Глава четырнадцатая
По внутренним часам прошло всего пятнадцать минут с момента, как ИИ поднял его на ноги. Противник снова выбрал неверную тактику, ночью эффективность подобного наступления была бы куда выше, хотя призраки своим сиянием выдали бы приближение тварей. Да и лабиринт показал себя на высоте, Головин даже представить не мог, что атака трех сотен тварей захлебнется на нем. Вот еще два мутанта, подранные и едва держащиеся на ногах, выбрались из него. С правого фланга кто-то из огневиков взмыл над барьером и ударил онешаром. Одна тварь, получив заряд в грудь, вспыхнула и побежала на барьер, но тут кто-то из наемников подпрыгнул и кинетическим ударом сбил ее с ног. Она отлетела обратно, насадив себя на острый тонкий шип, развернутый в сторону лагеря, подобных создали в достатке как раз на такой случай. Вторая тварь нашла в себе силы на стремительный рывок, но тут же попала в силки, которые вырастили земельцы. Зеленые прочные побеги, усеянные шипами, за несколько секунд опутали ее, прижимая к земле. Тварь задергалась, жалобно заскулила. Затем в дело вступил водник, и в спину мутанта вошла полуметровая сосулька, которую называли ледяным копьем. Результат последовал почти мгновенно — и тварь, и растительность покрылись изморозью. Больше мутант не шевелился.
Головин принюхался и сморщился, ветер поменялся, и теперь гнал в его сторону запах горелого мяса, тварь, которую поджарил кто-то из огневиков, мерзко чадила.
Павел снова завертел головой, десятки были на своих местах. Кортен занял позицию в центре лагеря, командуя резервом в пять человек. Не забыл он и о присмотре за тылом, самом слабом месте обороны. Да, до гор там всего ничего — пятнадцать шагов и отвесный обрыв, вздымающийся над лагерем на высоту тридцати метров без малого, но там очень хлипкий барьер, а призраки облепили лагерь кольцом. Так что, если продавят там, мало «гусям» не покажется.
Скулеж раненых тварей, застрявших в лабиринте, давил на уши. Головин создал еще одну платформу, на которую перепрыгнул, и теперь он прямо над массой призраков, можно заняться уничтожением. Хотя нужно кое-что попробовать.
— Кортен!
— Да, господин капитан, — тут же отозвался новоиспеченный полусотник.
— Соль сюда. Один боец подпрыгивает и кидает пару горстей на призраков, посмотрим, что из этого выйдет, сработает, или нет.
— Пара минут, командир, — отзывается Кортен, и один наемник из резерва убегает под навес, где все десятки готовят себе еду.
Он возвращается с небольшим мешочком, размером с голову, и тут же бежит в сторону барьера. Запустив довольно немаленькую лапищу внутрь, он вытаскивает ее наружу, сжатую в кулак.
Головин с интересом наблюдает за происходящим, сработает идея, или нет.
Прыжок, жест, как у сеятеля, и белые крупные кристаллы летят полукругом, накрывая немаленькое скопление призраков. Они попадают на эктоплазму, как для себя Мираж обозвал то, из чего они состоят, и вспыхивают крошечными яркими звездочками, которые начинают дымиться белым непрозрачным дымом. Хотя, наверное, это больше напоминает туман.
— Еще раз, туда же, — приказал Головин.
Да, соли у них немного, но он уверен, ее достаточно на фермах. «Сеятель» с улыбкой кивает и начинает скакать вдоль барьера, разбрасывая соль.
Головин еще раз окинул взглядом поле боя, похоже, и на этот раз они выдержат.
Павел не понял, в какой момент все рухнуло, просто с тыла послышались крики, затем знатно полыхнуло огнем. Мираж стремительно развернулся и увидел десяток тварей, которые бежали на невообразимой скорости по отвесной скале, словно по обычной горизонтальной поверхности. Когти на их ногах буквально крошили камень. Их скорость поражала. Двое караульных, приглядывающих за тылами, действовали не лучшим образом. Вместо того, чтобы встретить мутантов огненной волной, они пустили одиночные огнешары, и промазали, те взорвались от соприкосновения с каменной поверхностью. Вокруг полетела каменная шрапнель, но, в отличие от того, что посылал в мутантов Головин, ей не хватило ни скорости, ни убойности, она просто отлетела от слегка порванных шкур.
Твари соскочили со стены и ринулись прямо на барьер, никто не успел ничего предпринять. Преграда лопнула с басовитым гудением шестой гитарной струны. Огневик, оказавшийся на их пути, рухнул на землю, заливая ее кровью, мутант одним ударом лапы сорвал ему лицо.
Второй караульный бьет навстречу стужей из жезла, но это его не спасает, твари устойчивы к холоду. Две из них, покрытые инеем, сносят его с ног. Он падает на землю, заливая ее кровью из разорванного горла.
Твари ломятся вперед, налетая на палатку первого десятка, а за ними спешат призраки, которых больше не сдерживает барьер.
Головин поднял с земли очередную груду осколков и с разворота послал их в вынесшихся на резерв тварей. Трое, получив гостинцы, покатились по земле.
Но слишком крохотный у людей лагерь. Волна огня от Кортена охватывает пламенем и тварей, и снесенную палатку, вот только это даже не задерживает их, пылающие фигуры врываются в строй людей, слышатся крики умирающих. Головин молнией снимает одну из тварей, которая занесла когтистую лапу над опрокинутым бойцом, та опрокидывается на спину с прожженной грудью. В этот момент на поле боя появляются призраки, и вскочивший на ноги наемник оказывается в объятиях сразу двух фантомов. Этих касаний достаточно, и человек, еще несколько секунд назад бывший здоровенным мужиком, оседает на каменистую землю высохшим трупом. Прошло всего полминуты, а в центре лагеря уже нет никого. Ирана с Терэгием отходят ко второму десятку, третий ее телохранитель лежит у палатки, уткнувшись лицом в высохшую траву.
— Всем фланговым, отход к центру, — отдал Павел приказ. — Избегать перекрестного обстрела.
Наемники дисциплинированно выполняют команду. Две палатки пылают. Появляется еще несколько тварей, но они умирают раньше, чем успевают добраться до центра лагеря.
— Огневикам, стоп, — отдает новый приказ Головин. — Кинетикам тоже, приглядывайте за тылами. Водники и энергетики, залпом пли. Солью бей!
Единственный выживший из резерва, тот, что экспериментировал с соляным мешком, прыгает вверх и снова начинает кидаться в призраков, которые подобрались уже довольно близко. Крохотный лагерь сыграл с людьми дурную шутку — ни отступить некуда, ни укрыться.
Но наемники уже пришли в себя, они сплотились, десятники навели порядок. В первую линию на колено поставили электриков, как самых эффективных в борьбе с фантомами, над ними водники, которые замедляли тварей, промораживая их, тылы же прикрыли огневики, кинетики и земледельцы.
— Ощущаю кристалл, мощная ментальная атака, — сообщил ИИ, — направление — туши тварей, что лежат на горящей палатке.
И тут Головин понял, если не уничтожить его, то это конец. Он не знал, сколько Ирана и остальные успели поправить амулетов, но явно у большинства старые. Он ринулся в сторону площадки, создавая одну платформу за другой. Мимо него пронесся огнешар, били явно в него, вот только останавливаться и смотреть, кто это сделал, Головину было абсолютно некогда. Пять секунд, и вот он уже над горящей палаткой, на которой лежат несколько тел тварей. Они прилично обгорели, но сейчас это не важно. Телекинезом он поднимает первую тушу и швыряет ее так далеко, как это возможно. Вес не маленький, но прокаченный имплантат справляется, только слегка теплеет, слишком большая нагрузка.
— Сорок шесть метров, — удовлетворенно сообщает ИИ. — Давай следующую.
И вторая туша отправляется в лабиринт следом за первой.
— Ложись, — неожиданно командует возникший в его голове дед, и Головин падает на платформу, и через мгновение по месту, где он стоял, проносится ледяной ветер,
Через прозрачную площадку видно, как бесконтрольно кувыркается по земле, десятник Серк. Ему в спину прилетает кинетический удар, кто-то из бойцов заметил, как он атаковал Головина, и долбанул в ответ, хотелось бы надеяться, что не летально. Нет вины на десятнике, не он это.
Головин вскочил и отправил в полет очередную половину туши, мутанту оторвало нижнюю половину.
— Этот дальше улетел, — развеселился ИИ, — почти восемьдесят метров. Но кристалл все равно где-то здесь, хотя воздействие сильно ослабло.
— Можешь поточнее сказать? Или мне все подряд швырять?
— На час от тебя, дистанция — три метра сорок сантиметров.
Павел посмотрел в указанном направлении, но не увидел тушки, похоже, кристалл валялся где-то на земле, среди чьих-то разбросанных личных вещей. Раздумывать или выискивать его Павел не стал, он просто телекинезом поднял все в радиусе метра от указанного места и отправил в полет за скалы.
— Ментальная атака прекращена, — тут же сообщил ИИ.
Твари кончились, во всяком случае, в пределах видимости больше не было видно ни одной, а вот призраки со всего периметра лезли в разрыв, их легко уничтожали, все же противник не смог через кристалл обрушить оборону. Головин заметил нескольких наемников лежащих на земле. Их было немного, всего человек пять, видимо, у них были самые слабые амулеты, не способные к сопротивлению, а может, они жертвы тех, кто попал под ментальную атаку, но с этим можно будет разобраться после.
Вот только пока его бойцы валили фантомов первого уровня, другие, прикрываясь ими и не высовываясь на передок, поглощали лужи эктоплазмы, оставшиеся от уничтоженных. И таких Головин обнаружил уже целых пять. Они стали больше, свечение исчезло, они стали мутными, а один, что держался позади всех, имел темно серую ауру, еще немного, и он станет черным, и это было проблемой. То, что это так, Головин убедился спустя секунду, когда тот, выстрелив двумя жгутами, поймал вполне себе целую сущность и, притянув к себе, поглотил ее.
Головин вскинул перчатку и послал в темного фантома молнию. Дистанция была смешной — от силы метров семь-восемь, но навстречу рванулся сгусток плазмы, который принял на себя удар. Сыпануло искрами, вокруг разлетелись ошметки подгоревшей эктоплазмы, молния ушла в никуда.
А вот ответная атака, оказалась неожиданной. Фантом вытянул лапу и послал в Миража точно такой же сгусток, и летел он гораздо быстрее предыдущего. Если бы не реакция, все могло бы закончиться совсем плохо, но на пути эктоплазмы возник кинетический щит, да и на всякий случай Павел присел, а то вдруг пройдет насквозь. Эктоплазма растеклась по защите, как крупная капля по лобовухе, полностью перекрыв обзор.
Головин понял, что перчатка слаба, ей не хватит мощности для того, чтобы пробиться, а вот жезлы… Он посмотрел вниз, где прямо у него под ногами лежали останки Кортена и его бойцов, погибших в самом начале прорыва. Рядом с одним из них, полностью высушенном до состояния мумии, валялся жезл и, судя по сиреневому цвету, он был как раз электрическим.
Отпустив заляпанный щит, Павел притянул жезл к себе. Секунда, и вот он уже вооружен. Поток призраков почти иссяк, их осталось не больше десятка, но именно они были основной проблемой — мутные, можно сказать, прокачавшиеся, и вот теперь они отбивали скоординированные залпы наемников, стараясь сократить дистанцию. По тварям били уже все, кроме земельщиков, они в этом противостоянии были абсолютно бесполезны. Кое-кто из них вооружился жезлом раненого или погибшего товарища и присоединился к сражению. Вот одному из самых темных фантомом первой линии удалось пробиться на дистанцию атаки, и в людей полетели сгустки эктоплазмы. Он долго не прожил, единый удар нескольких десятков жезлов буквально продавил его оборону, начисто выжигая сущность, даже лужи не осталось. Но один из сгустков все равно нашел брешь, два угодили в чьи-то щиты, которые, к счастью, выдержали, правда, полностью закрыли обзор сразу нескольким наемникам. Третий комок эктоплазмы прошел прямо в стык между щитами и угодил в лицо бойца из второго ряда. Он отлетел на барьер за спиной, и последнее, что заметил Головин, прежде, чем тот сполз на землю, это, как эктоплазма обтягивает голову человека, покрывая ее тонкой пленкой.
Головин же вскочил на ноги и максимальным зарядом ударил в темного фантома, который продолжал поглощать тех, кому не повезло. Он атаковал цеповухой, как бил Хан в самом начале боя, и не прогадал. Призрак ответил привычным сгустком, который встретил длинную молнию, бьющую из жезла на полпути к цели. Вот только это не обычная молния из перчатки, сгусток разлетелся обуглившимися брызгами, а молния пошла дальше, мгновение и вот она ударила…
— Твою мать! — заорал Головин, видя, как между молнией и призраком вырастает что-то вроде мутного эктоплазменного щита, принимающего на себя заряд, который начал растекаться по поверхности, вместо того, чтобы прожечь дыру и поразить фантома.
Жезл в руке Павла разогрелся, еще немного, и не выдержит, бывало с ними такое, когда нагрузка превосходила прочность материалов. Но вдруг откуда-то из-за спины в щит бьет еще одна молния, такая же цепная. Вот она-то и поставила точку в этом противостоянии, эктоплазма сдалась, и чужой разряд угодил в призрака. Тот оказался гораздо крепче, чем остальные. Да эктоплазма горела, удушающий смрад стал расползаться по лагерю, но фантом метнулся в сторону, уходя из-под удара, причем сделал это гораздо стремительней, чем непрокаченные призраки, и даже увернулся от очередной молнии, которая прилетела откуда-то из-за спины Головина. И тогда Головин ударил его телекинезом. Он создал щит и толкнул его с максимальной силой, это и стало его концом. Все вышло точно так же, как с жуком, угодившим в лобовуху на скорости за сотню, брызги полетели в разные стороны, часть из них угодила на еще целую секцию барьера и с шипением начала испаряться. Головин посмотрел вниз, там все было кончено. Поняв, как нужно действовать против подобных врагов, его «гуси» смели прокаченных фантомов. Головин закрутил головой, выискивая новые цели, но их не было, бой за лагерь был закончен. Они выстояли.
— Победа, — выкрикнул кто-то внизу.
И все подхватили. Люди радовались, они выстояли, вот только Головин смотрел на них и понимал, что его воинство уменьшилось минимум на треть. Он развеял площадку под ногами и упал вниз.
— Господин капитан, — Хан протянул Миражу его плащ.
Павел кивнул и накинул его себе на плечи. Головин направился к Риру, который уже командовал.
— Лейтенант, — окликнул его Павел.
Рир обернулся и вытянулся по стойке «смирно».
— Слушаю, господин капитан.
— Жду через десять минут, доклад о потерях и состоянии лагеря. Недолго длилась ваша опала, господин полусотник.
— Слушаюсь, капитан, — и Рир, развернувшись к бойцам, принялся отдавать команды еще активней.
Павел оглянулся, ища, куда бы присесть. Возле навеса, под которым готовили еду, стоял какой-то ящик. Достав трубку, он направился к нему, нужно было перекурить и перевести дух. Набив трубку, он принялся наблюдать за тем, как бойцы укладывают в рядок трупы тех, кому не повезло.
Хан появился через пару минут, таща в руках кружку, из которой шел аромат свежезаваренной саввы.
Головин молча кивнул и сделал глоток.
— Я так понимаю, палатка уцелела?
— Пара подпалин, две сквозных дыры, а так цела. А вот шатры первого и второго десятка сгорели.
— Ну, это я и сам видел. Артефакторы живы?
— Только Фирк, оба телохранителя госпожи Ираны погибли, один в самом начале прорыва, второй за пару минут до конца, прикрыл ее собой от сгустка той дряни, которой призраки швырялись.
— Плохо, — выпуская вверх струйку табачного дыма, произнес Головин. — А с Нором что вышло?
— Не знаю, — развел руками телохранитель, — но видел высохшее тело, по перстню опознал.
Головин бросил взгляд на направляющуюся к нему Ирану. Хан все понял правильно и отошел в сторону.
— Кортий и Терэгий погибли, — садясь на ящик рядом с Головиным, тихо произнесла женщина.
— Это тяжелый удар по нам, — дипломатично ответил Павел, ему было плевать на них, но потеря пары артефакторов в такой момент действительно была болезненна для уменьшившегося отряда. — Мне жаль.
Ирана кивнула, принимая такое довольно грубое соболезнование.
— Терэгий вообще был моим дядей, это серьезный удар для рода.
— Что поделать? Я предупреждал Кренса, что это может быть опасно. И я очень не хотел вешать себе на шею вашу команду, — он замолчал на несколько секунд, — но что сделано, то сделано. Сегодня много народу погибло.
— Мы бы все погибли, если бы не ты, — почти шепотом произносит Ирана. — То, что я увидела…
Головин бросил на нее быстрый взгляд. Да, то что он сегодня показал, больше не удастся сохранить в тайне, если только не убить всех, кто есть в этом лагере, кроме Хана, конечно, он умеет и будет держать язык за зубами.
— Я не знаю, что тебе ответить, — пожал он плечами. — Просто я виртуозно владею телекинезом, — он поднял правую руку с перчаткой, демонстрируя ее Иране.
— То, что ты виртуозно владеешь телекинезом, это правда, — согласилась женщина. — А вот то, что ты это делаешь с помощью перчатки, ложь. Тебе бы не хватило ее заряда, чтобы поддерживать платформу и трех минут, а ты весь бой провел на ней, причем кидался молниями, создавал другие платформы. Так что, может, хватит врать? Ты маг?
— Кто? — опешил Головин от подобного поворота.
— Это же даже дети знают, — изумилась Ирана.
— Я не знаю, — пожал плечами Павел и сделал глоток из кружки, которую по-прежнему сжимал в левой руке, и которая слегка остыла, заболтался он. — Просветишь?
— Это легенда о том, что рано или поздно появится человек, который сможет создавать заклятия без артефактов, просто оперируя энергией.
— Понятно, — кивнул Головин. — Что-то вроде такого я и ожидал. Нет, Ирана, ты ошибаешься. Да, чтобы выиграть этот бой, я действительно продемонстрировал многое из того, что недоступно обычному человеку, но я не маг, иначе я бы еще и огнем мог кидаться и ветром повелевать, ну а там и вода с электричеством. Ты ошиблась, просто у меня есть артефакт, который позволяет мне все это творить.
Ирана на секунду задумалась, потом сунула руку в карман и вытащила оттуда местный детектор лжи.
— Ты говоришь правду, — удивленно произнесла она. — Покажешь артефакт?
— О, женщины, коварство вам имя, — рассмеялся в голове у Павла ИИ. — Как она тебя сделала.
— Не делайте так больше, госпожа, — холодно и без всякого почтения произнес Мираж, глядя в ее золотистые глаза, — иначе потеряете мое расположение безвозвратно. Я могу быть другом, а могу быть… — он не договорил, давая ей самой додумать.
— Я прошу прощения у вас, господин капитан, но я должна была знать. То, что вы показали, невероятно, и получить от вас ответ было крайне необходимо. Вы бы не сказали правду, а она мне была очень нужна. Я не хочу быть вашим врагом, и еще раз прошу прощения. Чем я могу вернуть ваше расположение?
— Просто пообещайте мне, госпожа ар Кей, больше не совать нос в мои дела. И да, артефакт я вам не покажу.
— Обещаю, — заверила женщина и бросила взгляд на поле боя.
Головин проследил за ней и обнаружил Рира, который направлялся к нему.
— Докладывайте, лейтенант.
— Погибло шестнадцать человек, считая телохранителей госпожи, — мрачно заявил Рир. — Раненых трое, это те, кто подвергся ментальной атаке, мы их оглушили, но дел они натворили. Секция барьера восстановлена, трупы для сожжения сложены за палатками.
— Плохо все вышло, — прокомментировал Головин, — чудом удержались.
Рир на это только хмыкнул.
— И у этого чуда есть имя. Если бы не вы, господин капитан, то, скорее всего, никто бы сегодня не дожил до вечера. Вы сделали нечто невообразимое.
Головин бросил взгляд на улыбающуюся Ирану и обреченно вздохнул, похоже, его тайне пришел конец.
— Возможно. А теперь, Рир, займись похоронами. Кристаллы в перчатках и жезлах сменить, лагерь покидать запрещаю. — Он посмотрел на темнеющее небо, с запада ветер волок очередную тучу, и ничего хорошего она не сулила.
— Переформируй десятки, нас осталось тридцать три. Поскольку себя, Хана и госпожу Ирану я не считаю, по одиннадцать человек. Мы потеряли две палатки, так что, теперь у нас их снова ровно по числу десятков.
— Слушаюсь капитан. — И Рир, крутанувшись вокруг своей оси, отправился выполнять приказ.
Головин посмотрел на лабиринт, так выручивший их сегодня, и порадовался тому, что здесь уже поздняя осень. Там, среди каменных шипов, сотни мертвых и умирающих тварей, будь сейчас тепло, к следующему утру смрад стоял бы не выносимый.
Ирана перехватила его взгляд.
— Дайте угадаю, господин капитан, вы думаете, все ли твари, угодившие в вашу ловушку, мертвы?
— Почти, — кивнул Головин. — Радуюсь, что на улице холодно, а то бы задохнулись.
Именно в этот момент одна из тварей, словно подслушав исследовательницу, мощным прыжком взмыв на высоту пяти метров, выбралась из-за последней линии лабиринта. Она была изранена, но, видимо, враг, который ее контролировал, гнал мутанта вперед. Она приземлилась в трех шагах от лабиринта, пригнулась, опустившись на четыре конечности, как зверь при атаке Головин уже хотел вмешаться, но не успел даже встать. Караульные на вышке не спали. Сначала к цели унеслась молния, а следом ледяное копье, которое пронзило тварь насквозь, пригвоздив к земле, она покрылась тонкой коркой льда и замерла.
— Вот и ответ, — усмехнулся Павел. — И таких будет сегодня много. Думаю, часть из них ждет ночи. Похоже, у патрулей сегодня будет много работы. Кстати, госпожа, что у нас с амулетами?
— Плохо у нас с амулетами, — нахмурилась Ирана. — Очень сложная рунная вязь. Полностью готовы шесть штук, еще три в работе. Вот только нас осталось двое, и Фирк, по сравнению с Терэгием и Кортием, да даже со вторым, вроде его Нором звали, слаб. У него силенок не хватает напитать руны как следует, его можно только на резьбу ставить.
— Придется вам тащить это одной, госпожа. Видели, наверное, сами, какие проблемы может доставить всего один кристалл, оказавшийся вблизи.
— Придется, — согласилась Ирана. — Но быстро не ждите, я смогу делать максимум пять-шесть штук в день. На большее силенок не хватит.
— Без этих амулетов мы долго не протянем, так что придется постараться.
— Я понимаю, Павл, — она совершенно неожиданно назвала его по имени. — И заканчивайте уже с этой госпожой. Нет, на людях я буду на этом настаивать, но когда мы наедине, зовите меня просто Ираной.
— Договорились, — улыбнулся Головин и, выплеснув остывшую савву на землю, поднялся с ящика. — Тогда я вас не задерживаю, а мне нужно присутствовать на сожжении. Я пришлю Фирка.
Ирана поднялась следом и, кивнув на прощание, направилась к своей палатке.
— Мог бы даме саввы предложить, — пожурил он стоящего в паре метров от него Хана.
— Не догадался, командир, простите.
— И я не догадался, все мы задним умом крепки. Ладно, пойдем, похоже, там уже начинаются похороны, надо проводить ребят.