Остров. Январь 1939 года.
1
Когда "Адальгиза" подошла ближе к причалу, Харальд заметил около 20 рыбаков, которые вытаскивали на берег утренний улов. Несколько туш китов уже лежали разделанные на берегу, ещё одну волокли из воды. Возле одной туши стояли двое и вскрывали её каким-то огромным ножом. Ещё двое волокли чан с внутренностями в сторону океана. И, словно, желая напугать вновь прибывших, у причала была подвешена отрезанная голова кашалота, будто какой-то трофей каннибала.
Харальд услышал шаги, обернулся и увидел Яна, выходящего из рубки. Он подошел к лейтенанту и принялся смотреть на побережье.
— Всё уже построено, — произнес Харальд. — Эти люди могут работать здесь неделями. Удивительно, не правда ли?
Его собеседник хмыкнул носом.
— Я работал на скотобойне, когда был подростком. Потерплю.
Какое-то время Харальд смотрел на него, силясь понять, что бы это значило, но, вскоре плюнул. После непродолжительного молчания он спросил:
— Пленники идут?
— Могу сходить за ними.
— Да, да. Будьте любезны.
У причала он заметил, как в сторону лодки шли двое. Они были солдатами немецкой армии и выглядели, весьма, приветливо. Тот, что шел впереди поднял ладонь к голове и поприветствовал их. Вблизи, оказалось, что это был совсем мальчишка. 18 или 19 лет от роду. Его лицо было покрыто прыщами. Харальд заметил на его груди самодельное распятие. И мальчик и его распятие излучали какое-то сельское очарование.
— Добро пожаловать на остров, господин лейтенант, — сказал он.
— Рад видеть здесь своих. Как вас зовут, солдат?
— Метцгер, господин лейтенант. Сержант Линус Метцгер. Человек со мной — это доктор Глёкнер. Мы решили, что, учитывая пережитое вами в пути, его присутствие будет не лишним.
На какое-то мгновение Харальд задумался.
— По дороге мы потеряли двоих, включая капитана. Обоих, боюсь, смыло в море. Остальные живы и здоровы. Не думаю, что кому-то понадобится врач. По крайней мере, до того, как мы расселимся.
Сержант и врач переглянулись, но спорить не решились.
— Впрочем, ценю ваше беспокойство. Кого нам нужно отблагодарить за прием?
Вперед вышел доктор и Харальд смог его разглядеть. Это оказался пожилой господин, с потрескавшейся и морщинистой, похожей на папирус, кожей.
— Всем здесь распоряжается СС, господин лейтенант. Их командир прибыл за несколько дней перед вами.
— Как зовут командира?
— Вы, разве, не в курсе?
— Приказы отдаются мне по мере необходимости, — Харальд посмотрел на обоих и ощутил, как в нем вскипает раздражение. — Скажите, ради бога, как его зовут?
В этот момент, на причале появился третий. Он был высоким и стройным, одет в черную форму "Охранных отрядов", его светлые волосы были зализаны назад с помощью геля. Осторожно ступая по доскам, он двигался с изяществом змеи. Он подошел к Яну и спросил:
— Ваше имя?
— Меня зовут сержант Ян…
— Стойте смирно, когда разговариваете со мной, сержант.
Ян вытянулся, на его лице читалось замешательство.
— Сержант Ян Айхман, к вашим услугам!
— А вы наш новый лейтенант? — спросил он, поворачиваясь.
— Обер-лейтенант Харальд Дитрих! — ответит тот. У него на языке было очень много вопросов, но задать их он не решался. В любом случае, время ещё будет.
ССовец продолжал смотреть на них, изучая каждую родинку, каждую морщинку на их лицах. Наконец, он удовлетворенно кивнул.
— Я руководитель СС и полиции коммандер Корнелиус Рихтер и я тут главный. Добро пожаловать на нашу новую колонию, господа. Добро пожаловать на Новую Швабию.
2
Доминик сидел в кузове грузовика, держа дочерей в своих объятиях. Они двигались вглубь острова и мысли о побеге давно оставили его. Но, несмотря на всё чувство безнадеги, остров поражал его. В воздухе витали самые разнообразные экзотические запахи. Над ними стоял вязкий туман. Доминик посмотрел вниз и заметил зеленые островки петрофильных растений, пробивающихся сквозь скалистую почву. Его живот заурчал и он задумался, съедобны ли эти ростки? Вряд ли.
Когда они проезжали мимо выдавленного на поверхность осколка породы, над ними пролетели три черных птицы. Они сели на воду и принялись чирикать на своём непонятном птичьем языке. Девочки, молчавшие всю дорогу, оживились. София поднялась и через борт грузовика с любопытством разглядывала их странные клювы с оранжевыми отметинами. "Их тут должны быть дюжины, — подумал Доминик. — А осталось совсем немного. Где остальные?"
— Сядь, — приказал Ян.
Доминик взял её за руку.
— Давай, садись, доченька.
— Но я смотрю!
— Сядь, это опасно.
Люсия вздохнула.
— Мы уже приехали?
— Ещё недолго, — равнодушно ответил Ари.
— Обслуживание в дороге просто ужасно, — заметил Доминик. — Нас накормят по прибытии, как считаешь?
— Очень надеюсь. Хотелось бы чаю.
Грузовик свернул к центру острова и проехал под чем-то, похожим на каменный мост. Доминик присмотрелся к нему и понял, что он был слишком правильной формы. Он проследил взглядом туда, откуда он начинался и замер, не веря собственным глазам.
Ари смотрел на открывшуюся картину с открытым ртом.
— Что за..?
София бросилась на руки отцу.
— Папа!
Обочина дороги обрывалась в огромном черном кратере. Его гигантская горловина, казалось, вела к самому центру Земли, поглощая солнечные лучи. В этой тьме он разглядел то, что в будущем пожрет "Эсхил". Как и Кейт он попробовал как-то классифицировать увиденное, но, кроме слова "щупальца", ничего на ум не приходило. "Невозможно" — подумал он, но всё видел сам. Эти щупальца вылезали из кратера, словно пальцы, и охватывали близлежащие скалы. Как эта бездна, они выглядели ужасающе. Доминик мог только догадываться, на какую глубину они уходили и насколько могли стать опасными в будущем. Он попробовал представить, что же творилось там, на дне, и не смог. Вполне вероятно, что она доходила до самого ядра планеты.
Он почувствовал, как рубашка намокла от пота. И только он собрался крикнуть, как грузовик свернул в сторону от кратера. Он подскочил на небольшой кочке и продолжил движение в сторону лагеря, оставляя впадину позади.
Вскоре, Доминик понял, что место их назначения не было лагерем. Это была настоящая крепость. Стены образовывали полукруг, между ними и цитаделью стояло металлическое заграждение. Доминик разглядел колючую проволоку и вооруженных людей на вышках. Огромные куски скал были сдвинуты в сторону, образуя барьер. Он знал, что по ту сторону этого барьера было только бескрайнее море.
Но самым ужасным была не неприступность крепости, а то, что гигантский провал находился в прямой видимости от главного входа. Все их с Ари рассуждения о пункте назначения оказались неверными. Казалось, что их путешествие через Атлантику, каким бы трудным оно ни было, являлось, лишь легким турне, по сравнению с тем, что ждало впереди.
Грузовик остановился перед главными воротами и караульный приказал проезжать.
3
Харальд обернулся и увидел, как Доминика сопровождают к новому жилищу. Пара суровых молодых людей, чуть ли не волоком тащила его под руки через грязь. Это хорошо. Харальд больше не доверял Камински. Неподалеку находились Ари и девочки, их выгрузили из кузова, словно, скот.
— Идите за мной, — сказал ему Рихтер. — Познакомлю вас с остальными заключенными.
— Остальными?
— Неквалифицированные работники. Идемте сюда.
Харальд молча шел за коммандером, мимо монструозных наростов, которые доктор Грей позже назовет Гнилью. Но там, где Доминик видел опасность, Харальд видел только чудо. Это место не было похоже ни на что, виденное им раньше.
— Я бы хотел познакомиться с людьми, — сказал он. — С солдатами.
— Вы знаете, что сейчас 21:30?
Харальд взглянул на небо, чувствуя себя неуютно от постоянного солнечного света.
— Прошу прощения, господин коммандер. Я забыл. Слишком долго пробыл в открытом море.
— Я не об этом. Вы с ними, в любом случае, познакомитесь. Нужно, чтобы ими кто-то руководил. Ваш предшественник не очень-то в этом преуспел.
— Предшественник?
— Капитан Шмит, — ответил Рихтер, остановившись на краю кратера. — Слышали, что случилось с ним?
— Нет, я…
Рихтер засмеялся и Харальд впервые почувствовал себя неуютно.
— Не беспокойтесь, лейтенант. Вам будет, чем заняться, помимо расследования мутных слухов.
— Мутных слухов?
— Люди здесь очень суеверны. Вам не о чем беспокоиться. Познакомьтесь с ними, но в одиночку. К сожалению, я не смогу составить вам компанию. Мои обязанности продолжаются до ночи.
Раздался резкий выкрик, Харальд обернулся и заметил у края провала несколько истощенных фигур. Рядом с ними стоял молодой СС-овец и отдавал какие-то приказы, держа в руках винтовку. С удивлением Харальд разглядел, что один из заключенных был обвязан веревкой, а остальные постепенно опускали его вниз. Сам новоявленный спелеолог был полуголым и явно страдал от недоедания.
Коммандер пошел к ним и, смеялся — смеялся! — глядя, как те постепенно стравливают веревку тощими руками.
— Ниже! Опускайте ниже, обезьяны!
Четверо заключенных едва обернулись в его сторону.
— Думаете, мы можем начать работать над Камински?
Прошло несколько мгновений, прежде чем Харальд осознал, что вопрос адресован ему.
— Работать?
— Да. Считаете, ему хватит духу делать всё, как надо?
— Вы о чём?
— Не надо скромничать, лейтенант. Вы считаете, Камински будет делать всё, что скажут, без какого-либо дополнительного давления? — тон коммандера был легкомысленным, но Харальд не сомневался в его серьезности.
— Да, господин коммандер. Думаю, он справится.
— Хорошо, — уклончиво ответил Рихтер. — Положусь на ваше решение, лейтенант.
— Да, господин коммандер.
— Вы не согласны? — спросил он, читая выражение на лице Харальда. — Мы всегда можем подвергнуть его пыткам. Его, или его дочерей.
В голове Харальда завертелась дюжина механизмов, новый командир привлекал его всё меньше и меньше.
— Вам решать, господин коммандер.
— Так и есть, лейтенант, так и есть! Человеческая плоть очень крепка. Я видел, что она способна выдержать. Её можно избивать, жечь, отрезать конечности… чёрт, можно даже отрезать яйца, но туша, всё равно, найдет силы для выживания. — Он замолчал, глядя на привязанного и болтавшегося на краю пропасти заключенного. Пленник взмолился:
— Пожалуйста! Не опускайте меня ниже! Там что-то есть! Я его чувствую!
Когда Харальд заглянул вниз, то заметил, что тьма внизу была неоднородна. Солнечный свет обрывался и прямо от лодыжек привязанного начиналась темнота.
— Что там внизу? — спросил Рихтер.
— Не знаю. Не знаю! Оно движется!
— Плохо, что не знаешь, — произнес коммандер. Затем обратился к остальным заключенным: — Опустите ниже.
Они не отреагировали. Тогда Рихтер подошел к ближайшему, достал небольшой нож и прижал к его горлу невольника. Он не собирался никого убивать, но из шеи пленника пошла кровь. Все четверо подчинились и опустили веревку ниже.
Привязанный человек начал кричать, умолял остановиться, но, когда они остановились, он уже молчал. Тьма поглотила его.
— Он весьма строптив, — сказал Харальд, его голос слегка дрожал.
— Кто?
— Камински. Он строптив. Если мы причиним вред его девочкам, я не знаю, что он станет делать.
Рихтер пожал плечами.
— Они здесь не для того, чтобы бездельничать, лейтенант. Скоро вы поймете, что мои методы могут быть весьма эффективны, когда применяются должным образом.
Харальд кивнул, начиная видеть в новом начальнике нечто пугающее, непостижимое. Прежде ему никогда не доводилось встречать подобных людей в армии.
— Ниже! Ниже, сучара! — кричал Рихтер, пиная одного из заключенных под зад. — Вам нужно поспать, лейтенант. Вы выглядите уставшим, а, ведь, предстоят тяжелые деньки. Познакомьтесь с людьми, затем сержант Метцгер отведет вас в вашу комнату. Я ожидаю от вас полноценной отдачи к концу недели. По возможности, обсудим структуру управления.
— Хорошо, господин коммандер.
Харальд продолжал смотреть на веревку. Она больше не двигалась.
— Что там внизу? — спросил Рихтер. — Я спрашиваю, что там внизу? — Затем он повернулся к лейтенанту. — Ну, вот и всё.
Несмотря на то, что его уже отпустили, Харальд остался стоять. Его взгляд всё ещё был прикован к веревке, которая скрывалась во тьме. Коммандер ещё несколько раз выкрикнул и, не дождавшись ответа, скомандовал:
— Ладно, поднимайте.
Разумеется, когда заключенные втащили веревку на поверхность, на другом конце никого не было. Человек исчез.
Харальд развернулся и, насколько мог быстро, направился к базе. Позади он услышал крик Рихтера, удар и звук падения тела в грязь. Когда раздался смех, он ускорил шаг.
4
Судьба капитана Шмита открылась новым пленникам раньше, чем лейтенанту.
В то время как Харальд направлялся на базу, Доминик и Ари стояли у входа в лабораторию. Термин "лаборатория" был, весьма, условным, потому как строение, у которого они стояли, было таким же бетонным блоком, как и остальные, но называлось оно именно так. Их сопровождали два солдата и, когда они оказались у стен лаборатории, они исчезли, будто необходимость в них отпала. Всё это выглядело чрезвычайно странно, но Доминик был уверен, что одни они не остались. Отсюда он видел стрелков на вышках, охрану у ворот, техников в гараже.
— Может, нужно постучать? — спросил Ари.
— Может, просто войдем.
— Погоди! Слышишь?
Доминик взялся за ручку и потянул дверь на себя. По ту сторону никого не было.
— У тебя галлюцинации, Ари.
— Нет.
— Значит, всё ещё ждешь чашечку чая?
— Это было бы показателем дружеских намерений. Как же тут темно.
— Хочешь вернуться?
— А ты нет?
— Мы должны быть здесь. Именно за этим нас сюда и привезли. Где твой оптимизм, Ари?
Тот в ответ хмыкнул, обошел Доминика и прошел вперед. Они должны были продолжать идти, хотели они этого или нет. Доминик, впрочем, не переживал. Они сошли с судна и он уже видел бункер, в котором они будут жить. В их комнате стояли всего две кровати, но и это уже казалось чудом. У них были одеяла, была еда и место, где развернуться. Была возможность пользоваться приличным туалетом, от вида которого Люсия взвизгнула. Они, по-прежнему, оставались взаперти, но у них было, хоть, что-то. Доминик не был уверен, что это не использовалось в качестве какой-то манипуляции, но сейчас он меньше чувствовал себя рабом, чем во время плавания. У него оставался его ум и он сделает всё, чтобы выжить.
— Ты идешь? — поинтересовался Ари.
Доминик вздохнул и пошел за ним. Как и в других бункерах, коридор здесь был узким извилистым. Но, в отличие от остальных, в конце этого коридора была лестница, которая вела вниз. Доминик подумал о поверхности над ними, о том, что они проходили по тому самому месту, под которым находились сейчас. Это объясняло, почему вся техника находилась в гаражах у ворот, своды бункера не выглядели прочными.
Они осторожно вошли в нижнюю комнату, будто дети в тёмный лес. Доминик не без восхищения осмотрел разнообразие обстановки. В комнате находились столы, приборы, инструменты, генераторы и множество непонятных устройств, о назначении которых можно было только догадываться. В дальнем конце комнаты он разглядел огороженные прозрачными стенами камеры, заполненные такими же причудливыми щупальцами, какие они видели на поверхности. Они были меньше, но, без сомнения, того же происхождения. Эти щупальца обвивали различные предметы — небольшие деревья, куски металла, а в некоторых случаях, кости животных. Они, казалось, пульсировали каким-то приглушенным светом, с изяществом змей обвивая шесты.
— Доминик! — позвал Ари. — Смотри!
Он повернулся и заметил в углу какой-то механизм цилиндрической формы. Его основание было сделано из металла, а в середине было нечто, напоминавшее двигатель. "Как бутерброд с гамбургским стейком" — подумал Доминик.
— Это то, что я думаю?
Доминик кивнул.
— Не знаю, работает эта штука или нет, но похожа она на ускоритель частиц Лоуренса Эрнест Орландо Лоуренс (1901–1958) — американский физик, лауреат Нобелевской премии по физике в 1939 году за создание первого в мире ускорителя частиц (циклотрона)..
— Святый боже. Неужели они додумались построить его прямо здесь?
— Ну, не думаю, что они его украли, если ты об этом.
— Я бы не был столь уверен, — возразил Ари. — Ты уже видел, на что они способны.
— Чтобы его украсть, нужно его сначала разобрать, а потом собрать, а это означает, что у них есть тот, кто понимает в подобном вопросе. Не думаю, что его тащили в таком виде прямо из университета Беркли. Нет, его собирали уже здесь.
Доминик отошел в сторону, осматривая лабораторию. И тут он заметил тело.
На столе возле одной из стеклянных камер лежало нечто, напоминавшее человека. Он замер пораженный. За последние 4 года он видел достаточно мертвых в своем родном районе, но он, всё равно, был шокирован.
— Что это с ним?
Кожа была покрыта какими-то кляксами, из-под неё торчали пучки вен, похожие на паутину. Под закрытыми веками виднелись вспученные глаза, будто они взорвались прямо в глазницах. Из ноздрей и ушей торчали какие-то черные волосинки. Тело был крепко привязано к столу кожаными ремнями — один обхватывал плечи, другой бедра. Интересно, его привязали ещё, когда человек был жив?
Сознание Доминика охватили холодные пальцы страха. Он услышал голос, но звучал он, словно, изнутри барабана.
— Что? — спросил он, поняв, что с ним говорит Ари.
— Я говорю, ты в порядке? Это всё ужасно, Доминик, но ты ведешь себя… не знаю, даже, как.
— Вот, чем мы здесь будем заниматься, Ари, — хрипло произнес он. — Они хотят, чтобы мы создали какой-то яд. Ты видел его кожу? Такое впечатление, будто его окунули в какой-то… какое-то…
— Идём отсюда.
Ари схватил Доминика и потащил обратно к выходу. Но в проходе, преграждая им путь, стоял какой-то человек. Доминик без удивления отметил про себя, что это самый уродливый человек, каких он видел.
Человек поднял руку, в которой оказался пистолет. Этими действиями он не оставлял никаких сомнений относительно своих намерений.
Позади них раздался звук шлепка, а затем душераздирающий рёв, от которого Доминик и Ари упали на пол. Человек на столе был жив! Он сорвал с груди кожаный ремень и бросился вперед. Доминик слышал, как он шипит и плюётся в слепой ярости, шамкает ртом и скрипит зубами.
Он обернулся и осознал — то, что пыталось достать их, уже не было человеком. Может, было, когда-то. Может, оно было животным с мозгом и чувствами, но сейчас оно превратилось… в нечто. Оно завопило и в этом вопле слышалась ненависть, такая же черная, как и кожа этого существа.
— Доминик! — выкрикнул Ари.
Раздался выстрел. Тварь на столе откинулась назад, в её голове зияла дыра. Она лежала тихо, на этот раз, действительно, мёртвая.
Прошло 5 бесконечно долгих секунд. За это время Доминик успел ощутить всю невыносимую тяжесть вечности над собой. Когда всё кончилось, он повернулся к выходу и увидел всё того же человека с пистолетом в руке. Всё-таки, он целился не в них. Он убрал оружие в кобуру и глубоко вздохнул. Жест этот получился у него довольно неуклюжим, он нервной походкой двинулся к ним.
Человек помог Ари подняться на ноги, затем протянул руку Доминику.
— Создавать нечто подобное? Ха! Господин Камински, это просто смешно. Разумеется, вы здесь не за тем, чтобы создавать подобные штуки. Штуки, похожие на капитана Шмита? Враг — это совсем иное дело, в отличие от наших собственных людей, — он рассмеялся собственной шутке. — Меня зовут доктор Криге, господин Камински и, уверяю вас, мы здесь занимаемся не оружием. Мы просто изучаем, пытаемся понять, что это такое и откуда взялось. Но у вас, господин Камински, задача ещё проще. Вы должны понять, как её уничтожить.
5
В то время, пока её отец исследовал лабораторию, Люсия шла по территории базы в сопровождении молодого солдата. Она пыталась убедить себя, что все новые люди здесь выглядели одинаково, но не могла. Она прекрасно знала, как его зовут, а он знал, как зовут её и это было самое ужасное. Ей было противно, что у кого-то здесь было конкретное лицо и конкретное имя. Это вселяло в неё сомнение, как было с отцом на судне, а она не хотела быть похожей на отца. Благодаря ему, их шансы на побег стали нулевыми. Но, оказавшись в той же ситуации, могла ли она поступить иначе? Смогла бы она опустить топор на голову того отвратительного создания, по какой-то нелепой ошибке, считавшегося человеком? Она не могла знать. Люсия не переставала думать об этом с самого момента высадки на острове.
— Вы в порядке? — спросил парень.
Она сунула руки в карманы пальто. В одном из них обнаружилась дырка и её пальцы касались рубашки, а под ней она нащупала выступающие кости рёбер. В другом кармане лежала отвертка, которую она подобрала в бункере. Не самое внушительное оружие по сравнению, даже, с топором, но, что есть, то есть.
— Всё нормально.
— Не хотелось бы вам досаждать. Вы, просто, очень мило выглядите — странный он, этот парень. "Ганс, — подумала она. — Его зовут Ганс".
Его глаза смотрели на неё сквозь линзы огромных очков. Его улыбка казалась искренней, но было и что-то иное. Может, он был слишком заторможенным.
На наблюдательной вышке она заметила силуэт лейтенанта. Он стоял без движения и почти сливался с серым небом. "Как ящерица" — подумала она, силясь вспомнить название рептилии, которая умела сливаться с окружающей обстановкой. "Ты и есть ящерица, Дитрих". Может, он был хорошим молодым человеком, в конце концов, он не отказал ей в помощи в деликатной ситуации на "Адальгизе", но он и не должен ей нравиться. Особенно, после того, что он сделал.
Ганс остановился и указал на вышку, улыбаясь своей странной улыбкой.
Бункер для пленников находился вне её поля зрения и это беспокоило. София осталась в комнате одна. Малышка София скрепляла их семью, как и Люсия. Даже лучше.
— Вперёд, — произнес парень.
Люсия поставила одну ногу на ступеньку, затем другую и начала подниматься. Молодой человек попытался помочь и она, вдруг, поняла, что взбирается изо всех сил, лишь бы избежать его прикосновений. Очень быстро она оказалась на самом верху. И тут её ухватила крепкая рука и втянула на площадку. Она взвизгнула, но Харальд уже сжимал её за ворот пальто и тащил наверх.
— Осторожней. Вы чуть не упали.
— Простите, я… благодарю.
Ей показалось, что лейтенант выглядел усталым. Он был в шляпе — в новой, подумала она — но тень на его лице, казалось, была вызвана чем-то иным.
— Прошу прощения, что приказал привести вас сюда, но здесь повсюду глаза и уши. Не следовало этого делать, — он горько усмехнулся. — Уверен, отсюда нас никто не услышит. От пристальных взглядов нам тут нигде не скрыться, но это лучшее, что я могу. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что нас видят. Всё-таки я, — он замолчал, подыскивая нужное слово, — профессионал. Уверен, вы в курсе.
Видимо, он ожидал какого-то ответа, но Люсия только кивнула.
— Я хочу вас кое о чем попросить. Однажды я помог вам, теперь я хочу получить кое-что взамен, — он оборвал себя на полуслове. — Простите. Я прошу об ответной помощи. Для меня это слишком трудно, но в моем положении трудно поделиться этим с кем-то иным. — Он отпрянул в сторону и достал из кармана что-то, похожее на письмо. Она взяла его.
— Со мной?
Вместо ответа, он взглядом указал на текст. Она прочитала первую строку.
Я встретила другого. Прости.
Она подняла взгляд, Харальд развернулся к ней спиной и оперся о перила вышки. Люсия едва понимала, как мило эта сцена выглядела со стороны. Но лейтенант ожидал её решения и она вернулась к чтению.
Прошел месяц и я люблю его. Понимаю, как это звучит, но я должна была тебе сказать ещё тогда. Но ты уезжал и я решила, что это будет слишком тяжело для нас обоих.
Ты говорил, что я нужна тебе, Харальд, но это не так. Тебе, просто, нужен кто-нибудь. Ты, наверное, считаешь меня чудовищем, что я скрывала от тебя это, но даже представить не можешь, как тяжело мне это давалось. Такому, как ты нелегко лгать, Харальд, но тебе и трудно говорить правду.
Прошу, не надо меня ненавидеть. Я желаю тебе успехов в выполнении задания, чем бы ты ни занимался.
Я пыталась.
Мике.
Пока лейтенант стоял без движения, Люсия перечитала письмо. Его смысл был ясен, но она не понимала, зачем он показал его ей. Затем, она вспомнила.
— У вас была её фотография. Вы показывали её мне на судне. Она ещё у вас?
— Я её сжёг, — ответил он.
— Сожгли?
— Да, сжёг. Может, это был не самый разумный шаг, но теперь я по ней скучаю. Я просто был очень зол. Думал о том, что она писала, говорила, когда всё уже было ясно. Знаете, как это было тяжело, читать такое в первый раз? Скорее всего, она отправила письмо сразу после моего отбытия. Оно пришло с китобоями этим утром.
— Да?
— Женщины все одинаковы. Простите, но так и есть. Вы… эмоциональны. Особенно, Мике. Она не из тех, кто выдержит одиночество.
— Эта девушка, Мике. Она сказала вам, что будет вас ждать?
— Ну, разумеется, сказала! Сказала, что будет встречать меня на причале. Теперь же, мне кажется, что меня ждало бы какое-нибудь похожее письмо о том, что она встретила другого.
— Может, так и было бы, — ответила она со всей осторожностью.
— О, перестаньте! — лицо Харальда покраснело. — Скорее всего, она продумала всё заранее. Сомневаюсь, что это было каким-то мимолетным порывом. Я бы с Мике два года и могу с уверенностью сказать, что она… она не шлюха.
Люсия шагнула назад.
— Простите, не хотел грубо выражаться. Но все эти её эмоции, просто, смешны. Как будто, мне больше не о чем беспокоиться. Благополучие государства покоится на плечах армии, на моих собственных плечах, на том, как я выполняю отданные мне приказы.
Она сделала ещё шаг назад и не стала отвечать. Этот человек любил поговорить и, чем раньше он закончит, тем раньше она уберется отсюда.
— Оно покоится и на плечах вашего отца.
— Что? — Среди всего происходящего она почти забыла, что их не просто перевезли из одной точки на карте в другую. У его отца была работа. Впрочем, скорее, у них была работа для её отца. Его слова вызвали у неё чувства, которые ей было трудно испытывать: гордость, тревогу, страх, обиду. Наверное, последнее было сильнее всего.
— Он нужен нам, чтобы победить эту дрянь. Или взять её под контроль. Криге полагает, что она не с нашей планеты. Представляете? — он рассмеялся, обнажив ровные, как забор, зубы. Она повернулась и посмотрела на западную стену. Она видела кратер, чудовищных размеров ростки, тянувшиеся из него.
— В любом случае, уверен, он справится. Начальник станции не принимает оправданий. Вы должны помнить об этом.
— Я… запомню.
— Хорошо. Это позволит нам продолжать общение. Мне бы этого хотелось. Понимаю, что я могу разговаривать с другими мужчинами, но это не одно и то же.
— Но я же пленница.
— Вы — гражданская. Понимаю, в данном случае, разница формальна, но, со временем, всё изменится, — он внимательно смотрел на неё, на изгиб шеи, на нос. Он смотрел на неё не как на приятную картину, а как художник, который сомневался, с чего начать писать портрет. — К тому же, у нас будет возможность поговорить о Мике.
— О Мике?
Он протянул руку и забрал письмо. Люсия ухватилась за него так крепко, что край оторвался. В какой-то миг, на его лице проступила ярость, но она быстро исчезла.
— Всё в порядке, — сказал он. — Не нужно было его дергать. Это письмо меня злит. Пожалуй, нужно его где-нибудь спрятать, чтобы оно не попадалось на глаза.
— Если хотите, можем поговорить о ней.
Он улыбнулся.
— Хорошо. Потому что вы сможете помочь мне вернуть её.
— Вернуть?
— Очевидно, она, лишь, пытается привлечь к себе внимание. Пытается вернуть меня домой пораньше или вызвать ревность своей интрижкой. Или и то и другое. В любом случае, мне нужна помощь. Я застрял здесь, как и вы, но я не могу позволить ей вышагивать по городу под ручку с другими, даже, если это только для вида.
— Даже, если, действительно есть другой мужчина?
— Да, — кивнул он. — Даже, если так. Но я хочу сказать ей, что люблю её и не собираюсь играть в эти дурацкие игры. Что скажете?
Люсия кивнула. От этих многочисленных киваний, она начала ощущать себя поплавком.
— Отлично. Тогда вы поможете написать ей.
— Я?
— Конечно, вы. Вы умная, к тому же, женщина. Можете понять ход её мыслей. Я осознал это очень быстро. Скажите, что согласны?
Люсия согласилась, не уверенная, впрочем, с чем именно. Лейтенант очень близко подошел к ней. Она не считала, что он делал это нарочно, но он был близок настолько, что она ощущала жар его дыхания.
— Полагаю, мне нужно возвращаться к себе.
Он нахмурился.
— Я вам наскучил?
— Нет, нет, конечно, нет. Но София совсем одна. А мы здесь новенькие. И мне… не нравится оставлять её одну.
— Да. Конечно, вы правы. Отца рядом нет, а она ещё слишком молода. Где мои манеры? — выражение его лица смягчилось. — Полагаю, предстоит долгая зима. Через несколько недель солнце сядет. — Харальд указал в сторону горизонта, где солнце, такое огромное и яркое на континенте, сейчас едва было видно среди гор. Казалось, оно само было пленником, ожидающим смерти и погребения в морских пучинах.
Ей подумалось, что он так и не сдвинется с места, но он отошел и она испытала облегчение. Ей было тяжело переносить близость человека, который ей не нравился. Даже притворство имело свои границы.
— До свидания, лейтенант.
Он помог ей встать на лестницу и, вскоре, она спустилась. Внизу её уже ждал Ганс. Вместе они отправились обратно в бункер, по дороге у неё в голове бушевал целый океан различных мыслей. По пути им встретился другой солдат с судна, Ян, направлявшийся к гаражам. Он заметил их и взмахнул рукой. Она автоматически повторила жест.
Люсия сжала отвертку в кармане, думая об оставшейся в бункере Софии. Подумала о матери, сидевшей в камере в Нойенгамме. Вспомнила отца с топором в руках, о том, как поступила бы на его месте.