Я уже и забыл про нее. И вот пожалуйста — нарисовалась, не сотрешь. Стоит, ресницами своими хлопает как опахалами, губы еще больше стали, грудь, кажется, тоже. А если она лопнет как шарик однажды? Мои важные мысли прерывает ее голос:
̶ Саша, я соскучилась, решила прилететь. Я все понимаю, тебе надо было отдохнуть, ты уже отдохнул от меня, и я снова тут. Дай мне ключи от квартиры, я поеду домой и буду тебя ждать с работы.
Она призывно выгибается, поигрывает бровями. Наверно, в ее мыслях я сейчас должен пустить слюни. Чеканю:
̶ Катя, ты не поняла. Я же еще весной сказал, мы расстаемся. Это окончательное решение, ты забыла, что я сказал?
̶ Но мне негде жить, — ̶ вываливает она супер-аргумент.
̶ Домой езжай, причем тут я? — искренне удивляюсь наглости.
̶ Как домой? — Она возмущена. — Я к Москве привыкла. Ты со мной жил, я собиралась за тебя замуж, а сейчас решил уйти.
̶ Ау, ты себя слышишь вообще? Катя! Мы расстались больше трех месяцев назад. Мне без разницы, куда ты там собиралась и когда. Давай уже, иди поешь в кафе, купи обратные билеты и вперед.
Вызываю Эвелину, говорю, чтоб показала ей, где кафе и помогла билеты купить, и погружаюсь в работу. Когда выныриваю на минуту из бумаг, вижу, что Надя мне писала час назад и звала пообедать. Отвечаю, что не успеваю.
Снова ухожу с головой в графики и цифры, подписание бумаг. В документах не хватает контракта, который юристы наши готовили, по идее его сегодня Надя должна мне отдать. Набираю ее телефон, не берет трубку. Странно. Может на беззвучке стоит, и она не слышит, погрузившись в работу? Набираю еще несколько раз, ответа нет. Пишу в мессенджере. Когда она не откликается и спустя полчаса, еще набираю ее раз десять, потом снова пишу. Ответа по-прежнему нет.
Иду к ней в кабинет, телефон она потеряла что ли? Однако, в кабинете ее нет. Зато нахожу ее коллегу Наталью, которая изумляется сначала моему визиту так, как будто привидение увидела, потом также изумляется факту отсутствия начальницы на рабочем месте. И брякает:
̶ А я думала, она у вас.
̶ Нет, и я понятия не имею где она, потому что на звонки она не отвечает. — Начинаю заводиться, все это мне очень не нравится. — Вы не могли бы уточнить, где она?
̶ Хорошо, ̶ и послушно берет телефон.
Судя по всему, игнорят тут не только меня, потому что на звонок коллеги Надя тоже не отвечает. Наталья убирает телефон от уха и удивленно смотрит на экран, идет ли звонок. Идет. Я тоже проверял. В голову лезут идиотские мысли, что ее выкрали. Отбрасываю их, мы же не в кино.
Пишу ей еще десяток сообщений, и продолжаю набирать. Через час в дверях моего кабинета появляется Наталья и сообщает, что ее начальство и моя подчиненная «неважно себя чувствует и сегодня не придет», но работа будет вся сделана, я могу не переживать.
Ладно, Кисунь, ответишь мне за это. Спать ты что ли там легла, ну могла бы и написать. Я ж понимаю, ты не выспалась, и помню отчего. Воспоминания о ночи согревают.
Целых две недели не увидимся, зато потом оторвемся. Решаю, что билеты куплю в Сочи, завалимся в гостиницу, и не будем вылезать из постели. Замелькавшие картинки, что я с ней сделаю, очень сильно мешают работать. Но смотреть их так приятно, что я забиваю на работу, и начинаю рассмотреть ее фотки в моем телефоне, думаю, какой подарок ей привезти, чего со мной вообще никогда не случалось.
Глава 34
Во вторник в офисе я не появлялась, носилась по городу, успеть надо было много где. Заключение по договору теплоснабжения строительного участка писала в кафе, попутно глотая обед, так как в офис не успевала забежать в небольшом перерыве между встречей в мэрии и встречей в кадастровой палате.
Хоть я и просила Сашу мне не писать и не звонить, он и писал и звонил. После пары пропущенных звонков, внесла его в номер в черный список, а сообщения удалила, не читая. Сердце при этом билось как крылышки калибри.
Вечером позвонил Макс, подробно расспрашивал, как прошел мой день, и чем занималась сегодня, интересовался, как строительство продвигается. Подумалось, что темы у нас с ним для разговоров в основном рабочие, как на планерке побывала. Но это может быть оттого, что мы не встречаемся пока? Наверно, все потом изменится. Вот с Сашей мы всегда болтали на разные темы.
Вот же какая ерунда: сравниваю бывшего с тем, кто вообще даже еще и не мой парень. Грустно усмехнулась этому выводу, возникшему в голове, а пока договорились с Максом в кафе сходить на выходных.
Хоть мне и не хотелось идти на работу, где все напоминало о Саше, ответственная часть меня победила, так что в офис я приехала на полчаса раньше начала официального рабочего дня. Через десять минут появилась и Наташка, с коварной улыбкой она прошествововала к столу и заявила:
— А я, между прочим, так и знала, что ты сегодня пораньше придешь, раз вчера из дома работала. Уверена, что еще и попозже уйдешь.
— Я такая прогнозируемая? — улыбаюсь подруге.
— Ага, — вываливает все, как есть. И продолжает: — Ну, давай рассказывай, что стряслось. Что за бегство из офиса? Сначала ты на полтора дня, потом мистер Ярлов на две недели. Мне начинать беспокоится?
— Все сложно, — вздыхаю я.
— Естественно, — соглашается подруга. — И рычащий шеф, рыскающий по офису, в поисках тебя. Тут в понедельник с обеда все, прижав уши, на цыпочках ходили мимо приемной его. Одна Эвелина там восседала. Безбашенная какая-то, а может просто мозгов не хватает, чтоб осознать опасность. Она еще подругу свою какую-то притащила. Один в один как она. Может сестра-близнец кармический? — Хохочет Наташа.
— Я ее видела: такая модель с ногами от ушей, губами в пол-лица, — начинаю описывать я.
Но Наташка меня прерывает:
— Ты в своем уме вообще? Это ты модель. Ярлов твой — тоже модель. Я и то модель. — Она кокетливо поправляет волосы, — а та мымра — это кукла пластиковая, все лицо перекроенное. Детей родит, и не узнают, в кого они. Помнишь, как в той истории про китайца, у кого жена-красавица рожала страшненьких детей?
— Я помню. — Мне что-то сегодня не до шуток, поэтому сразу рублю все на корню: — Она невеста Ярлова.
— Что?? Не может быть!
— Очень даже может. Мне Эвелина сказала, что это девушка его.
— Так, стоп. Будем юристами. Мы же для этого протирали юбки и брюки в ВУЗе, — призывает она, — Девушка и невеста — это чуть разные вещи. Ну и Барби этой резиновой из приемной я бы верить не стала.
— Почему это? — Интересуюсь я.
— Да она сама слюни пускает на твоего Ярлова.
— Он не мой.
— Да? А чего мы тогда обсуждаем невест и девушек шефа? Да и он скачет как бешенный тут, пока тебя нет, и ты по телефону его игноришь. Кстати, зачем?
— Мы переспали. — Признаюсь я под сканирующим взглядом коллеги.
— Ого. Дай отойти от шока. Вроде бы ничего не предвещало, — тянет подруга, все так же пристально глядя на меня. Но не выдерживает, драматические роли ей тяжко даются, так что она смеется и говорит:
— Шучу. Не надо на меня смотреть как побитая собака. Для меня так прям ничего удивительного. Наоборот, удивительно, что вы долго держались, от вас шарашит от обоих, как от атомной станции, когда вы рядом друг с другом.
Обезоруживающая просто прямота у подруги. За это и люблю ее.
— Шарашит, не шарашит — итог такой, что в воскресенье он ночевал у меня, а в понедельник приехала Катя. И он с ней сразу уехал в Москву на две недели. Мне кажется, что он решил, что меня можно использовать тут, а ее — там. Очень удобно жить на два города.
— Я не успеваю за твоей мыслью. Давай по порядку? — предлагает подруга. — С чего ты взяла, что он будет на два города жить? Он тебе так сказал? Он вроде бы всерьез тут обосновался как минимум на год. Офис смотри какой снял, персонал перетащил. Дальше. Ты мне скажи, что за источник информации такой — слова куклы из приемной? Ты его спросила? Что он сам говорит?
В Наташке похоже погиб прокурор: тон ее становится обличающим, брови хмурятся, того и гляди, потребует меру наказания. И я как подозреваемый номер один говорю про подозреваемого номер два
— А я не знаю, я его заблокировала.
Брови моей подруги взмывают вверх, она недоумевает: