Тео жестикулирует на книгу, как бы говоря: «Смотри».
Я открываю обложку, начинаю переворачивать страницы, затаив дыхание.
Все страницы книги заполнены великолепными цветными компьютерными визуализациями отеля «Баттеркуп Инн». Не тем, что здесь сейчас, а как это будет выглядеть после масштабных ремонтных работ.
Роскошные сады, фонтаны и простирающийся зеленый газон. Экстерьер здания окрашен в мягкий оттенок желтого с белым. Внутри все номера обставлены красивой мебелью, которая отдает дань уважения эпохе постройки дома в сочетании с более современными элементами, которые легко обновят атмосферу.
Около витиеватого крыльца есть несколько зон отдыха, где смогут собираться гости. А задний двор превратился в самую удивительную игровую площадку для взрослых с ямами для костра, столами под тентами, окруженными скамейками, несколькими местами для игр, включая гигантский конструктор и бассейн с видом на море.
Именно так мы все представляли с Кассом, вплоть до мельчайших деталей.
Это не просто визуализация проекта. Эта книга — план из моей головы.
Ошеломленная, я стою в гробовой тишине, пока Тео не берет все в свои руки и не разворачивает один из свернутых листов. Это чертеж «Баттеркупа», белые схемы на фоне бледно-голубого, иллюстрирующие технические особенности здания, в том числе планы этажей, участка и детальный план, демонстрирующий инженерную перспективу будущей работы.
Если книга была планом моего разума, то эти рисунки — карта моего сердца.
Взволнованная, я возвращаюсь на первую страницу книги в поиске маленькой детали, которая меня поразила. Показываю на ряд фиолетовых цветов, выстилающих крыльцо с обеих сторон дома.
— Что это за цветы? — уточняю тихим голосом.
Тео пишет в своем блокноте и протягивает его мне.
«Душистый горошек».
Нож в живот. Пуля в голову. Свободное падение с пятидесятиэтажного здания. Я захлопываю книгу, хрипло произнеся:
— Извините, я на минуту, — и вылетаю из кухни с комом в горле. Пробегаю сквозь патио и врываюсь через французские двери во двор. Стою там, глотая воздух, позволяя солнцу ослепить меня, а морскому воздуху играть с волосами, пока я пытаюсь взять себя в руки.
Не плачь. Не плачь, тряпка. НЕ СМЕЙ РЕВЕТЬ.
Один из первых мозгоправов, к которому я обратилась после смерти Касса, сказал, что у мозга есть потребность в поиске параллелей, устанавливающих связь между несвязанными вещами, чтобы понять что-то бессмысленное. Люди развили универсальную тенденцию искать закономерности в случайной информации, отсюда и существование гадалок, толкователей снов и людей, которые видят Иисуса в куске тоста.
Но холодная, жесткая правда в том, что нет никакой связи между чем-либо.
Жизнь — все существование — абсолютно случайна.
Вашим счастливым числам в лотерее не повезло, потому что нет такой вещи, как удача. Перебежавшая дорогу черная кошка не является плохим предзнаменованием, это просто кошка на прогулке. Затмение — не кара богов, так же как и автобус, едва не задавивший вас, когда вы переходите улицу, не знак, что ангел-хранитель Вас бережет.
Не существует никаких богов.
Нет никаких ангелов.
Суеверия не реальны, и никакое количество желаний, молитв или нерационализма не способны изменить тот факт, что жизнь — это всего лишь одна длинная последовательность случайных событий, которые, в конечном счете, не имеют смысла.
Я ненавидела того психиатра.
Но теперь в голове всплывает его скучный голос, объясняющий, что душистый горошек вдоль крыльца в видении «Баттеркупа» Тео не имеет никакого отношения к прозвищу, которым Касс меня называл. Нет никакой связи с немым незнакомцем, создавшем точную копию дома мечты моего покойного мужа и меня. Ничего не значит, что мы здание с видом на прибой и цветами у крыльца, которое мы искали, оказалось в этом городе, так что, все происходящее — просто судьба.
Нет, не судьба. Случайность. Просто жизнь делает то, что у нее получается лучше всего: прикалываться надо мной.
Если бы только мое глупое сердце поверило в это…
— Меган? Ты в порядке? — Куп стоит в дверном проеме, положив руку на раму с нахмуренным от беспокойства лбом.
— Да. Нормально, — просто супер, огромное спасибо, у меня совсем нет нервного срыва в этот прекрасный сентябрьский день. Тру глаза, злясь на себя за проявление слабости. Расправляю плечи, делаю глубокий вдох и улыбаюсь. — Просто нужно немного воздуха.
Куп не выглядит убежденным. Я не виню его, потому что из меня отвратительная лгунья. Но будь я проклята, если признаю, что я женщина на грани нервного срыва, которая видит призраков от просмотра чертежей.
Я возвращаюсь внутрь, послав Купу еще одну обнадеживающую улыбку, и застаю ожидающего на кухне Тео, стоящего на том же месте, что и когда я уходила. Улыбаюсь и ему, мои губы натягиваются до боли, но он не отвечает взаимностью. Просто смотрит на меня с подрагивающей мышцей в челюсти и образованной бороздкой между черными бровями.
Затем строчит что-то в своем блокноте и протягивает его.
«Прости».
Понятия не имею за что он извиняется, но часть моего мозга, повернутая на поиске паранормальных связей, кричит, что он знает, что я расстроена… И почему.
— Не переживай. Я в порядке, — решаю не тратить время на какое-то отстойное оправдание за свое бегство, потому что подозреваю, что он это поймет. У меня нет сил подпитывать фальшивую улыбку, поэтому я убираю ее со своего лица. Мы тупо стоим, уставившись друг на друга в напряженной тишине.
Это становится нашей фишкой.
— Я воспользуюсь ванной, — бросает Куп, проходя через гостиную. Невдалеке раздается звук закрывающейся двери. Очевидно, мы остаемся наедине.
Адамово яблоко Тео подпрыгивает, когда мужчина сглатывает. Я никогда не встречала никого, кто был способен стоять совершенно неподвижно, но создавая впечатление, что может взорваться при неосторожном движении или слове. Он как кобра, свернувшаяся для броска.
— Как ты все это подготовил, не встречаясь со мной и не видя дом? — приглушенным голосом спрашиваю я.
Он бросает взгляд на книгу, сжимает руку в кулак над обложкой и медленно выдыхает через нос. Поднимает ручку и блокнот.
«Мне очень нравится этот дом. Он заслуживает второго шанса».
Это ответ, но осторожный, который обходит стороной заданный вопрос, поэтому я раздумываю, как лучше поступить. Если он вырос в Сисайде, очевидно, знаком со зданием. Возможно, он даже останавливался здесь, когда гостиница действовала. Но это не объясняет, почему у него есть все эти схемы и визуализации с такими подробностями, если только у него уже не было клиента, который хотел отреставрировать отель.
Возможно, им был даже он сам.
— Ох, ясно. Ты уже предлагал отремонтировать здание после пожара на кухне, верно?
Он моргает, один раз. Не уверена, используем ли мы наш телефонный код, и это типо «да», или он просто моргает.
— Ну, для последнего владельца, — указываю на книгу и чертежи, потому что он не отвечает. Не могу сказать точно, что больше раздражает — его взгляд или игнорирование моего вопроса.
Наконец, он наклоняет голову в сторону со слабым рывком к плечу. Это не кивок или тряска, а больше похоже на «возможно». Или на что угодно. Или, возможно, на «ты раздражаешь меня этими глупыми вопросами».
Общаться с этим парнем — гиблое дело. Сейчас только половина десятого утра, а мне уже хочется выпить.
— Забудь. Перейдем к слону в комнате2. У нас с тобой проблемка. Давай будем милыми и назовем это «личностным конфликтом». Ремонт здесь будет долгим, и я не из тех девушек, которые будут торчать в спальне и вязать, пока мужики принимают решения и руководят шоу. Это мой дом. Если я решу нанять тебя — упор на слово «если» — я не собираюсь терпеть твое отношение ко мне.