- На лодке скорей, Киря. Плохо дело.
Сестра Родиона Петровича - Полина Петровна Елагина, по фамилии мужа, приехала в гости к брату. Она приезжала каждое лето или ранней осенью, когда в лесах прянеет запах сухой листвы, а стога рябин в оранжево-красных пожарах далеко видны в просинях березняков.
Полина Петровна проснулась от тревожно раздавшегося по дому стука и подбежала к окну. От Угры угрюмо накатывались всплески волн и шум кустов.
Ночь страшна была в этой глуши: темнота, видимо, будила в душе древние инстинкты, настораживала воспоминанием перед опасностями, которые когда-то бродили и перед предками в здешних лесах.
В дверь комнаты тихонько постучали: это брат.
- Поля,- раздался голос Родиона Петровича.- Открой.
Полина Петровна быстро оделась и открыла дверь.
Из комнаты повеяло теплом и сиреневым запахом духов.
- Тут наш объездчик приехал. Просит в больницу.
Больная там в очень тяжелом положении,- сказал Родион Петрович.
- Хорошо. Я сейчас.
А через минуту Кирьян увидел на крыльце женщину, показавшуюся ему в темноте молодой, с белым лицом под тенью капюшона черного блестевшего ее плаща.
Выбежала Юлия с пуховым платком для Полипы Петровны.
- Поля, надень,- и сама накинула на нее платок, завязала.- Ночь, ночь-то какая, господи!
Родион Петрович проводил Кирьяна и сестру.
- Осторожнее, Киря. Дай знак с той стороны, и я буду спокоен.
Угра, суженная тут высоким берегом, бывала и в тихие дни с быстриной, а сейчас и крутила, и завихривалась.
Лодку подхватило и понесло.
Полина Петровна сидела на перекладине, держась за борт, в который хлестала вода.
- Не бойтесь,- сказал Кирьян, перекидывая со шлепаньем шест и загребая.
Она сидела спокойно, в задумчивости.
Подплыли к берегу и выбрались на его уступ, на который Кирьян втащил и лодку, привязал цепью к ветле.
Потом он зажег спичку: дал знак Родиону Петровичу, что добрались до берега.
На том берегу радужно метнулся огонек и погас: это Родион Петрович ответил.
Кирьян и Полина Петровна поднялись по крутой, обрывистой тропке среди олешников на венец берега, где больница.
- Что же будет с ней? - спросил Кирьян Полину Петровну.- Спасите ее. Она не виновата.
Полина Петровна скрылась за дверью больницы.
Кирьян сел на край телеги.
Снизу доносился шум течения, всплески от подмытой земли. ^Дождя уже не было. Чистое черное небо. В восточной половине его просеивался из бездны звездный туман.
Кирьян подошел к окну с белой занавеской, за которой двигались какие-то тени.
Он не верил, что может случиться страшное, и эта вера была от молодости, перед годами которой далекой кажется смерть.
Он не представлял, что кто-то выйдет к нему и скажет: "Все кончено".
Ночь, которой, казалось, конца не будет, сходила с неба. Рябиново зарделась полоска зари. Кирьян сидел в телеге, опустив голову: мучился, видения пронзали душу ужасами, даже вскрикивал он,
- Киря... Киря...- услышал голос Фени. Соскочил с телеги. Перед ним Полина Петровна
- Что?
- Она молодая и сильная - это ее счастье,- сказала Полина Петровна.Вот пока все.
К лодке пошли через луг в опаловом и холодном зареве.
- Могу я быть откровенной с тобой? - спросила она вдруг.
- Конечно.
- Не обижайся. Я уже кое-что слышала... Феня не жена?
- Нет.
- А тебя не смущает такая жизнь с женщиной, само это положение, что она может так жить?
- Разве нужны бумажки? Есть у нее, законная да клейменная.
- Тогда надо было сделать себя свободной и устраивать семью, не уродуя жизнь, как это вышло. Знаешь, почему я так говорю? Мне знакомы такие случаи. Ты, Киря, должен знать ее состояние. Она не могла себе простить...- Полина Петровна не договорила.
- Говорите.
- Не могла себе простить, что пошла на измену, и в стыде сотворила над собой это уродство.
- Я не знал. Она скрыла.
- Феня боялась усложнить положение. А ты был невнимателен к ней.
- Что же делать?