- Устал я.
- Кто мог взять?- повторил вопрос Павел.
- Пустой разговор. Кто бриллианты взял, а нам бы кусок хлеба где взять.
- Найдем бриллианты, волю себе купим и скроемся,
- Оно бы и ничего тюрьма, а изба сибирская, то и совсем бы рай.
- Что там бормочешь?
- Про избу я, про избу. От окошка малинкой пахнет.
Желавин завалился на мох, закрыл глаза.
Прежде с этого болота лихорадка ходила, по туману.
Боялись в деревнях. Недомогание сперва, ломота, а потом жар. Всякие случаи бывали: то в лесу человек окажется, то в чужую избу зайдет. Только в мороз исчезала, коченела зимой. По льду за клюквой сюда ходили. По кочкам брали. Платки цветом по всему болоту. А лед молодой похрустывает, звенит: рад, что люди пришли за красной ягодкой на пропащее. Сейчас самое опасное.
Холодом от дна тепло выгоняло. Гнилое испарение пойдет. Заснешь и не встанешь. На такое сидение не рассчитывал Астафий. Надо местечко менять. Червячок в завязь загодя лезет, а после яблочко грызет. Да и разговор, разговор уж не с лихорадки ли?
Павел поднялся, помочился в болото и снова улегся под шинель.
- Ты это водицей растирайся,- заметил Желавин.- А то комары кожу-то воспалят, зараза какая попадет.
Много всякой накопилось.-Желавин встал, как-то встряхнулся.- Не дай бог захвораем, а то и вовсе заснем.
Да вот что, сходил бы ты к Родиону Петровичу Ссбрякову. Лесничий здешний. Скажешь, с Лубянки специально прислали. Но чтоб об этом ни одна душа не знала: так и предупреди его. С тобой не зря тут просвещались. Из нашей беседы что надо черпай по соображению. Понял?
А сам гляди, нет ли там старичка? Нет, так сюда назад С оглядкой.
- А что за старик?- спросил Павел.
- Он про бриллианты знает.
Родиона Петровича не было дома: стланил с солдатами дорогу в лесу.
Юленька для них обед уже приготовила: сварила кашу из концентрата и гороховый суп. Вышла за водой к расписной, крашенной резьбой колодезной будочке в вишенках.
Лейтенант показался во дворе.
Хозяйка сверкучим потоком выливала воду в кадку.
Нежным и прекрасным светом словно почудилось Павлу лицо ее в сумерках будочки: напомнило тоской о жизни, забытой им в грязи болотной. Желтый дурман ромашек качнул в сон.
Он подошел к хозяйке, сказал:
- Я из особой разведки. Нет ли в доме посторонних?
- Старичок тут один, больной совсем, не встает.
- Где он?
- А в чулане.
Павел зашел в чулан и закрыл дверь. Отдернул занавеску на маленьком окошке.
На койке лежал старик с забинтованной головой, лицо его в грязных бинтах. Глаз едва-едва приоткрылся.
- Где я?
- Прогуляться не хочешь?- сказал Павел.
- Слаб, слаб я,-пошептывал старик и приглядывался к лейтенанту.Пашенька?
Павел оглянулся. Дверь закрыта.
- Кто ты?- спросил старика.
- Дядюшка твой Викентий.
Глаз радостно заморгал, блестел от слез.
- Дядя Викентий,- прошептал Павел.- Спаслись, спаслись. А теперь бежать.
- Нет, Пашенька, не так просто.
Павел вышел во двор.
Хозяйка наполняла водой кадушку, лила из ведра - по листве прозрачно волнился свет, лила и смотрела на Павла.
- Муж ваш далеко?- спросил Павел.
Юленька показала в лесную чащу.
- Позвать?
Он обнял ее и поцеловал. Проговорил, раздувая ноздри:
- Вот так, для знакомства.
Юленька вспыхнула.
- Совсем стыда нет.
- Мужа зови. Да поскорей.