Саша шел домой в совершенно растрепанных чувствах, не разбирая дороги и не смотря под ноги. Привычный мир перевернулся с ног на голову. Боль от порки и восхищение от лицезрения женского тела и прикосновений к нему, страх перед неизвестным и стыд от испытанного, ни с чем несравнимое наслаждение от полученных ласк, трепет от предвкушения, дрожь от пребывания во власти двух женщин смешались и привели к тому, что его чувства были похожи на спутавшийся клубок. Юноша ощущал, что он ступил только на краешек запретного иного мира, но что обратно пути уже нет. Он боялся и жаждал того прекрасного и ужасного что впереди.
Переход от ласковой снисходительности к жестокости и строгости пугал и выбивал из колеи. Парень рос достаточно спокойным, не особо шаловливым, но и не слишком непослушным ребенком. Он привык, что мелкое непослушание сходило ему с рук. А послушание не приносило особых бонусов. Но здесь, с Викой и Анной все было по-другому. Малейшее своеволие несло за собой наказание… А послушание… послушание иногда несло за собой ослепительное вознаграждение. Саша готов был слушаться во всем и позволить сделать с собой все что им хочется и терпеть… лишь бы они делали то прекрасное, что делали с ним, лишь бы касались его… лишь бы позволили быть рядом? Лишь бы не прогнали?
Внутренний голос и остатки здравого смысла подсказывали юноше, что он рассуждает неадекватно и слегка свихнулся. Что-то предостерегало его, что он может рухнуть в бездну. Саша ощущал, что даже порка ремнем, не говоря уж обо всем остальном может оказаться совсем не страшным по сравнению с грозящими опасностями. Девушки прямо намекали на это. И это пугало. Особенно пугала Анна… восхитительная, аппетитно-вкусная, манящая, спокойная, доброжелательная, ласковая, обворожительная девушка производила ощущение способной сломать его волю как хворост. Сделать что-то страшное без особой злости. А потом пожалеть и приласкать. И поступить снова еще страшнее. При одной мысли о том, что с ним может сделать Анна если захочет этого парню хотелось выть. И это при том, что ничего страшного она не сделала. Он боялся по-настоящему рассердить Анну. Он готов был сделать все, что она была не сердита… и ласкова.
А Вика… о его божественная Вика… Она не вызвала особого страха. О нет, Саша боялся ее. Он чувствовал, что если сильно накосячит она ему такое устроит, что он будет кричать и плакать, и молить о прощении. Она ему голову способна откусить вспыхнув… Но верил что все-таки не откусит. Она еще заставит его пострадать. Она заставит испытать его боль и стыд. Он чувствовал себя в ее руках игрушкой. Но он не боялся. Саша чувствовал себя ее любимой, нужной игрушкой. С которой играют заботливо и нежно… Если девушка будет довольна, она с ним такое сделает… такое… она заставит сделать такое… Юноша боялся рассердить Вику не меньше чем Аню… Он готов быть полностью покориться ей… Ведь если она будет сердита, то она не сделает с ним, не позволит, не заставит…
Да он точно свихнулся! Он знает их всего день! Скорее стереть телефоны двух колдуний, уехать в Москву навсегда. Или еще дальше. Никогда не возвращаться сюда. Никогда больше не испытать такого… ужаса? Наслаждения? Беспомощности? Нет. Он никуда не уедет.
Он пойдет гулять перед сном.
Подстрижет себе волосы на лобке.
Сделает завтра зарядку.
Пойдет на пробежку.
И явится к двум богиням к назначенному времени не позавтракав.
Занятый этими мыслями парень совершенно не заметил Свету, и когда она закричала ему «Саша привет! Что с тобой случилось? Тебя что, побили что-ли?» даже упал от неожиданности.
Светочка! Только сегодня он рассказывал о ней Ане и Вике. В обществе Светы Саше всегда было легко, спокойно и свободно. Он всегда ощущал девушку своим человеком. Она для него была лучшим другом почти все детство. Правда, последние годы он начал ощущать, что он для Светы нечто большее чем друг. Она показывала, что он ей нравится, как юноша. Да и она для него может быть чем-то совсем большим… Иногда его мысли о девушке были совсем иными… особенными… Но порой ему казалось, что она над ним просто потешается, а его неумелые поползновения могли бы обидеть девушку. Однако его оценки Викой и Аней были однозначны «стестнительный, робкий девственник тормоз». И сейчас, встретив Свету, он подумал, что возможно они правы.
Встреча со старой подругой очень обрадовала Сашу. Это же самый родной человек. Неожиданно парень осознал, что делает то, что ни разу не делал — обнимает Свету. Держать старую подругу в объятиях было удивительно приятно. Ее твердые грудки, прорисовывающиеся сквозь футболку, приятно упирались в его грудь. Смутившись он поцеловал ее в щечку, а не в губы как хотел. Не рассердил ли он девушку? Но Света не выглядела сердитой. Девушка выглядела удивленной и довольной одновременно и наградила его крепким поцелуем в губы. От такого поцелуя он еще вчера бы весь покраснел, а сейчас у него просто чуть закружилась голова и было приятно.
Все-таки здорово, что Света приехала. Такая, хорошая, милая, чистая девушка. Вот она зовет его купаться. В чистых озерах, вдвоем… А Саша… Саша чувствовал, что уже не принадлежит себе и Свете тоже. Он принадлежит строгой Анне, он любимая игрушка Вики. Он не сделает то, что может их рассердить. Он делает то, что они захотят. Хотелось пообщаться с подругой детства как раньше. Рассказать ей все сокровенно, кроме разве лишь, как он смотрит на нее. Но ведь самое важное-то он рассказать ей и не может. Все изменилось. Парень чувствовал, что просто не готов с ней сейчас общаться! Завтра, послезавтра — но не сегодня. Хорошая ты девушка Света, но лучше бы приехала вчера или не приезжала вовсе — испуганной птицей промелькнула мысль в Сашиной голове. О том, что вчера он был еще другим человеком юноша даже и не подумал.
Порывисто поцеловав Свету, парень просто бежал от нее к себе домой. Наскоро поужинав, Саша взял ножницы и сделал то, что ни разу не делал — осторожно постриг волосы на лобке и ниже, рядом со своим «хвостом». Вышло как-то неровно, но парень махнул рукой. А далее на прогулку. Дыша свежим деревенским воздухом, парень перебирал в уме события прошедшего дня. И мечтал о будущем.
Утром встал по будильнику. Хотелось еще поваляться в кровати. Зарядку и пробежку делать совсем не хотелось. Может ну их? Не делать и все? Но если его повелительницы узнают что он их не послушался, что он их обманул? От одной мысли об этом юноша задрожал. Нет, так рисковать не стоило. А поэтому зарядка и пробежка. Бежать в шортах и старых прогулочных кроссовках было неудобно, стопа уставала. Под конец пробежки Саша не только выбился из сил, но и слегка подвернул ногу. После физических упражнений Саше очень хотелось есть, но ему сказали приходить голодным… Поэтому вместо завтрака Саша принял душ, и, взяв мольберт и краски, пошел по заветному адресу навстречу испытаниям и свершениям. Ровно в девять он нажимал на кнопку звонка у калитки.