Игра без правил
Данил
Персонал заводит меня в недра пустынной белой виллы, занимающей приличный кусок пляжа, а затем испаряется так, словно его не было.
Такова политика или, точнее, концепт сервиса. Обслуживающий персонал должен быть незаметен.
На вилле такого уровня чувствуешь себя Робинзоном Крузо на необитаемом острове. С той разницей лишь, что все блага цивилизации под рукой.
Как и маленькая кнопка для вызова того, кто исполнит любой каприз. За твои немаленькие деньги, разумеется.
Это ли не райский отдых?
Катя встречает меня холодно, но в таком прозрачном пеньюаре, который не скрывает фактически ничего. Офигеваю от контраста, окидывая взглядом ее голое загорелое тело без единой волосинки, если не считать головы.
Хотя, ей ли привыкать обнажаться для публики в откровенных выступлениях и клипах? Правда, там она как минимум в трусах.
Катя разговаривает по телефону, едва кивнув на мое «привет» куда-то в сторону низкого и такого же белоснежного, как все здесь, диванчика.
Прямо рай посреди белых облаков и бирюзового океана.
Подумав, я кладу на стол пушистую охапку местных цветов, которые приволок сюда в честь дня ее рождения, и отправляюсь гулять по громадной гостиной, покуда не утыкаюсь на террасу с каплевидным голубым бассейном.
От вида захватывает дух, но я недолго скольжу взглядом по зеркалу воды. Прислушиваюсь. Катя ругается с братом по телефону где-то совсем рядом.
К моменту моего приезда, я знаю, прошли уже сутки, как их общая мать не выходит на связь.
— Значит, ты не можешь подвинуть свои планы, а я должна все бросить и ехать на Фиджи? — слышу ее возмущённый голос, — у меня на завтра зафрахтована яхта. Прибудут новые гости! Почему бы тебе самому не поехать и не нанять какого-то частного детектива или как там, мать их, называют, чтобы помочь местным полицаям? Это все должна делать я, девочка, ты серьезно?!
Уголки моих губ вздрагивают в улыбке.
— Какое, нахрен, закрытие МКФ, Тимур? Ты актёр?! — вопит она, — слушай, только не надо мне рассказывать… я это все знаю! Но она и твоя мать тоже!
Замолкает ненадолго.
— Да, приехал. Ладно, поговорим позже.
Я быстро возвращаюсь «на позицию», то бишь, к белому дивану.
Голая, очень голая Катя появляется откуда-то из овальной арки сбоку. Приближается ко мне в том самом просвечивающем, развевающемся халате так стремительно, что я сглатываю.
Сижу, не шелохнувшись. Неужели так сразу, с места в карьер? Изголодалась девка.
Усмехаюсь.
— Привет, — произносит Катя, поравнявшись с тем местом, где я сижу.
В ноздри бьет сильный, волнующий запах ее духов и накремленного, чуть-чуть лоснящегося тела.
Скользкая, должно быть. Как змейка.
— Привет. С днём рождения, — я встаю, минуя ее нахальную близость.
Подхожу к рассыпавшимся по всему столу, ароматным ветвям с полураскрытыми яркими бутонами всех оттенков красного. Сгребаю их:
— Может, поставишь куда-нибудь в воду?
— Спасибо, — она глядит не на цветы, а на меня, — пусть полежат там. Здесь цветов как грязи.
— Ладно. Как ты вообще?
— Нормально.
— Расстроена чем-то?
— Так, — неопределенно передергивает плечом, — Дань. Ты присаживайся!
Но стоит присесть, и Катя тут же плюхается ко мне на колени.
Ерзает там, устраиваясь поудобнее. Смотрит так, как будто мы давно любовники.
— Исчезла мамаша моя куда-то! На телефоны не отвечает, — вдруг возвращается к этой теме.
Я решаю поддержать игру. Обхватив Катю за талию, медленно провожу рукой по шелковисто-гладкой коже длинной ноги.
— У взрослой женщины могут быть дела. Найдётся, — отвечаю уверенно.
— Она, возможно, утонула, — вздыхает. Наклоняется ближе к моему лицу. Щекочет своим дыханием.
— Почему так думаешь? Она что, впервые не отвечает на звонки? — реагирую.
— Да потому что она каталась с одним парнем на лодочке, которую рыбаки потом нашли в океане, Шерлок! А их нет.
— Извини, что спросил, — я пытаюсь отвернуться от ее лица, — тебе, наверное, очень плохо?
— Мы не слишком-то были близки. Меня воспитывали няньки да учителя в школе-пансионе, пока она меняла мужей и любовников, — отвечает спокойно, — а Тимуру, как обычно, по*ер! Хотя она и его мать тоже!
Кусает меня за ухо.
Не двигаюсь, но член в штанах дёргается от ее прикосновений. Тяжело наливается, пока я мучительно размышляю, можно или нет.
Катин проворный язычок постепенно доползает до моего рта. Оставляет как улитка, на щеке влажную дорожку.
Мы целуемся.
С удивлением, но я понимаю, что неконтролируемо хочу Катьку. В паху нестерпимо ноет.
Одна только мысль о Тоне останавливает меня сейчас.
Ещё, может быть, осознание того, насколько Катя испорчена, цинична. Хотя нет, это не сдерживает! Наоборот. Я хочу ее, но не так, как Тоню.
Хочу грязно, по-животному, насколько хватит нашей фантазии. Она лезет ко мне в штаны.
— Но ты здесь. Ты утешишь меня, — порочно шепчет.
— В каком месте ты хочешь, чтобы я тебя утешил?
Я уже вижу, как хватаю ее длинные волосы. Наматываю их на кулак, разворачиваю ее спиной к себе. Срываю прозрачную тряпку, и… внезапная мысль о том, что Катя, возможно, пишет нас сейчас на видео, действует как ведро холодной воды на голову.
Хватило же у нее тогда пороху забрать от меня Тоню на лимузине!
Видосик о том, каким я могу быть, и вообще сам факт того, что изменил, шокирует ее.
В постели с Тонечкой я был робким, неторопливым мальчиком, страшно восхищенным нашей близостью.
Долгожданной настолько, что даже не мог до конца поверить в это. Все боялся, что передумает. Боялся показаться грубым детдомовцем рядом с нежной барышней.
Я вел себя так, как будто Тоня была девственницей.
Дал ей всласть порулить, как хочется. Пообещал себе подчиниться ей во всем, и сдержал обещание!
А с Урусовой сдерживаться нет нужды.
Однако, не на шутку встревоженный, я аккуратно сталкиваю ее с колен. Встаю, удерживая на весу ровно столько, чтобы не свалилась от неожиданности.
Отхожу от нее в сторонку.
— Ты такая же, как Тимур! — бросаю ей в лицо, когда Катя подходит ко мне.
Смотрит непонимающе. Ее широко распахнутые глаза все ещё подернуты поволокой желания.
— В смысле? Что с тобой случилось?!
— Вы оба одинаково используете людей, а потом выкидываете как презервативы, — я гляжу на нее в упор.
— Не сравнивай меня с ним! — тянет Катя зло и обиженно.
Довольно быстро овладевает собой.
— А чем ты отличаешься?! Ты же меня сюда попользовать вызвала?
Она улыбается. Источает яд:
— А ты, конечно, скажешь, что болеешь гонореей какой-нибудь? И никак не можешь. Никогда. Только после лечения, годика через два.
— Тимур Эльдарович, только без бороды, — отвечаю ей без тени улыбки, — не скажу. Но у меня на вас не стоит! Старайтесь, как хотите, может чего получится?
И Катя замолкает, нахмурившись.
Стоит напротив, внимательно изучая меня.
Потом в ней вдруг будто что-то ломается. Резко разворачивается и уходит, а я упорно иду за ней сквозь череду комнат.
Как-никак, но у меня есть план, которого нужно придерживаться. Чтобы вложить в эту пустую, никчемную голову вполне конкретную информацию.
Возможно, после секса сделать это было бы легче! Но я не могу предать доверие Тони, поэтому придется пробовать, как есть.
В одной из спален Катя усаживается на краешек кровати с усталым видом. Сидит, ссутулившись. Не глядя на меня.
— Как мне все надоело! — произносит резко, — эта гонка бесконечная. Работа, гастроли, тусовки, борьба с Тимуром, постоянная необходимость чему-то соответствовать… теперь ещё и ты борешься со мной зачем-то.
— Не зачем, а почему, — осторожно поправляю я, присаживаясь рядом.
Но не слишком близко. Катя жадно ловит мой взгляд.
— Это же ты заставила Тимура сделать так, чтобы Вирмантас разорвал со мной контракт и перебросил в «Граффит Стар»?!
— Тебе у нас будет лучше, — отвечает неуверенно.
— А ты не пробовала для начала спросить об этом у меня? Это ведь моя жизнь, мое творчество, — спрашиваю, и осекаюсь.
Бесполезно! Кому и что я пытаюсь доказать?
Она не подумала. И не подумает. Ясно вижу, как Катин взгляд снова замасливается. Делается липким.
Мы сидим на постели, Катя жаждет секса. Только я ее больше не хочу, вообще никак.
— Тебе что, совсем не жаль маму? — переключаю.
Это срабатывает. Катя отводит взгляд, нервно закидывая ногу на ногу.
— Ну а что я могу сделать? Что, по-твоему?! Ты тоже как Тимур. Я поеду туда, и дальше?
— Гм… но ты даже не думаешь о ней сейчас. Не надеешься.
Мне действительно интересно. Я придвигаюсь к Кате поближе.
Хотя у меня не было мамы, но я всегда хотел, чтобы она была. Пусть где-то, не со мной, немного мифическая, но существовала. Жила, была, дышала…
— Катюш, — глажу ее по голове как ребёнка, отчего она резко вскидывается и замирает, — что ты чувствуешь? Ты хочешь, чтобы мама нашлась?
— Тупой вопрос, — отзывается агрессивно.
Но Катин взгляд меняется.
В нем появляется какая-то горечь, отрешенность. Продолжая гладить ее светлые до белизны волосы, я приобнимаю Катю жестом друга.
Она не отстраняется, но и не смотрит на меня.
— Что будет, если не найдётся? — спрашиваю осторожно.
Катя равнодушно пожимает плечами.
— Сцепимся с Тимуром как всегда, только в этот раз за наследство. Если она не оставила завещания, а зная маму… У нее много чего было. Есть, — поправляет саму себя.
— Так что я, между прочим, богатая невеста! — вдруг заявляет с веселым кокетством. Обвивает руками мою шею и пытается завалить на кровать. Жарко шепчет:
— Меня все хотят, Дань…
— Я не все, — силой отцепляю от себя ее руки, чем, само собой, завожу только сильнее.
Нахожу этот момент вполне подходящим для продолжения дьявольской игры.
Делаю следующий ход:
— Ты невеста без будущего, Катя! Если ваша мама не найдётся, Тимур не станет делиться с тобой наследством.
Кажется, она вся обращается вслух, застывая.
Глаза превращаются теперь в кусочки льда, а я невольно думаю о том, чем рискую.
— С чего ты это взял? — спрашивает как бы небрежно.
Но я нутром чую, что уже крепко заинтересовал ее.
— Так, кое-что слышал от него. Случайно, — говорю.
Мы замолкаем, но тишина повисает такая, что хоть ножом режь. Продолжаю:
— Ладно, Катя. Скажу. Он поручил мне следить за тобой, и докладывать о каждом твоём шаге. Шпионить, то есть.
Она глядит мне в глаза неотрывно, и сейчас я чувствую ее быстро растущую тревогу почти физически.
— И вишенка на торте, — добавляю, — готова?