— Смилуйся над бедным парнем, Меган!
Он предлагает сумму, я — другую, пока мы не приходим к компромиссу. Он говорит, что пришлет контракт на рассмотрение в понедельник. На этом мы прощаемся и завершаем звонок.
Довольная собой, я оглядываю гостиную. Впервые за долгие годы я взволнована.
Это действительно произойдет. Я собираюсь осуществить нашу мечту, любимый.
Звонит телефон. Я отвечаю, ожидая услышать Крейга, забывшего о какой-то детали или, возможно, Сюзанну. Но никак не застенчивый голос Купа.
— Привет, Меган, это Куп.
— Привет, Куп. В чем дело?
Долгая, неловкая пауза.
— Эм… Я все еще возле твоего дома.
Подхожу к окнам, и на тротуаре возле грузовика действительно он.
— Проблемы с машиной?
— Нет, я, эм, просто жду Тео. Он на пути к тебе. Я написал ему, что ты сказала, и… — Куп прочищает горло. — Ну, в любом случае, он уже едет. Я решил предупредить тебя заранее.
С этим парнем цирк будет длиться вечно.
— Поздняк метаться, Куп, я только что договорилась с Крейгом из «Капстоуна». Он справится с задачей.
— Крейга? — усмехается Куп. — Этого самовлюбленного сукина сына? Тебе нравится спускать деньги в унитаз?
— Нет. Вот почему я договорилась о скидке.
— Дай угадаю. Он, вероятно, выставил тебе… — он думает мгновение, глядя на дом, затем называет сумму, которая разнится всего несколькими сотнями долларов со сметой Крейга, что выводит меня из себя.
— Ты кажешься хорошим парнем, Куп, но в разговоре нет смысла. Да и твой босс не заинтересован работать со мной.
— Я никогда этого не говорил, — тараторит он. Наши взгляды встречаются через окно. Он внезапно становится совершенно серьезным, легкая улыбка исчезла без следа.
— Я не собиралась ему рассказывать, — успокаиваю его, чувствуя, что это очень важно.
Когда Куп с облегчением выдыхает, моя теория доказывается. Прежде чем я могу добавить что-нибудь еще, он выпрямляется, переводя внимание на низ улицы.
— Он здесь, — Куп бросает на меня полный предупреждения взгляд и вешает трубку. Мужчина выходит на улицу и поднимает руку.
Очарованная, я наблюдаю, как классический «Мустанг» медленно катится по улице, грохоча мощным движком. Автомобиль с настолько тонированными стеклами, что невозможно увидеть человека внутри, и хромированными, блестящими на солнце дисками останавливается посреди улицы.
Куп подходит и наклоняется к окну со стороны водителя, что-то с ним перетирает. Проходит несколько минут, но мужчина все еще торчит там, разговаривая с Тео. Или рисует картинки, или что он там делает, чтобы общаться с Мистером Инкоммуникадо.
— Что, черт возьми, с этим мужчиной? — бормочу я, все больше раздражаясь.
Наконец Куп выпрямляется, а «Мустанг» паркуется у обочины. Двигатель глохнет. Хочу отвернуться, но я будто приклеена к окну гостиной. Кажется проходит вечность, прежде чем водительская дверь открывается и Тео выходит из машины.
Черные волосы.
Это первая пришедшая ко мне мысль, когда его широкие плечи возвышаются над крышей автомобиля. До этого момента я видела его только в плаще с капюшоном. У мужчины густые черные волосы, целая копна, длиной чуть ниже воротника кожаной куртки. В творческом беспорядке, взлохмаченные и непослушные, будто чтобы расчесаться он использует пальцы.
Когда Тео поворачивается и смотрит в сторону дома, то словно точно знает, где я стою. Наши глаза встречаются с эффектом ключа, попавшего в замок: плавный, неизбежный щелчок.
Сквозь меня проходит волна страха и неуемная, животная дрожь. Пульс подскакивает и возникает желание бежать, скрыться.
Мне не встречались люди с такими же откровенными эмоциями в глазах, как у него. Выражение его лица каменное, но глаза горят тысячью невысказанных вещей, все из которых темные.
Я сопротивляюсь желанию отступить. Мы таращимся друг на друга, пока не становится неудобно. Я первая нарушаю зрительный контакт, повернувшись к двери и сделав глубокий вдох, чтобы успокоить внезапное сердцебиение.
Когда открываю дверь, Куп и Тео поднимаются по кирпичной дорожке к крыльцу. Куп лидирует, нервно улыбаясь.
— Привет, Меган! — кричит он, как будто не видел меня целую вечность.
— Привет, Куп. Сколько лет, сколько зим!
Куп поднимается по ступенькам на огибающее фасад дома крыльцо. Тео останавливается на первой ступеньке и смотрит на меня, как бы спрашивая разрешения.
— Конечно, Дракула, — сухо бормочу, не удивляясь этой странной ситуации. — Добро пожаловать, заходи. Я убрала чеснок и крестики.
Мышцы на его челюсти изгибаются. Он не удивлен. Медленно поднимается, один ботинок на одну ступеньку, пока не оказывается на крыльце. Я наблюдаю, как он идет с грозовыми облаками, крутящимися над его головой. Мужчина останавливается в нескольких сантиметрах и смотрит на меня. Куп переводит взгляд от меня к Тео и наоборот в явной тревоге.
Но я не могу переключиться на Купа. Не с бурлящим вулканом, стоящим передо мной. Грохочущая гора магмы вот-вот взорвется. Кипящий бассейн немых эмоций в кожаной куртке и джинсах. Если бы я была копом, то арестовала бы этого парня на месте за нарушение общественного порядка. Он сам по себе — бунт, угрожающий уничтожить весь город.
На левой стороне шеи Тео, прямо над воротником рубашки, виднеется узел рубцовой ткани. Его нос явно был сломан и не исправлен. Над левой бровью неровный белый шрам, который исчезает в линии волос. Мужчина двигается с едва заметной хромотой, опираясь на левую ногу. И эти темные-темные глаза. Господи, они пылают.
Какой бы ни была та авария, она оставила свой след на этом человеке во многих отношениях.
— Меган, это Тео Валентайн. Тео, а это Меган Данн, — знакомит нас Куп.
Когда он смотрит на меня как раньше, я вздыхаю. Это мы уже проходили.
— Я бы сказала, что рада официально познакомиться с тобой, Тео, но мама учила меня, что лгать — нехорошо.
В глубине его бездонных черных вспыхивает намек на веселье. Губы дергаются, как будто он собирается что-то сказать, но потом сжимает их. И тут до меня доходит, что это была своеобразная версия улыбки.
— Я уже говорила Купу, что согласилась работать с Крейгом из «Капстоуна», так что нет необходимости…
Тео пробирается мимо меня и заходит в дом.
Я поворачиваюсь и смотрю на него с возмущением, затем поворачиваюсь к Купу, раздраженно вскидывая руки.
— Извини, — он пожимает плечами. — Но ты же сама сказала, что он может пройти.