— Куда ты собрался?
— Сначала он хочет начать работу в хозяйской спальне, чтобы тебе было комфортно, пока будет ремонтироваться остальная часть дома, — поясняет Куп.
— Как мило, — мой тон источает сарказм. — Но он ни над чем не работает в отличие от Крейга из «Капстоуна».
Куп строит такую гримасу, будто у меня нет права голоса, что смешно, потому что это мой дом!
— О, ради Бога, — бормочу я, направляясь к лестнице. Куп закрывает входную дверь, и мы оба поднимаемся наверх. У меня, наверное, идет пар из ушей.
Меня не волнует, что сделало Тео Валентайна таким придурком. Эта чепуха должна прекратиться.
Я нахожу его в своей спальне, стоящим у изголовья моей кровати. Он пялится на матрас со скомканными простынями и одеялом. Ага, постель в полном беспорядке, потому что я ворочаюсь каждую ночь и не застилаю ее с тех пор, как овдовела. Останавливаюсь в дверном проеме и складываю руки на груди. Куп встает прямо за мной, дыша мне в затылок явным беспокойством.
— Тео.
Он немного поворачивает голову, но в целом не двигается.
— Спасибо, что пришел. Но мне не нравятся твои манеры, которые, кстати, ужасны, или логотип твоей фирмы, или та хрень, которую ты тут делаешь. Что, кстати, довольно жутко.
Он оборачивается и таращится на меня. Его глаза словно зажженные фитили, обжигающие воздух.
— О, привет! Как мило с твоей стороны присоединиться к нам здесь, на Земле! Закончил осмотр моей кровати? Потому что если «да», то ты знаешь, где выход. Не останавливайся из-за меня.
Позади меня Куп подавляет либо смех, либо стон.
Тогда — сюрприз-сюрприз! — черные брови Тео хмурятся. Из внутреннего кармана пальто он достает ручку и маленькую записную книжку на спирали, открывает ее, затем что-то строчит со скоростью молнии на страницах. Показывает мне блокнот, чтобы я прочитала его каракули.
«Извини. Не особо лажу с людьми. Не нанимай «Капстоун».
Не особо ладишь с людьми? Здравствуй, преуменьшение века.
— Поезд уехал, Солнышко. Крейг пришлет контракт в понедельник.
Более яростная писанина. Он подходит ближе и тычет блокнотом передо мной.
«Я лучше!»
Я отмахиваюсь от него рукой.
— Ты словно заноза в заднице! И, честно говоря, немного «ку-ку». Мысль о том, что ты будешь тусоваться рядом со мной около полугода, работая над домом, не особо привлекает.
Он стоит там, раздувая ноздри и нахмурившись, показывая свое раздражение и разочарование, пока Куп не откашливается. Тео отрывает от меня свои черные глаза и смотрит поверх моего плеча.
— Может, тебе стоит показать ей планы, Ти?
— Планы? — спрашиваю. — Какие планы?
Но Тео решает, что это хорошая идея, потому что тут же проталкивается мимо нас и спускается бегом вниз. Мы слышим, как открывается входная дверь, а затем захлопывается.
Изумленная, я смотрю на Купа.
— Серьезно, он ненормальный. Не могу поверить, что кто-то нанимал этого парня.
— Обычно он не такой плохой, — извиняющимся тоном бормочет Куп.
— Как утешительно. Можешь назвать хоть одну причину, почему я должна выбрать того, кто меня ненавидит?
Голубые глаза Купа смягчаются, превращаясь во что-то подозрительно похожее на жалость.
— Он не ненавидит тебя, — мягко говорит он. — Поверь, если бы это было так, нас бы здесь не было. Ты просто… будоражишь его.
Я смеюсь, потому что это еще одно преуменьшение.
— Что ты сказал? Подожди, ты же не хочешь сказать, что он тайно в меня влюблен, верно?
— Нет, — Куп яростно качает головой.
Я осматриваю его безэмоциональное лицо, лишенное намека на смех.
— Пожалуйста, успокой меня и подтверди, что ты понял, что я пошутила.
— О. Окей.
Я вскидываю брови.
— В этом городе допускается сарказм? Потому что, если нет, то я откажусь от проекта и перееду туда, где люди будут в состоянии оценить мое тонкое чувство юмора и большую любовь к подколам.
Прежде чем он успевает ответить, входная дверь снова открывается и закрывается — с громким хлопком, потому что, по-видимому, Тео Валентайн ничего не делает мягко, — а затем три громких удара.
Я недоверчиво смотрю на Купа.
— Он только что топнул ногой по полу, чтобы позвать нас вниз?
Куп примирительно вздохнул.
— Боюсь, что да. Нам лучше спуститься, пока он не потерял терпение.
Из меня вылетает смешок, наполовину от иронии, наполовину от возмущения.
— То есть он сейчас терпеливый?
— Тебе правда не захочется это узнавать, — бухтит Куп, а затем выходит из комнаты.
Тео мы обнаруживаем на кухне внизу. На мраморном островке стола он разместил большую прямоугольную книгу. На синей льняной обложке выбито серебряными словами «Баттеркуп Инн» в старомодном стиле с множеством причудливых завитков. Рядом с книгой лежат несколько свернутых листов, похожих на чертежи.
Мое любопытство усиливается, я подхожу ближе.