Изнемогая от возбуждения, Вика про себя поминала подругу разными словами. Слова были действительно самые разные — от проклятий до благодарности, от нежных прозвищ до обещаний отомстить. Оказавшись в неподвижности, не имея возможности что-либо произнести, девушке пришлось отдаться на волю волн происходящего. Она ощущала себя пирсом, к которому пришвартовывался корабль, ведомый умелой рукой. Кораблем был юноша, а кормчем — Анна. А Вика… сервированная как особо изысканное блюдо, она жаждала чтобы ее съели. Подруга заставила Вику ощутить себя вожделеющей девчонкой, томящейся от сладостного ожидания. Вместо того, чтобы отдать приказ или перейти к активным действиям, девушка была вынуждена ждать и трепетать. Полная потеря статуса перед лицом ее пленника. Одно счастье — кроме Ани никто этой потери не видит. Сашеньке совсем не до того. Он счастлив. Не чувствует дрожи ее тела, когда слизывает сок раздавленных ягод с ее лобка, не ощущает разочарования своей повелительницы, когда его заставили выпустить сосок из губ, разве что услышал ее стон, когда он добрался до шеи.
Она всем им отомстит! Саше — за то, что она сейчас его хочет! Она изнасилует его сейчас. А потом выпорет, за то что была вынуждена была его изнасиловать. А потом снова изнасилует, но уже как девочку и снова выпорет. Она заставит его умолять остановиться и продолжать! Что он посмел сказать? «Потерпите, моя повелительница?» Аню… она свяжет подругу и заставит Сашу ласкать губами рыжую проказницу там пока та не взмолится, и прикажет снова ласкать! И еще пять мужиков призовет ему на помощь. Расцелует подругу за то, что она сегодняшнюю сцену организовала! Жаль, что они не би — а то она и ее бы изнасиловала, а не только Сашу.
Ну вот, кончено! Мой, мальчик, мой! Принадлежит ей! Девушка впилась в Сашу страстным поцелуем, обвила его руками и ногами, прижала к себе это молодое, свежее, горячее, послушное тело! Она слышит как бешено колотится его сердечко, сейчас она его… Но курага, проклятая курага!
— Аня, я тебя точно убью! Саша — быстро вниз, твой завтрак не окончен. Вниз же! — Вика надавила юноше на плечи, заставляя его быстро проделать обратный путь. Еще минуту назад парня целовали Викины уста, а сейчас он приник совсем к совсем иным губам. Девушка пошире развела свои ноги, и скомандовала, — Доставай языком!
Саша старался как мог, но несколько долек кураги попали слишком глубоко, что бы их вытащить языком.
— Саша, помогай себе руками! Не бойся, сейчас можно и нужно. Да! Вытаскивай! Все вытащил? Верни пальцы туда. Верни, я сказала! Да, два… Просто держи их там, а сам лижи бугорок… Даааа… подвигай ими… а сам лижи, лижи бугорок, не останавливайся… К верху пальчики прижми… к стеночке… Умничка!
На первый взгляд позволять парню проникать пальцами в себя было бы совсем неправильно, но Вике было все равно. Сосредоточившись на наслаждении, девушка подумала что скоро, скоро надо Сашу отблагодарить. Сделав то волшебное и важное, что может сделать мужчине только одна женщина в жизни. И только один раз. И надо бы наказать его за то, что он посмел трахать ее пальцами… да только она сама приказала!
Юноша был хорошим учеником и скоро Вика забилась в экстазе наслаждения. Мышцы ее вагины крепко сжали пальцы парня. А руки — его кудри.
— Хороший мальчик! А теперь — на мое место! — с этими словами она освободила лежанку и с силой уложила туда Сашу, а сама легла сверху. Она зажала член мальчика меж своих бедер, около врат наслаждения, начала движение на его теле имитируя движения мужчины. Животик девушки терся о живот юноши, сосочки щекотали его грудь. Руками же, блокирующими плечи парня молодая женщина придерживала его голову. Губы Вики то впивались в Сашины, то отпускали их и покрывали симпатичное юношеское лицо жадными поцелуями.
Саша же задыхался от счастья. Он никогда не подозревал, что можно получить столько наслаждения еще оставаясь девственником. При этом его переполняло ощущение принадлежности, он ощущал, что не только тело, но и душа принадлежит Вике. Вика же тем временем прекратила поцелуи и приподнялась на парне, упираясь руками в его грудь. Движение вдоль тела парня прекратилось, зато бедра девушки начали все ускоряющееся вертикальное движение вдоль зажатого члена юноши. При этом Вика непрерывно смотрела в глаза парню.
— О, моя повелительница! О, моя божественная Вика!
— Да! Это я. А ты — кто? — усиливая движения, спросила девушка.
— Я твой… — тут Саша запнулся. Он Викин — но кто он? Не бой-френд же, не парень, не мужчина, но кто? Слуга, раб? Тоже нет. От этих слов веяло чем-то нечистым. Вещь? Нет, конечно же. Он — не вещь, он человек. Живая игрушка? Наверное, это так. Он всего лишь игрушка Вики и Анны. Но произносить эти слова не очень хотелось. Хотелась думать, что он что-то большее, но он не был в этом уверен, — я принадлежу тебе! Я… твоя… игрушка! — выкрикивая эти Саша застонал, кончая на бедра своей повелительницы.
— Да, малыш! — буквально замурлыкала Вика, продолжая движения и с теплотой смотря на парня. — Ты — мой сладкий мальчик. Ты принадлежишь мне… и Госпоже Анне. Ты моя драгоценная игрушка. И я… мы сделаем с тобой, что захотим. Ведь так?
Анна только хмыкнула, слушая эти откровения и заверения юноши, что это так. Конечно, парень подчинялся ей также как и Вике, и даже с большей быстротой и почтением, потому что боялся ее. Юноша с радостью и восторгом принимал любую ее ласку и мечтал о ней. Его тело принадлежало Ане также как и Вике. Вот только покорялся Саша ей как строгой, но справедливой, милостивой и ласковой прекрасной госпоже. И это в принципе было все правильно, и более чем достаточно… Обычно Анна большего и не желала, вот только сейчас она почему-то почувствовала себя обделенной, глядя на Вику.
А Вика купалась восторге и обожании юноши. Удивительно, ведь еще позавчера она даже не знала о его существовании, а сейчас этот шалун готов пойти на очень и очень многое за ее прикосновение, за ее расположение, за ее ласку, ради ее удовольствия. А девушке, как ни странно это оказалось важно, это согревало ей душу. Саша готов полностью покориться и отдаться ей, своей повелительнице. Сам-то он, наверное, думает что уже и сейчас покорился, но конечно же это было еще совсем не так. Вика чувствовала, что Саша отдается и покоряется ей не из страха, а из любви. Из любви ли? Если не из любви, то из обожания. Девушка ощущала, что юноша боялся прежде всего не того, что она с ним сделает, если будет сердита, а того что не сделает. И это наполняло ее душу ликованием. Погоди, птенчик, еще немного, и ты будешь действительно мой.
Идиллию разрушил строгий голос Ани:
— Саша, а ты не обнаглел сегодня кончить раньше меня? Когда меня еще вообще не ласкал. И что мне с тобой после этого делать?