— Я живу в паре километров от ресторана. Меган, все было под контролем. Ты бы заметила, если бы вела маш…
— Мой муж погиб из-за полицейского, который выпил всего один бокал, прежде чем сесть за руль своей патрульной машины, Сюзанна, — жестко перебиваю ее. — Не смей говорить мне о контроле.
Теперь ее молчание звучит шокировано, и я чертовски этому рада. Я позволяю ему растянуться далеко за пределы неудобства. Настала ее очередь что-то сказать, и лучше что-то, включающее извинение, или я никогда не буду с ней общаться.
Она начинает свою речь прерывисто и дрожащим голосом.
— Мне… мне очень жаль, Меган. Я не… я понятия не имела, — она переводит дыхание. — Я действительно не знаю, что еще сказать, кроме как извиниться. Правда. Это больше не повторится.
Я все еще злюсь, но, по крайней мере, она кажется искренней. Растираю рукой лицо. Что, блин, за способ начать день…
Тогда Сюзанна произносит то, что останавливает мое сердце в груди.
— То же самое случилось с Тео.
Все волосы на затылке встают на дыбы.
— Что?
— Не думаю, что рассказывала об этом в субботу. Тео был на пути домой из дома своей девушки, когда в его машину врезался пьяный водитель, который проехал на красный свет. Протаранил на перекрестке. От машины Тео живого места не осталось. Знакомая медсестра сказала, что когда его доставили в больницу, у него не было пульса, — она выдает маленький, неудобный смешок. — Очевидно, они перезапустили сердце.
Стук. Стук. Стук. Мое сердце возвращается к жизни с резким, болезненным ударом, который отражается в каждом нерве моего тела. В голове всплывают воспоминания, ужасные, черные воспоминания. У меня так кружится голова, что приходится схватиться за кухонный островок для поддержки.
— Ты еще здесь? — Сюзанна спрашивает, когда я слишком долго молчу.
Протаранил на перекрестке. Машина разбита. Не было сердцебиения.
Каковы шансы на подобное сходство?
— Здесь, — хриплю я. Но на самом деле это не так. Я проделала путешествие назад в прошлое, обратно на перекресток посреди ночи в Фениксе, где я стояла на коленях на асфальте, рыдая и зовя на помощь, пока держала своего умирающего мужа на руках, слушая его последние слова.
Я люблю тебя, душистый горошек. И буду любить до конца времен.
Поверхностно дышу, ладони потные, руки дрожат, комната темнеет, я едва могу перевести дыхание.
Эти знаки мне знакомы. У меня начинается приступ паники.
Я роняю телефон и бегу через дом, пока не добираюсь до французских дверей, ведущих на задний двор. Прорываюсь сквозь них, глотая воздух. Мои глаза разрываются, холодный утренний воздух ударяет по горящему лицу. Я бегу через двор к пляжу, спотыкаясь, и направляюсь прямо к воде.
Она ледяная, но мне нужен шок реальности. Я стою по колено в океане, яростно дрожу Мои руки обвиваются вокруг тела, пока волны раскачивают меня, а нежный утренний прибой успокаивающе журчит, охлаждая мой кипящий разум.
Я закрываю глаза и глубоко дышу, всасывая воздух в свои вздымающиеся легкие.
Воздух пах кровью на асфальте и медовым ароматом душистого горошка.
ГЛАВА 9
Когда я наконец собираюсь с силами и возвращаюсь домой, проходит около получаса. Поднимаю мобильный и вижу четыре пропущенных звонка, все от Сюзанны.
Пишу ей, что не могу разговаривать, и что свяжемся позже. Переодевшись в сухую одежду, включаю телевизор в спальне и смотрю местные новости с чувством легкого неверия.
По данным новостей, удар молнии по «Капстоуну» был внушительным. В результате огонь охватил здание всего за несколько минут. Это зафиксировано с помощью камеры наблюдения в здании через дорогу. Полученные кадры безумны, как в неком блокбастере.
Диктор несколько раз упоминает необычность этого события. Молния должна была попасть в телекоммуникационный шпиль на высотке кварталом выше, которая в двадцать раз превосходит здание «Капстоуна».
Больше ничего занимательного, только краткая сводка климатических условий, которые вызвали молнию, ну и реклама. Я хочу позвонить Крейгу, но уверена, что у него есть дела поважнее, чем бестолковая болтовня с утра пораньше. Дам ему несколько дней, чтобы он пришел в себя. А уж потом попытаюсь выяснить, как произошедшее повлияет на наш проект. Одновременно с принятием этого решения я отправляю ему электронное письмо. Сообщаю, что я в курсе новостей и приношу свои сожаления о случившемся. Пару слов набираю о том, как хорошо, что никто не пострадал и чтобы он не торопился ко мне с контрактом.
Через пять минут звонит мой телефон.
— Алло?
— Меган, это Крейг Кеннеди.
Ясно одно — он напряжен.
— О, Крейг, произошедшее просто ужасно! Я только что отправила тебе письмо.
— Я знаю. Видел на телефоне. Спасибо за сочувствие.
— Понимаю, что это глупый вопрос, но с тобой все в порядке?
— Хорошо настолько, насколько это возможно. Я сейчас в здании. Ощущение, что здесь произошёл атомный взрыв. Нам повезло, что это не случилось в рабочее время, иначе не обошлось бы без жертв.
Ужасный образ обгоревших тел всплывает в голове. Я заставляю его исчезнуть вместе с короткой волной тошноты.
— Точно. Оборудование всегда можно заменить.
Неловкое молчание, затем грубая прочистка горла.
— Да уж. Если бы моя страховка не истекла месяц назад.
— Истекла? — повторяю высоким тоном.
Его голос проходит через линию в расстроенном рычании.
— Мой гребаный некомпетентный бухгалтер только что сообщил мне, что я не подписывал чек на продление страховки. Все было подготовлено, но по какой-то причине ничего так и не попало ко мне на стол за подписью, и это вылетело у нее из головы. До сих пор, потому что гребанный пожар напоминал ей об этом! — он стонет. — Прости. Мне не стоит выражаться, но я чертовски зол.
— Конечно. Это естественно, — шепчу я, сосредоточившись на большой, извилистой трещине на стене моей спальни, которая растет со дня моего переезда. Она имеет сверхъестественное сходство с молнией.
— Это не самое худшее, — мрачно заявляет Крейг.
— Да ты шутишь!
— Хотелось бы, — он тяжело вздыхает. — Сегодня утром я узнал, что действие лицензии моего генподрядчика приостанавливается.
Моя челюсть ударяется об пол.