- Мне, Митя,-вздохнул Елагин,-и без твоего совета надо ехать сегодня на ночь. А ты свою теорию забудь начисто.
Феня возилась с посудой и прислушивалась - переставала греметь тарелками, и раз Федор Григорьевич уловил, как она с ног оглядела Елагпна и остановила быстрый взгляд на его седине, даже чему-то усмехнулась. И вдруг неожиданно для всех сказала:
- Я скорее вас слажу с Желавпным.
- Поговори еще, поговори...- погрозил пальцем Федор Григорьевич.
- Я баба, с меня и спрос другой. Вот назначу ему свиданьице,- громко, со смехом заговорила Феня,- на кладях. Крепко обойму, да под коленочку его - в речку.
Пусть остудит свою дурную голову. Поплавает в сапогах. А я приговаривать буду: "Что ж ты, дорогой, или так забегался, что и ноги тебя не держат. Выбирай, где поглубже и поспокойнее, а я тебе газетку принесу почитать".
Смех раздался в избе. Громче всех смеялся Елагин.
Митя лишь сдержанно улыбался.
Елагин стал прощаться. Обнял Митю, лицо которого не разогрела улыбка холодновата была, как унылое окошко на осеннем ветру.
- Желаю счастья. Главное, верьте друг другу. И живите с огоньком, чтоб манило доброе. А злое?.. От огонька зверь стороной уходит.
- Спасибо, - сказал Митя, - Да робковато это очень, огонек-то,- и с безнадежной силой добавил: - Святое на грязи!
Митя и Феня вышли на крыльцо проводить гостя.
И лишь чуть отошел Елагин с Федором Григорьевичем, как услышал вдруг слова Мити:
- Момент упустил... Чую, все пострадаем.
Они скрылись в тумане на лугу, где чернели кусты, а чуть выше, над течением тумана, светила луна, как вставленное в лес большое оранжевое стекло.
Люди шли ей навстречу. А она все уходила от них. Ее уже не было в березняке. Мутнела в поле - опять совсем близко. Это было обманчивое приближение, за которьш скрывались бесконечные версты с неразгаданны.
ми снами и тайнами в спящей мгле.
Но кто-то уже перешел в этот день свое, и она с неясными знаками вымеряла на следах непостижимое.
* * *
- Можно ждать грозу - следить за тучами, но всегда первый удар ее потрясает, - начал было Дементий Федорович и вдруг на мгновенье забылся: вспомнич друга, которого уже нет, и почувствовал свою вину перед ним-не успел, не уберег, в чем-то не поставил тверзд и за столом его местечко, вон там с угла, было пусто."- 1ак потрясло меня письмо Желавина. Письмо и еще,- спохватился Дементий Федорович, - и еще неожиданнее оыло то, что, собственно, и заставило меня оглянуться на прошлое. Хотя оно и не прояснило ничего. Но пригодно к дальнейшему как доказательство к некоторым нашим упущениям, когда принимаем видимость за правду. Когда мы покупаем вещь, то придирчиво осматриваем ее А вот на явление или факт пристальней посмотреть на хотим. Как, например, это делает золотоискатель: он тщательно промывает породу и вглядывается в лоток с ожиданием желанного блеска из-под стекающей мути.
Самый невероятный, даже, казалось бы, кощунственный вопрос, подвергающий сомнению содеянное, "бывает, дает поразительно ясный ответ разгадку.
Но не стану забегать вперед. Буду точен в главном.
Прежде я прочту вам само письмо. С дозволения переписал его из своего так называемого дела.
Дементий Федорович достал из кармана гимнастерки сложенный листок и развернул его.
- Так слушайте. Читаю без высоких в начале его обращений к правосудию.
"Пишу это письмо с покаянием за долгое сокрытие тайны,-качал читать Дементнй Федорович. -Знач и молчал, чтоб не вставлять свое имя. Без этого не было бы веры моему письму. Молчал по малости своей перед властью этого человека. Ему больше веры, чем мне. И молчал из боязни суда его тайных сообщниковони наказали бы, скрыв следы свои. И молчал в надежде: без меня придет правда. И теперь с покаянием рассказываю.
Недавнее посещение нашего хутора Дементием Федоровичем Елагиным побудило меня к написанию этого письма. Оно как защита перед ним в разговоре, к которому вынудил меня встречей Елагин. Угрозою в выражениях пытался совратить на путь соучастия в злых умыслах против власти.
Так сказал он: "Надо быть, как Ловягин. Он снискал славу вечной памяти",- и при произнесении страшного имени перекрестился.
"Как крестишься без креста?"- спросил я, чтоб изобличить его в пристрастии к вражьей вере.
Он ответил: "Крест в душе у меня".
Я сказал, что не слышал от него ничего, и просил:
пусть отстанет, не ввергает в лишения дите мое и жёпу, и показал на дите свое в колыбельке.
Он стал пугать: "Хорошо. Но когда ты придешь после, места тебе не будет нигде. За донос в исповеданной мною разговоре убит будешь. И место твоей казни-камень возле болота".
Мне доподлинно известно,- засвидетельствовать могу личным присутствием и вещественными уликами,- Елагин в забытой ловягинской истории несет секрет неуловимых действий бандита, в его кровавых истреблениях особо важных сторонников власти.
Раз в лесу в ту пору я видел, как он огляделся и чтото спрятал под деревом, которое растет и сейчас. Нору под ним могу показать.
Спрятав что-то, он достал из норы бумажку, тут же прочитал и разорвал.
Когда Елагин ушел, я осторожно проверил, что в норе.
Там в оторванном рукаве старой рубахи завернуты были нагангые патроны-пачка и примерно две горсти россыпью.
Я ничего не тронул, боясь вспугнуть мне неизвестное.
Клочки же разорванной бумажки подобрал.
Мысль свою сейчас же уйти я остановил желанием увидеть, кто придет за кладкой.
Притаился в можжевеловых кустах напротив норы в отдалении. По прошествии нескольких часов явился рослый человек в шинели, в картузе. Лицо его было мне неизвестно.
Он взял патроны. Пачку положил в карман, в другой - патроны россыпью, которыми тут же зарядил свой наган и пошел в направлении болота.
Я с осторожностью последовал за ним, не теряя его из вида. Когда он вышел к оврагу за болотом, я дальше идти не решился. Как потом выяснилось, в склоне оврага находилась землянка, которую называют ловягинской.
Вернувшись домой из леса, я встретил Елагина. Он в тот день находился на хуторе. Посмотрел на меня и сказал: "Что ходишь по лесу, может, Ловягин дружок твой, раз ты его не боишься?"
Я ответил: "Ты больше моего по лесу ходишь. Видно тоже не боишься".
Он усмехнулся: "Так ведь я с оружием".
"А тут ни оружия, ни власти. Зачем ему меня зря трогать",- не сдержался я.
Дома при зажженной лампе склеил па газетном листе клочки, подобранные в лесу. Вышли слова: