— Они, да. И я им в этом помогла, — не могу удержаться от хвастовства, — наша фирма готовила все документы на тендер, так что в этом есть и моя заслуга.
— Ого, да ты крутая! — Макс не скупится на похвалы, которые как-то незаметно переходят в комплименты. И мы сидим на веранде потом еще час, беседуя обо всем понемногу. После чего, обменявшись телефонами, расходимся.
А на следующий день на работе приключается коллапс, и я, отпустив Наташку, остаюсь одна доделывать документы. Этаж постепенно пустеет, и я не замечаю, как за окном уже темно, и зажглись фонари, а значит время явно больше десяти часов вечера. Отзвучали гулкие шаги, удаляющиеся по коридору к лифтам, и снова воцарилась тишина. Еще полчаса работы, и еду домой — решаю я про себя и погружаюсь в бумаги.
— Ты чего творишь? — на пороге возникает мой шеф и по совместительству — бывший муж. — Я уже собрался уходить и вижу, что у тебя горит свет. Все ушли уже давно, ты что тут делаешь?
Он стоит на пороге, в коридоре темно, а в моем кабинете включен свет, поэтому не вижу его лица, только силуэт, но по голосу понимаю, что он хмурится, хотя голос звучит весело. Он застыл в проеме двери, не заходит и не выходит, ему наверно хорошо видно, и мою растрепавшуюся за день прическу и то, что я сбросила туфли и сижу босая. Ерзаю на стуле, пытаясь нащупать ступнями туфли и незаметно их надеть, не опуская глаз. Вглядываюсь в в темный силуэт, но конечно же кроме очертаний широких плеч и его стройной фигуры, ничего не вижу. Куда он смотрит? Может на мою блузку, на которую я час назад поставила пятно, когда пила кофе?
— Да работы привалило, — выдавливаю наконец, отмирая.
— Это понятно, всем привалило, но сидишь тут только ты. Где твоя Наташка хотя бы? Все уже ушли домой и видят десятый сон.
— Я тоже уже ухожу, — говорю я на это. — Между прочим, ты тоже вот только вышел.
— Мне можно, а ты в первую очередь женщина, а потом уже работник года. — Выговаривает мне он, — как ты планировала возвращаться? Или вообще думаешь в офисе ночевать? Вставай уже, пошли, домой отвезу. Сегодня уже на работу с утра.
Когда он таким тоном говорит, возражать ему бесполезно, это я по опыту знаю, поэтому нашариваю наконец свои туфли под столом и со стоном в них влажу.
— Что такое, Кисунь? — Тут же откликается на мой стон.
— Туфли, — сообщаю я на мой взгляд очевидные вещи, но вдруг понимаю, что наверно ему неведомы эти мечты о снятых туфлях: — Ноги устали, тяжело туфли натягивать снова. Надо наверное сменку носить для ночных смен.
Саша не оценивает моей игры слов:
— Ночные смены в офисе для тебя запрещены с этой минуты. А туфли можешь не одевать, если хочешь, могу отнести тебя на руках.
Но я конечно не хочу. Поэтому просто босиком иду по коридору до лифта, а уже на парковке он, не спрашивая, подхватывает меня на руки и несет до машины как пушинку. В машине едем молча, я даже начинаю дремать, и будит меня Сашин тихий голос:
— Слушай, как красиво тут ночью, я и забыл уже какой красивый наш город. Небо это. Помнишь ты говорила, что у нас такое темное и низкое небо летними ночами, но кажется, оно обволакивает тебя со всех сторон мягким, как подтаявшее масло. Я не понимал сравнений тогда. А сейчас вижу. Хочется нож туда воткнуть и кусочек себе отрезать.
— Угу, — бормочу я, так и не вспомнив, когда я такое говорила. Я ведь и сама небом не любовалась уже много лет.
— Ты спишь что ли, Кисунь? Голос сонный такой, — лениво интересуется он, резко сворачивая с проспекта на тихую улочку, ведущую к моему дому. Луна очерчивает его профиль и руки на руле, от резкого поворота руля напрягаются мышцы на руки, и тонкая ткань его дорогой рубашки так красиво подчеркивает их.
Видимо, я действительно сплю, потому что неожиданно для себя говорю:
— Красиво.
И к счастью, он решает, что я про звездное небо и про огромные вязы, склонившиеся на дорогой и подсвеченные фонарями, а не про него.
И мы снова замолкаем каждый о своем и молчим до самого моего дома.
Глава 24
Вечернее солнце неумолимо клонится за горизонт, окрашивая волны реки в удивительный розовый цвет. Похоже, пиарщики решили всем показать в нашем небольшом городе, что «Базис-М» не только круто строит жилые комплексы, но и круто отдыхает. Корпоратив по случаю дня строителя и дня рождения компании решили проводить на открытой террасе на берегу реки, где накрыты белоснежными скатертями круглые столы, ломящиеся от угощений. Терраса утопает в зелени, от реки идет вечерняя прохлада, остужая горячий зной летнего дня.
Уже сказаны все поздравительные и хвалебные речи, и корпоратив плавно переходит в неформальную стадию, когда все общаются со всеми, переходя от стола к столу. Приглашенные музыканты играют кавер-версии популярных песен. Я любуюсь закатом сквозь опущенные ресницы, краем глаза отмечая, что несколько пар вышли потанцевать.
— Потанцуем? — заслоняя закатное солнце, надо мной склоняется молодой парень из соседнего отдела.
Он, кажется, приносил мне кофе на этой неделе несколько раз, пока я совершенно зашивалась и работала, не поднимая головы. А я не могу даже вспомнить, как его зовут. Но тем не менее, легко соглашаюсь, люблю танцевать, хотя очень редко это делаю. Но детские занятия бальными танцами навеки привили мне стройную осанку и чувство ритма.
Выходим в центр, свободный от столов, и присоединяемся к танцующим парам. Мой партнер настолько молодо выглядит, что мне очень хочется поинтересоваться есть ли ему восемнадцать. Но танцует он хорошо, и ведет меня уверено, правда, очень волнуется, когда задает мне банальные вопросы. Я вижу, что он очень хочет понравится, а то, что я ему понравилась выдают его прижимающиеся бедра и ощутимым бугром в брюках, будто старшеклассник притащил из школы в кармане пенал, и забыл о нем, прижимая меня в танце.
Музыка еще не стихает, когда моим ухом раздается строгий голос шефа:
— Вадим, вам наверное домой пора, уверен, что мама волнуется.
Отчего мой партнер заливается краской и так быстро ретируется не попрощавшись, что окончание фразы Саша говорит уже в пустоту:
— Пришла пора взрослых танцев.
— Фу, как некрасиво, — говорю я, — зачем ты его обидел? Он ведь совершеннолетний и может танцевать с кем угодно и сколько угодно.
— Ему да, но ты танцуешь со мной, — безапелляционно заявляет этот нахал.
— Не буду я с тобой танцевать, — пусть попробует меня переупрямит.
— Ты ведь хочешь танцевать? — Недоумевает он искренне.
— Хочу. Но после этого демарша не буду.
— Очень зря. Ты же в курсе, как тебе хорошо со мной, — он делает паузу и продолжает спустя пять ударов моего сердца: — танцевать? Зачем отказываться из вредности? Когда можно получить удовольствие?
Оглядываюсь по сторонам и понимаю, что на нас косятся с любопытством окружающие. Стоим посреди зала и препираемся.
— Ладно, — уступаю я, — давай станцуем, но только один танец.
Он действительно хорошо танцует, и мое тело расслабляется в его руках, не надо думать как двигаться, надо просто отдаться ведущему партнеру, и рисунок танца сложится сам, независимо от воли танцоров. Музыканты, как по заказу свыше, начинают играть танго. Парочки разбредаются по углам, и мы остаемся одни на танцполе. Когда-то давно, когда еще были женаты, мы брали с ним уроки танго. Учитель танцев был влюблен в танго, очень хвалил нас и говорил, что танго — это вертикальное выражение горизонтального желания. Тогда так и было, от нас шарашило током, это и без танго было заметно. А что теперь я не знаю, сложно что-то заметить снаружи, когда внутри меня поднимается ураган. Это все его запах, сводящий меня с ума, будящий темные желания, вцепиться в его волосы, и потянуть их, оттягивая голову назад, чтоб его голова запрокинулась, и тогда провести языком по его кадыку, укусить за шею. Сглатываю и с силой моргаю, пытаясь розогнать морок.
Мы дотанцовываем танец в молчании, после чего Саша берет меня за руку и отводит к своему столу, где сидят его заместитель и главный инженер, которые радотно приветствуют меня и пеняют почти в унисон:
— Александр Владимирович, вы всех красивых женщин прячете куда-то, за нашим столом одни мужланы. Хорошо, что вы Надежду Игоревну привели в наши надежные руки! Вас кстати, Эвелина искала.
И эта ведьма легка на помине, возникает вдруг перед столом в своем супер обтягивающем платье, под которым сложно подозревать наличие нижнего белья. Она смотрит хмельным взглядом, при этом чуть не падает на Сашу и заявляет томным голосом, хватая его за локоть:
— Я так хочу танцевать, что просто вынуждена вас попросить принести мне бокал мартини. Или шампанского.
И он послушно встает и идет за шампанским или за мартини для этой куклы.
Глава 25
Попадаю под град комплиментов от своих приободрившихся отсутствием грозного шефа коллег-соседей по столу. Не то чтобы я была непривычна к мужскому вниманию, но сегодня оно просто зашкаливает. Да, я наряжалась и в салоне провела несколько часов, пока мастера колдовали над прической, маникюром, педикюром и макияжем, но я убедила себя, что вся моя подготовка — она ради меня, просто чтоб я чувствовала себя не хуже других на корпоративе.
Похоже, мастера перестарались: я тут лучше всех. Эвелину в расчет не берем. Подозрительно кошусь на нее, пока она увлечена высматриванием моего бывшего, отправившегося к бару. Конечно, когда еще генеральный побудет на побегушках у секретарши?