— Странная ты Сахарова. Университет куча парней, есть и обеспеченные, а ты все про работу и учебу.
— Просто другие интересы у меня. Ты же знаешь папин контроль. Мне его хватило. Как твои дела? Как там тетя Оля? — интересуюсь я.
— Она от меня в восторге. Работаю сейчас хостесом в ресторане. Ну с моей внешностью сам Бог велел. И это хорошая возможность подцепить богатенького дурачка. У нас знаешь какие мужчины приходят в гости. Ух.
Я засмеялась кто о чем, а плешивый о бане. Вика всегда мечтала подцепить себе богатенького папика. Но это явно не мой жизненный путь.
Минут двадцать Викуля рассказывала о мужчинах с которыми познакомилась и обменялась телефонами. Рассказала, что сходила на парочку свиданий. Но пока не нашла серьезный вариант. Один оказался скрягой, а Вику это не устраивало. Другой искал одноразовые встречи. Третий наврал и оказался не “богатеньким Буратиной” а обычным барменом.
— Когда отцу скажешь о работе? — спросила Вика.
— Наверно завтра поговорю, — отвечаю я.
— Позвони, расскажи какая будет реакция на твои слова.
— Хорошо.
Глава 7
Кристина
На удивление мой отец спокойно отнесся к моему решению выйти на работу. Наоборот даже остался мною доволен, но выдвинул условие что заработанные деньги я пересылаю ему на хранение и он уже будет сам распоряжаться, сколько выдаст мне денег на траты. Решение его меня возмутило, НО он понятия не имеет сколько платят, а я зная его характер специально занизила сумму оплаты моего труда. В общем и целом я врушка. Заработанные деньги я откладывала и тридцатого декабря поняла, что не зря.
Отец обещал купить билет на самолет, но передумал, а почти все мои деньги у него. Цены билетов на самолет взлетели до просто космических. И если я приеду домой, то отец поймет, что я не всю свою зарплату отправляю.
— Нечего деньги тратить. В общежитии поживешь, — сказал отец по телефону, — тоже мне праздник нашли Новый год, просто день сменился и все. Ты видела цену билетов? Нет, не надо приезжать. Все.
В нашей семье не празднуют такие праздники, как Новый год, Рождество и восьмое марта, зато двадцать третье февраля отмечается с размахом, как и первое мая день трудящихся.
А вот проблемой было, то что из общежития всех проводили на каникулы и НИКОМУ не разрешали остаться. Пыталась договориться, но мне отказали. Я понимаю, что остаюсь в Москве одна, без жилья, к тетке не сунешься она категорически настроена против меня, да и с отцом скандал будет. И есть только один вариант перекантоваться в дешевом хостеле ближайшие дни. Первый мой рабочий день только восьмого января, но я надеюсь, что кто-нибудь захочет поменяться сменами, а общага откроется для всех девятого. Но моих отложенных средств хватит на девять дней, где-нибудь на окраине города.
Не люблю я Новый год, дурацкий праздник. Может из-за отца. Все ходят, улыбаются, а я чувствую лишь, что жизнь останавливается на эти дни. Заняться нечем в эти дни.
Вот и сижу я на лавочке с вещами, тридцать первого декабря возле университета кутаясь в пуховике, меня колотит от холода и замерзшими пальцами я ищу хостел.
— Эй Сахарова, — послышался голос Ареса, — Ты тут что делаешь?
— Сижу, — отвечаю я.
— Это я понял, ты чего домой не улетела?
— А ты тут, что делаешь? — спрашиваю я Ареса, чтобы сменить разговор.
— Да батя сказал, что необходимо всем преподавателям подарки завести, — закатив глаза ответил Арес, — Тут же половина его друзей.
— Взятка? — смеюсь я.
— Что ты, — Арес кривится, — не говори таких слов. Просто небольшие презенты. Так, а ты что тут делаешь?
— Сижу, — пробурчала я.
Арес садится рядом.
— Так ты домой летишь или на поезде? Эй Сахарова обед, тридцать первое, скоро новый год.
— Да не еду я домой. В Москве останусь, — говорю я, — Знаешь хостел недорогой?
Арес смотрит на меня как на сумасшедшую.
— Сахарова какой хостел? Кто ищет хостел тридцать первого. У тебя большие проблемы с головой! Ты в курсе? Давай найдем курсы развивающие инстинкт самосохранения.
Я полностью согласна с Аресом. Это нужно быть отбитой на всю голову.
Я молча смотрю на падающий снег. А Арес громко вздыхая хватает мой чемодан.
— Пошли, — грозно говорит Арес и уходит.
— Арес отдай чемодан.
— Угомонись Сахарова. Нет ты правда больная. Правда на всю голову. А где твой отец с его тотальным контролем, чего не прибежал забирать дочку.
— Решил не тратить деньги, — отвечаю я, встаю на месте и громко говорю, — Арес сейчас же отдай мне чемодан. Я найду где переночевать. Подруге позвоню она поможет или к родственникам поеду. У меня все нормально!
Арес не обращает внимания на мои слова и просто идет к машине, открывает дверь и швыряет на заднее сиденье мой чемодан.
— Рот закрыла. В машину села.
— Арес.
— Что Арес? Ты в хостел поедешь и там тебя трахнут, расчленят и выкинут тело в разные помойки. Ты за себя постоять не можешь.
— Это не твоё дело, — отвечаю я.
— Было не моё, а теперь ты мне Новый год испортила. Тебя убьют, а я все праздники должен думать и бояться за тебя. Нет. Поедешь ко мне домой. Не ко мне лично, а к моим родителям. Семья у нас большая, мы к шуму привыкшие. Села в машину или я тебя затолкаю.
Я обхожу машину и сажусь на переднее пассажирское сиденье. Молча пристегиваюсь.
— Спасибо. Мне правда некуда идти, — говорю я.
Что смысл притворяться, что у меня все нормально. Я и сама боюсь ехать в хостел. И не знаю куда мне идти. Если совсем честно я надеялась уговорить охранника все таки пустить меня на ночь в общагу.
— Пожуй листа, — ворчит Арес поворачивая ключ в зажигании, машина заурчала и тронулась, — Блин Сахарова как можно такой забитой быть? Ты просто течешь по течению и ни с кем не пытаешься бороться.
А я и сама не знаю как. Стараюсь быть взрослой, но словно по течению плыву, привыкла, что отец мною руководит.
— Далеко ехать? — спрашиваю я.