Тео принимает это как сигнал, чтобы снова нацепить застывшую мину на лицо, но так как я ожидала такой реакции, то не позволяю ей сбить меня с толку.
— Ты написал, что не стабилен. Что, честно говоря, очевидно. Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, но с одной стороны, ты говоришь мне нанять тебя, а с другой, ты заявляешь, что слышишь голоса, видишь призраков и что у тебя есть история с наркотиками, законными и не очень. Видишь ли ты в этом проблему с точки зрения потенциального клиента?
Ответа я не ждала, поэтому, когда его не получаю, то продолжаю говорить.
— Мне очень нравится Куп. Я слышала много хорошего о твоей кампании, твоем трудолюбии и таланте. Книга с компьютерными изображениями, которую ты приносил, невероятна. Конкуренты и рядом не стояли. Но ты, мистер Валентайн, вызываешь тревогу. Честно говоря, я не знаю, что с тобой делать. Не думаю, что могу тебе доверять. А при совместной работе наличие доверия даже не обсуждается. Ты сказал, что мы никогда не сможем быть друзьями, и я могу принять это… Но не буду принимать неопределенность в твоей способности делать свою работу. Я должна быть уверенной, что ты будешь на месте, будешь профессионалом и будешь абсолютно адекватным, независимо от твоих личных проблем.
Я поднимаю голову и изучаю его. Он смотрит на меня с болезненным выражением на бледном лице.
— Этот дом для меня больше, чем просто здание, — объясняю ему низким, но уверенным голосом. — Мой спасательный круг. Обещание. И, наверное, единственное, что я когда-либо полюблю снова. Ты понимаешь?
Он вглядывается мне в глаза далеко за грань вежливости. Потом присылает сообщение.
«Да. Больше, чем ты можешь себе представить».
Изо рта вырывается вздох, потому что «Здравствуйте, загадочное заявление, садитесь и присоединяйтесь к разговору». Следом после первого, приходит второе смс.
«Мне жаль, если я задел твои чувства комментарием про друга. Последнее, что я хотел сделать, это обидеть тебя. Просто находиться рядом с тобой тяжело».
Я отрываю глаза от телефона и смотрю Тео в глаза.
— Скажи, почему, — требую с колотящимся сердцем.
Он ерзает возле меня с неровным дыханием и дикими глазами.
— Тео. Ты не получишь работу, если не объяснишь свое поведение. С меня хватит этого шпионского бреда.
Он смотрит вниз на остатки своего омлета, словно ищет там ответ. Затем ненадолго закрывает глаза, задумывается и поднимает трубку.
«Потому что ты ужасно страшная. Обезьяны в зоопарке и то красивее».
— Ладно, — раздраженно бормочу я, потому мне казалось, что я близка к разгадке этой непонятной ситуации. С грохотом ударяю своим телефоном об стол. — Рада знать, что ты считаешь это забавным. Было интересно познакомиться с тобой. Удачи!
Я отодвигаю стул назад, готовая прорваться мимо него или даже перелезть, если он не будет двигаться. Но Тео протягивает руку и касается моей кисти кончиком пальца.
Статическое электричество потрескивает на моей коже, горячее и острое, словно нож. Я выдергиваю руку, втягиваю вздох и пялюсь на него, моргая от удивления.
Его губы расходятся, и клянусь, клянусь, он собирается что-то сказать. Но потом делает резкий вдох, сердито качает головой и лезет в бумажник. Швыряет банкноты на стол, вскакивает со стула и оставляет меня в одиночестве смотреть за его уходящей спиной, когда он проходит через ресторан.
Через несколько минут на мой телефон приходит еще одно сообщение.
«Потому что из-за тебя все мои раны нарывают».
Когда официантка приходит с двумя тарелками лимонного пирога, я все еще неподвижно сижу, перечитывая смс Тео в сотый раз.
* * *
Длинная прогулка до дома на холоде не очищает мою голову и не успокаивает нервы. Я все также в замешательстве, когда открываю входную дверь. Я провожу несколько часов в интернете в поиске других подрядчиков, пока не набираю небольшой список новых перспектив. Почувствовав уныние, что не могу дозвониться до первых двух, решаю оставить все до завтра.
Провожу остаток дня в депрессии, оплачивая счета, занимаясь стиркой и другими отвлекающими делами, пока не наступает время сна. Я раздеваюсь и лезу под покрывало под звук рычащего живота. После самого странного завтрака на свете у меня не было настроения для приема пищи.
Я заставляю его раны нарывать? Что, черт возьми, мне с этим делать?
Ничего, отвечает моя прагматичная сторона. Забудь его. Этот человек безнадежен.
Проблема безнадежных идей в том, что они безумно соблазнительны для тех, кто знает, что значит быть потерянным.
Около полуночи я все еще таращусь в темный потолок, думая о Мистере Загадка, когда вдруг ощущаю запах гари.
Мое сердце подпрыгивает к горлу. Принимаю вертикальное положение, скидываю одеяло и включаю свет. Все в спальне выглядит нормальным, но едкий запах безошибочен. Я бегу вниз, борясь с нарастающей паникой, и следую, принюхиваясь, через дом, ударяя по каждому переключателю, мимо которого прохожу, пока дом не загорается, как рождественская елка.
И нахожу искомое в гостиной.
Черные клубы дыма вздымаются от электрической розетки возле окна. Это та самая розетка, треск которой я слышала несколько раз. Тонкое серое облако зависло на потолке, продвигаясь наружу медленными, расширяющимися волнами, как рябь на воде после того, как в нее бросили камень.
Матюгнувшись, я подбегаю к окну и распахиваю его в попытке проветрить комнату от дыма. Холодный ночной воздух врывается внутрь, дым начинает вырываться наружу. Я бегу обратно наверх за мобильным телефоном и набираю 911 на обратном пути вниз. Отвечает бойкий женский голос.
— Девять-один-один, что у Вас случилось?
— Мой дом горит!
— Назовите ваш адрес и номер для обратного звонка, мэм.
Я называю адрес, она повторяет его за мной, я подтверждаю, после чего она просит меня рассказать ей, что именно происходит.
— Замыкание внутри стены на первом этаже на западной стороне здания с видом на пляж. Не знаю, насколько огонь большой, но там много дыма, — мне удается звучать рационально, хотя у меня трясутся руки и я не могу перевести дыхание.
— Где вы сейчас находитесь, мэм?
— Недалеко от выхода.
— Мне нужно, чтобы Вы немедленно покинули дом, мэм! Отойдите на безопасное расстояние и дождитесь прибытия пожарной службы. Вы понимаете?
Диспетчер просто издевается. Не могу сказать, что виню ее, но мне не хочется уходить.
— Мэм! — гаркает она, когда я не отвечаю.
— Я выхожу, — поворачиваюсь на пятках и бегу к входной двери, но потом резко останавливаюсь у лестницы. Выдыхая холодным, как снег дыханием, я поднимаю глаза на второй этаж.
Свадебный альбом.
Я тороплюсь вверх по лестнице в главную спальню. Диспетчер, должно быть, слышит мое тяжелое дыхание и топот ног по полу, потому что спрашивает:
— Вы сейчас снаружи?
— Почти! — отвечаю, затаив дыхание. — Мне нужно кое-что забрать. Я не могу покинуть дом без…