нашего продвижения по дереву до меня постепенно стало доходить, что зря я в этой шкуре решил сюда вообще лезть. Всё же местное солнце плохо действует на варлоков, а может, это я к нему так и не смог привыкнуть, кто его знает, но чувствовал я себя просто ужасно. Мало того, что жарко, так еще и на спину мне как будто пару горячих камней подкинули для большей радости. Не думал я, когда предлагал помощь, что аталанка такая горячая, в прямом смысле, а еще делает вид, что мерзнет. На самых верхних ветках Эридия с меня сползла, и я смог облегченно выдохнуть, девушка же с удовольствием подставила лицо и руки солнцу.
— Как же я соскучилась, — чуть ли не пропела она.
Ага, помню их город: ни парка, ни деревца, ужасный солнцепёк, где я чуть не сдох. Хмыкнув, слез еще ниже, осмотрелся. Сплошные джунгли. Ничего вокруг, кроме зеленого моря, слегка колышущейся листвы, голубого бескрайнего неба с фиолетовыми облаками и палящего диска заходящего солнца.
— Как вообще можно жить в такой жаре? — буркнул и начал срезать ветки с листьями, чтобы соорудить на ночь хоть что-то, пусть даже гнездо, это уж лучше, чем на ветках спать.
Эридия, услышав моё бурчание, усмехнулась и ответила:
— Ты просто еще не привык, сопротивляешься силе солнца, но магия всё равно нашла к тебе путь, через это, — она печально посмотрела на руку, а я взглянул на свою. Ох, не нравится мне эта татуировка, а оттого, что она периодически будто шевелилась, вовсе было не по себе.
— Что это за магия и почему она ко мне прицепилась? Я же не аталант…
— Я не знаю почему, у мамы такого вроде бы не было. Эти линии на руках появляются у нас с рождения, они рисуют узоры нашей жизни, оберегают, определяют силу рода и частично судьбу. Но, к сожалению, холод не переносят, поэтому аталанты долго не протянут без солнца и тепла.
— И что я теперь буду такой же, как ты, со странной магией? Я-то и к этому виду еле привык.
— Может быть, и нет. Хоть линиями силы обладает весь народ, магию приобретают лишь единицы. А с недавних пор и того меньше. Все, кого видела, могли управлять водой и землей, мне достался искристый свет, вспышки, молнии, он считается самым редким и драгоценным даром после огня. Поэтому варлоки и держали меня в той темной клетке, под охраной Вэйи, чтобы я не восстановила магию.
— Что еще за Вэйа? И почему они сохранили тебе жизнь, раз ты для них так опасна?
— Вэйей мы называем фиолетовую дымку, силу, которая охраняет джунгли и всё живое в нем, она ненавидит аталантов, без спецдоспехов приближаться к лесу опасно. Благодаря ей, варлоки и живы до сих пор. И она почему-то меня постоянно хватает за ноги. Не хочет убить, а именно хватает, и это очень удивило их. Не знаю почему. Может, поэтому не убили... Я задумался. Насчет дымки стало хоть немного больше информации. И то, что она за ней охотится, значительно усложняет ситуацию: если шанс убежать от варлоков и аталанов еще какой-то есть, то от дымки вообще без вариантов — она тут повсюду блуждает. Меня, может, и не тронет, а вот её… даже думать не буду, но перед глазами, как назло, так и всплывали летящие в воздухе вывороченные деревья.
Чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей, спросил:
— Почему аталанты хотят уничтожить джунгли? Ну, и пусть варлоки живут себе спокойно в этих дебрях вместе с дымкой, места в мире мало, что ли?
Эридия хмыкнула:
— Ты что, до сих пор не догадался, что магистериуму на всех плевать? Даже на своих. Пока ты нужен, выгоден, будешь жив, здоров и почитаем, но стоит только оступиться и всё, растворение, а ты тут про каких-то варлоков спрашиваешь. Аталантам достаточно найти энергетическую точку и всё, что находится вокруг, обречено. Город высосет силу из всего, не оставив ничего живого на тысячи лиг вокруг, останется лишь пустыня. Раньше было еще хлеще. Джунглям еще повезло, что магия огня ушла в небытие два поколения назад, благодаря нескольким, очень сильным варлокам, сумевшим убить огненных аталантов. В старинной книге, что я выкрала у преподавателя истории, было описано это сражение. Всё, что варлоки тогда могли противопоставить летающим городам аталантов, с низвергающимися огненными вихрями, это только свои жизни. Было жутко. Тогда погибли почти все леса, то, что ты видишь, это лишь малая оставшаяся часть. Северный край. Предел Илибии. Дальше только Океан Слёз — страшное место, откуда никто не вернулся. Там иногда даже снег идет… — после этих слов её передёрнуло. А я аж встрепенулся, бросив своё занятие.
Значит, есть место без джунглей, где все же можно спрятаться и от дымки с варлоками, и от летающих городов аталантов. Всего-то пару недель переждать, но вот как Эридия там выживет, со своей теплолюбивостью?
— Расскажи подробнее, что это за океан? Почему никто не возвращался, что там такого страшного?
— Только не говори, что собрался туда идти.
— А что ты предлагаешь? Хочешь выжить? Значит, нужно найти такое место, куда другие не сунуться.
— Хорошо же ты придумал, а как же я? У тебя вон, хоть шерсть есть, а мне что, с холоду умирать? А еще там живут ледяные монстры, превращающие всех в сосульки. Это самоубийство, гений, лучше тогда сразу к варлокам вернуться.
— Тем более. Мы же не будем прямо у них под носом мелькать, отсидимся в какой-нибудь маленькой пещере у границы холода, пока твоя магия не восстановится. Как раз, может, немного привыкнешь к земным условиям. У нас, между прочим, такая жара бывает лишь в пустынях, в остальных местах тебе будет холодно.
— И каким образом моя магия должна восстановится без света и тепла, я же сказала, что ей нельзя в холод, он ее погубит!
— Ладно, давай подумаем об этом позже. Ты посиди пока тут и не уходи никуда, а то потом не найду, а я пойду поохочусь что ли, глядишь и еда будет, и тебе шуба не хуже моей.
— Смотри, чтобы сам едой ни для кого не стал, — недовольно насупилась она, обняв себя руками и повернувшись ко мне спиной.
— Ты же говорила, что варлоков все звери боятся? — Варлоков — да, а тебя вряд ли. Я посмотрел на лапы, вроде всё такие же, торс тоже на месте с шерстью и странными ногами, потрогал голову. Вот это да-а-а, голова медленно стала возвращаться к прежнему человеческому виду, еще в шерсти, но уже явно, не как у варлоков. Нужно торопиться, а то и правда будем без еды, да и шкура ей явно не помешает в холодные ночи, да и мне, походу, скоро тоже.
— Сиди тут, — буркнул и как можно быстрее полез вниз. Пока везло, дымки тут не было, а вот фантомных нитей разных животных — предостаточно. Выбрал наиболее яркий фантом зверя в шерсти и не такого страшного на вид и пошел по его следу. Плутал довольно долго, пока не вышел в небольшой овраг, где это животное что-то грызло вместе с детёнышами, вот, блин. Ну, да, ладно, оно и к лучшему. Развернулся и стал опять осматриваться и принюхиваться. Около часа бродил по этим дебрям, пока не нашел схожего животного, но намного больше и сильнее. Что ж, придется попытать удачу.
На джунгли уже опустилась ночь, когда я всё же его нашел. Он чем-то отдаленно напоминал нашего медведя, морда же вообще жесть. Даже слов не находится это описать. Наверное, больше подойдет смесь медведя с летучей мышью с длинными такими клыками, как у змеи. Очень надеюсь, что неядовитыми.
Я тихо подполз как можно ближе, пока он неистово копал яму под деревом, сгруппировался и прыгнул ему на спину, одной рукой вцепившись когтями в шерсть, а другой схватив за шею и вонзив их в нее до упора. Только бы успеть. Животное от неожиданности взвизгнуло, подпрыгнуло и завалилось на спину, придавив меня своей тушей, пытаясь достать когтями. Это, можно сказать, и спасло меня. Хоть вес был и приличным, я мог его выдержать, а вот у животного до меня никак не получалось добраться через свою тушу и шерсть, а когтям было всё равно до его попыток их оторвать, я лишь сильнее сжимал хватку, всеми силами мешая ему перевернуться набок. Через несколько минут борьбы животное обмякло.
Я еле выкарабкался из-под него и оценивающе осмотрел свою первую в жизни добычу. Капец короче, что уж тут сказать. Но что поделаешь, выживает сильнейший. Пока стоял, приходил в себя и думал, как ЭТО потащу обратно, из-под дерева выскочили три разноцветных тушканчика, и так пустили стрекоча прочь, что лишь мелькнули их пушистые хвосты. Ну, или кому очень везёт, — додумал мысль, удивленно проводив их взглядом.
Тащить такую тяжесть до того дерева явно было без вариантов, поэтому решил содрать с него шкуру прямо на месте, пользуясь одним когтем, как ножом. Сказать, что неудобно, ужасно и отвратительно — ничего не сказать, но промуздыхавшись с тушей пару часов, это мне всё же удалось. Еще через час я уже спешил обратно с завернутым в шкуру мясом. Немного задержался у ручья, чтобы смыть с себя всё это кровавое безобразие и примерно в полночь добрался до дерева, на котором оставил Эридию. Лишь бы с ней ничего не случилось, пока меня не было.
Ничего подозрительного вокруг не заметив, тихо полез наверх и обнаружил в уже доделанном гнезде под ворохом листьев, сжавшуюся в комочек спящую девушку. Даже во сне она дрожала, обняв колени. Я завернул мясо в лист и укрыл её шкурой. Хотел еще обнять для верности, но так и не решился, вдруг меня опять эта их сила шарахнет.