— Мы не ссорились, — парирую я. — Я просто сказала свое мнение. Озвучила мечту, как ты и просил.
Он на секунду замирает, внимательно глядя на меня, потом на его лице расцветает ехидная улыбка:
— За это наверно тебя и люблю, мисс несгибаемая честность, — произносит он полушутя, полусереьзно. — Я понимаю, что ты хочешь, и наши желания совпадают. Мне тоже жаль, это не первый крупный проект, но в настоящее время — единственный. Так что выплата неустройки за расторжение контракта приведет к тому, что на счетах будет пусто, значит мы не сможем расплатиться с кредиторами, и это почти стопроцентно приведет к банкротству. Так что несмотря на наши желания, все будет именно так.
Тянусь к нему за поцелуем, время как будто замирает. Решаю, что пока мы тут в тени раскидистых деревьев, сидим в кафе и пьем свой кофе, мы имеем право пожить здесь и сейчас, насладиться моментом. Тут Саша прав. Только не верю его «проехали»- завтра будет новый день, и проблемы будут валиться как из прохудившегося кармана мелочь. Сегодня же нас спасает от этого выключенные у нас обоих телефоны.
Этот день наш, мы не будем его портить ничем. В наших силах прожить его как последний день перед надвигающейся бурей. А что она будет ни он, ни я не сомневаемся ни на секунду.
Видимо, Саша думает о том же, и приходит к такому же выводу: этот день наш. Потому что глубокие морщины, залегшие между его бровей, понемногу разглаживаются, и он накрывает своей ладонью мою руку, чуть сжимая ее. Сам наклоняется ко мне и шепчет, что любит меня и что я самая — самая красивая. И пока я млею от его слов, он добавляет вдруг севшим голосом:
— Думать ни о чем больше не могу, очень хочется утащить тебя в свою берлогу, спрятать от всех и не выпускать никогда. Ты не представляешь, что ты со мной делаешь. И что ты для меня значишь.
— Саш, смотрят же, — я озираюсь по сторонам, волнуясь, что нас кто-нибудь увидит.
— Да и пусть сдохнут все от зависти, что ты моя. Должны же быть плюсы в этом всем. Нет контракта, нет фирмы — можно не переживать про конфликты интересов и прочую фигню, — совершенно безбашенно заявляет он.
Расплачиваемся, и, взявшись за руки, уходим из кафе. Саша гонит машину, превышая скорость, благо, что пустынные воскресно-летние улицы города это позволяют.
— Хочу побыстрей затащить тебя в постель, — даже не думает он скрывать свои тайные мысли.
— Эй, а как же завтра на работу? — пытаюсь я вернуть его благоразумие.
— Ну нет, я не в силах сейчас везти тебя домой за вещами на завтра, давай с утра и заедем, не сейчас, — рычит он так, что я быстро соглашаюсь, и краснею. Это так непривычно — планировать среди бела дня оказаться с ним в постели. Но так приятно и горячо, что кружится голова. Между нами словно разряды тока бегут, постреливают в моих кончиках пальцев, откликаются сбившимся сердечным ритмом.
Целоваться мы начинаем сразу, как только Саша глушит мотор во дворе своего дома. С трудом оторвавшись от него, я прошу:
— Пойдем домой.
И мы снова целуемся. Потом он целует меня, пока мы ждем лифта, и в лифте, а потом еще на лестничном пролете, едва выйдя из дверей. Не можем пройти ни ступеньки, потому что это невозможно оторвать мои руки от его широкой спины, невозможно разорвать объятия и прекратить поцелуй.
Даже не помню, как мы все-таки преодолеваем все ступени, открываем дверь и оказываемся дома. Потому что его руки везде, стискивают меня, гладят нежно и требовательно одновременно, губы целуют меня и шепчут мне ласковые слова, от которых я таю и теряю голову. Отвечаю ему тем же. Будто не было этих пяти лет, что мы были врозь и далеко друг от друга. Наконец-то все правильно и все как надо. Саша относит меня на руках в постель, роняет на подушки и падает рядом, заявляя:
— Ты моя. Никому не отдам.
И целует в подкрепление своих слов так глубоко и нежно, что у меня перехватывает дыхание. Мне приходится отдышаться прежде, чем я могу ответить:
— Я никуда не денусь.
Наслаждаемся друг другом до утра, засыпая только, когда на улице начинает светлеть темное ночное небо.
А просыпаюсь я одна.
Глава 58
Не сразу понимаю который час, вглядываясь в серость за окном. Не выдержав, тянусь за смартфоном, и он тут же оживает звуком входящего сообщения, будто только и ждал, когда я проснусь, чтоб его доставить.
Мельком глянув на время ужасаюсь, что уже пол одиннадцатого, и, выходит, я безбожно проспала. Вскакивая с кровати, и несусь на кухню, но в квартира пуста. На кухонном столе нахожу записку: «Ты так сладко спала, что решил тебя не будить. Жду в офисе, как проснешься». Чувствую легкий укол разочарования, что оставил меня одну и одновременно с ним благодарность, что позволил мне выспаться.
Начинаю спешно и суматошно собираться, чтоб выскочить из дома как можно скорей, попутно заказываю себе такси. И уже в машине начинаю читать скопившиеся сообщения. Последнее оказывается от Саши: «Кисунь, не уверен, что ты проснулась, поэтому решил не звонить. Мне срочно надо в Москву на три-четыря дня. Я уже в самолете. Люблю тебя».
Тут же набираю его номер, но он уже недоступен. С тоской понимаю, что ближайшие часов семь, а может и восемь он будет недоступен.
Офис гудит как растревоженный медведем улей. К моему счастью, никто меня не останавливает и не расспрашивает что же произошло, и почему генеральный директор расторг контракт. Может быть, все невероятно тактичные, а может просто не знают причину.
В кабинет пробираюсь на трясущихся ногах, так всеобщая паника отражается и на мне, заставляя нервничать и суетиться. Никто не замечает не только моего опоздания, но и вообще меня, чему я несказанно рада.
Только сажусь за свой стол, на меня наседает Наташка, требующая подробного рассказа. И восклицающая в конце:
— Должен же быть какой-то выход! Это просто шантаж, за это наказание предусмотрено уголовным кодексом! — Распаляется подруга. — Поверить не могу, что шеф готов такое спустить на тормозах. Да и вообще, безопасники неужели наши будут сидеть сложа руки?
— Кстати, это надо обдумать, — вдруг нащупываю в своей голове мелькнувшую мысль.
Почти бегу к начальнику службы безопасности, который слегка остужает мой пыл. Но начинает смотреть с зарождающимся уважением, пока я излагаю свои соображения.
День подходит к концу, когда наконец самолет Саши приземляется в Москве, и он звонит мне, и чуть усталым с дороги голосом произносит в трубку:
— Привет, Киса моя! Я долетел, прости, что так срочно пришлось. Очень срочные важные дела, потом расскажу.
— Привет! — отвечаю ему в тон, пытаясь на расстоянии передать ему немного моего тепла и моих сил. Рассказываю свой план.
Саша молча слушает и в конце произносит:
— Ты же понимаешь, что это фактически уголовное дело и для Макса и для теплой компании, собранной вице-губернатором? Они все окажутся под следствием.
— Я понимаю, и не собираюсь никого жалеть. Они нарушают не только закон, но и нормы морали, давили и шантажировали, когда сами гораздо в большем конфликте интересов находятся, и вероятно, использовали эту схему как отработанную долгое время, получая госконтракты «по родству и знакомству». А тут ты прилетел из Москвы и порушил всю схему.
— Ладно. — Осторожно начинает Саша. — В принципе мне нравится ход твоих мыслей. Мне бы тоже не хотелось это просто так спускать никому. Такое нельзя прощать. — Голос его становится злым. — То, что меня шантажировали твоей свободой, запредельное дно. И что Макс в итоге связан и с распределением госконтрактов — это тоже отдельная песня. Она должна прокуратуре понравится.
Слышу в его голосе невеселую усмешку. Саша продолжает:
— Кисунь, мне пора. Дела. Считай, у тебя карт-бланш на действия от «Базис-М» по восстановлению справедливости. Но только пожалуйста, не совершай все одна. В офисе полно народа, который не знает, куда себя приткнуть в новых обстоятельствах. Тебе все будут готовы помочь. Раздавай поручения, делегируй.
— Эхх, не даешь ты мне побыть супер-женщиной! — Шучу я.
— Не надо подвигов, Кисунь. Это никто не оценит. Я хочу, чтоб ты заботилась сначала о себе, а потом уже обо всех людях на свете, в том числе и обо мне. А то я знаю тебя, готова все отдать, лишь бы другим жизнь облегчить. Так вот — не надо!
В его словах столько искренней заботы. Мне очень греет душу, что он хорошо знает меня и понимает мотивы моих поступков. Прикрываю от удовольствия глаза и тихо говорю в трубку:
— Я тебя очень люблю, Саш. Ты у меня самый-самый лучший. Все будет хорошо, правда?
— Конечно, Киса. Все будет даже лучше, чем просто хорошо. Потому что я тебя тоже очень люблю. Помни пожалуйста, что я ни о чем не жалею. Все, что связано с этим контрактом — все вело тебя ко мне. Так что мне уж точно не на что жаловаться. — Саша делает паузу на мгновенье и тихим голосом продолжает: — Я не говорил тебе, но я то и вцепился в этот тендер, только потому, что думал, что тебя увижу. Думал, ты давно забыла меня уже, просто был готов увидеть. Увидел. И понял, что врал себе, что мне все равно, что я все забыл. Люблю тебя. Не переставал любить никогда. Я уже в выигрыше.
Глава 59
Мои дни как на ксероксе откопированы: не отличаются друг от друга совершенно. Только даты на календаре меняются, в остальном все одинаковое. Ранним утром пробежка, это мой единственный шанс увидеть солнце и облака не мельком через окно кабинета, а воочию. Потом быстрые сборы на работу.