"Сразу ему поверишь".
"А мне, значит, не доверяла? Почти год потребовалось, пока ты проводить разрешила. Это же какую надо было любовь вынести. А вот он, выходит, сразу бери и провожай".
"Одну. И всю жизнь, будто первый раз провожает.
Вот за это и любят таких... Бабы-то чуют!"
А потом как-то ночью вошел Стройков и сказал Глафире:
"В убийстве замешан. Арестовали".
"Кого?"
"А на кого ты в чайной небесным взором смотрела".
И не мог представить Стройков, что те глаза - глаза убийцы. Но поверил тому, что случилось что-то такое, что сошлось на двоих - кто-то один должен был исчезнуть с земли. Но что?..
Кажется, и не изменился с той поры Елагин, только вроде бы пострашели глаза, потому ли, что пришел из тюрьмы, или еще веяло на него тайной убийства.
Родион Петрович подставил к столу стул для Стройкова. Он с одного взгляда отметил и убранство стола, и количество бутылок и подумал: "Щедро встречает хозяин".
- Спасибо,- ответил Стройков на приглашение Родиона Петровича сесть, все стараясь понять, для какого разговора его пригласили, и чувствовал, что ждут его неприятности.
Он сел. Разговор первым не начинал. Он привык быть с людьми простыми, был с ними живее, увереннее. Здесь же его отчуждали и неизвестность столь срочного приглашения, и особое положение этих людей, и то, как приглядывался к нему Дементий Федорович.
- Сейчас, милый Алексей Иванович. Мы уже грянули за возвращение. Надо и тебе,- и он спросил, что налить, трогая бутылки, и так улавливал желание Стройкова.- Нальем чистейшей,- наконец уловил он желание гостя.
Юлия положила ему на тарелочку салата, от которого свежо и остро пахло луком и редиской.
Не знал и Дементий Федорович, с чего начать разговор, и не торопился.
- Давно я тебя не видел, Алексей Иванович.
- И я вас,- ответил Стройков, как будто был очень рад, что они наконец встретились.- И сказать - не думал, что увижу.
- Вот завернул по дороге.
- Родных нельзя забывать... Дело ваше, что же, в архив сбросили? спросил Стройков и поглядел на его рубиново блестевшие кристаллы "шпал" в петлицах.
Дементий Федорович с особой бережностью расстегнул карман гимнастерки и показал красный край партбилета.
- Чист!
- Это хорошо... Значит, с такой радостью. Будем! - сказал Стройков и выпил, взял вяленого окунька, разорвал его.
Родион Петрович хотел еще налить Стройкйву, но тот отставил свою рюмку: он не выпивать приехал, а на раз"
говор.
- Л может, дело-то мое-в мусор, и вынести куда псда.-;г..шс? - сказал Дементий Федорович.
- Нельзя. Вдруг что потребуется, а бумажки-то и нет.
ото для вас самого важно.
- Думаю, не потребуется.
- 1ак загадывать не надо.
А ты, пожалуй, и прав. Дело не кончилось. Врага найти и в землю втоптать. Я теперь злой. Рано тогда успокоился. Тут бы ыне жить.
Юлия тихонько поднялась. Пора и коня попоить. Вы"
шла, чтоб не мешать разговору.
Хотел выйти и Родион Петрович,, вернее, дал знать, что, если угодно, он выйдет, и лишь привстал, как Домен-.
тии Федорович взял сто за руку, придержал, глядя в это время на Стройкова.
- Ты знаешь, за что меня?
- Гак, слышал некоторые разговоры.
- Было письмо от Желавина, и там говорилось, будто Оы я был связан с бандитами, когда работал тут, в уезде. До меня были убиты двое секретарей укома и военком. Я же остался жив. Не странно ли? И это проскальзывало в письме.
- Во все это не верили,- сказал Стройков,- Но исчез Желавгш. Скрывать его последнее письмо никто не имел права. Письмо пошло.
- И дело началось?
- Как известно.
- А ты верил?
- Во что? Тут два вопроса: верили во что - было или не было?
- Но ответ один.
- А я, простите, отвечать не собираюсь. Говорите.
л я слушаю. Для того ведь пригласили. Но раз затронули-скажу. По капле собирал, старался. И народ помогал.
- Капля камень долбит,- сказал Дементий Федорович так не потому, что в чем-то хотел повинить Стройкова, а что не мог не сказать о незаметном мужестве людей, которые и продалбливают пути к свету и правде - без этого еще вон там бы...- показал Дементий Федорович куда-то,-среди черных и мрачных камней зябли до сей поры.
- Не одна капля-то. Много лет надо, чтоб что-то продолбить. Глянешь на иной камень, весь он рябой от ударой капель. По за всю мою ЖЕЕЗНЬ, сколько дождей пройдет, новой рябинки не будет, не появится... Лучше друж;ю спихнуть с дороги, если мешает... Что я мог сделать?
То ; "ко сочувствовал, уважаемый Дементий Федорович.