- Не обижайте, Антон Романович.
- Чем же я обидел тебя?
- А желание у вас, чтоб я милая была для вашего удовольствия.
- Да я так. Просто так сказал.
- Тем более, Антон Романович. Значит, и без желания. Пустые слова.
Антон Романович руками шлепнул и голову опустил:
- Ну до чего же дотошная. До чего же дотошная.
Вот я спросил, зачем ты приехала. Ведь и опять что придумаешь, простой вопрос извратишь.
- По делу к вам.
- Говори. Я тебя слушаю,- ответил Антон Романович и потрогал усы, будто уж и занервничал: не ладился разговор.
- Совестно мне, Антон Романович,-сказала Серафима и опустила голову.Одинокая я. Астафий, бывший мой муж, три года в убитых числился. Из документов моих его вычеркнули. А явился,- Серафима огляделась.- Вроде как упокойник. Боюсь с ним. Сбежала я от него. Дело такое, Антон Романович, что и винить-то меня нельзя, будто развязная я какая.
- Да говори ты.
Серафима руками закрыла лицо.
- Какого подходящего немца бы мне сосватали.
- В мужья, имеешь в виду?
Серафима сняла руки с лица.
- А то как же еще. Я по строгости. А за труды ваши в долгу не останусь. Сюда, в комнату, его пригласите.
А я наедине сама посмотрю и договорюсь. Хоть и языкито у нас разные, а как денежки покажу, то сразу все и понятно станет.
- Что за цель?- спросил Антон Романович.
- А уехать хочу куда-нибудь подальше. Домик куплю с терраской виноградной и лавку торговую открою, а то и трактир можно - в моих средствах.
Антон Романович готов был броситься к ней и руки ее расцеловать: себе такое счастье вымолить.
- Зачем же тебе чужой? Гляди, и обманет. Ты умнее смотри.
_ На ваш ум надеюсь. Зачем-то я к вам ехала.
- Видишь ли, Серафима, пропуск просто знакомой не дадут.
- А жене?
- Так это надо все по закону.
_ Ну, если у вас какие свои виды, я сама себе сговорчивого подберу.
- Зачем же, зачем же, - заторопился Антон Романович: не ушло бы счастье.- Твое согласие.
- Да будто сами вы без согласия, не желаете.
Антон Романович припал к руке Серафимы.
Вот и супруги-Антон Романович и Серафима, теперь Ловягина, жена дворянская.
В сторонке стол накрыт. Так, наскоро, в сборах перед дорогой.
Встали друг перед другом за столом. Чокнулись.
- Со счастьем!
- Со счастьем,- словно пропела Серафима.
- Горько! Горько!- как бы со стороны воскликнул Антон Романович.
Он подбежал к Серафиме, надушенный, в распахнутой куртке. Она остановила его.
- Не тут Антон Романович. В домике своем, на терраске виноградной,-опустила глаза. Пропуска лежали на столе, в желтом бумажнике.
- В Альпах! В Альпах!-чуть во хмелю, да как в ударе был Антон Романович,- Какие чудеса в деньгах. Все что есть на свете - в них. Подай-и возьмите.
- Это Антон Романович, не деньги, а ягодки. Ягодки-то не простые. Целовать будете. Нашла и вам принесла. В баульчике вон.
Антон Романович раскрыл баул, стоявший на полу, и руки поднял.
- Бриллианты!
Упал перед Серафимой, руки ее целовал, горело и сверкало,поворачивалось белым.
Серафима на диван повалилась.
- И поясок на мне. Поясок.
Рванул с живота ее пояс в холстине и холстину зубами раздирал. Да вдруг затих, вгляделся в камни.
- Фальшивые. Поддельные.
Серафима сползла с дивана.
- Настоящие!