Происходящим? Поднимаю глаза и смотрю на пляж. Ближайшая постройка — трехэтажное здание кондоминиума в четверти милях вверх от побережья.
Я думаю о человеке, которого видела стоящим на пляже сразу после звонка Крейгу этим утром. Мужчина с широкими плечами и длинными ногами в черном плаще. Человек, меланхолично уставившийся на пляж, словно искал кого-то или что-то потерянное.
Это был Тео. Теперь я в этом абсолютно уверена.
Меня должно беспокоить это прозрение, но, как ни странно, этого не происходит. Страха нет, только любопытство. Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Но моя интуиция подсказывает, что Тео Валентайн для меня не опасен. Во всяком случае, хоть мне и не ясно почему, но вроде как это я гораздо более опасна для него.
Словно призванный моими мыслями, Тео появляется в дверном проеме. На расстоянии наши взгляды встречаются. Мужчина светится красным и желтым от огней пожарной машины. Он снял ветровку перед тем, как вернуться в здание и теперь стоит в белой футболке с длинными рукавами, покрытой сажей. На щеках и переносице большой черный мазок, как раскрас военных. Это подчеркивает его глаза, мрачно сверкающие под нахмуренным лбом.
Он направляется прямо ко мне.
— О, вот и наш герой! — говорит Джон и протягивает руку в знак приветствия. Его милый подчиненный машет.
Тео им нравится. Всем нравится этот человек-сфинкс, который бродит по городу посреди ночи, немой и не спящий из-за демонов, преследующих его.
Острый удар сочувствия скручивается внутри, пока я наблюдаю за приближением Тео. Одиночество признает одиночество, как одинокий волк завывает, чтобы получить отдаленный отклик другого в холодную зимнюю ночь.
Когда Тео доходит до нас, то останавливается, кивая сначала Джону, затем милахе-парню.
Только потом смотрит на меня пронзительными, словно лазерные лучи, глазами.
— Я так понимаю, — начинаю я, — что ты, возможно, спас мой дом своей оперативностью.
Он даже не вздрагивает. Не улыбается, не двигается и не моргает. Просто ждет.
— Джон говорит, что мне нужно срочно заменить проводку в «Баттеркупе».
Джон поддакивает:
— О, определенно. Как можно скорее. Вам не стоит включать электропитание, пока мастер все не исправит.
Ладно, Вселенная. Ты победила.
— Итак, ты начинаешь завтра, — обращаюсь к Тео. Чувство неизбежности отягощает слова, но губы будто знали все это время, что им придется сформировать их. — По факту, уже сегодня. Первым делом с утра, если сможешь.
Удерживая мой взгляд, Тео медленно кивает.
— Начни с электричества. А там посмотрим, — подразумеваю «посмотрим, как там у нас пойдет». Покажет ли он нормальное человеческое поведение. — Договорились?
Один удар сердца, два, затем Тео протягивает ладонь. Я перекладываю свой свадебный альбом в левую руку, чтобы протянуть ему правую. У него большая, теплая ладонь, обтянутая грубой перчаткой. Мы не трясем руками, как при рукопожатии. Вместо этого, просто стоим там, держась друг за друга и глядя в глаза, посылая что-то вроде потрескивающего электричества в холодный воздух. Это кажется длится вечность, пока Джон не прочищает горло, привлекая внимание.
— Что ж, чудесно. Я теперь спокоен, зная, что ты позаботишься обо всем, Тео. В доме такого размера замена может занять неделю или около того, да?
Тео отпускает мою руку, но не мой взгляд. И поднимает три пальца.
— Три дня?
Тео кивает, затем Джон хихикает, поворачиваясь ко мне.
— Считай, звезды улыбнулись тебе, Меган. Тео лучший подрядчик в округе.
Улыбка Тео начинает медленно растягиваться и продолжает расти, пока не захватывает все его тело, что он практически светится изнутри. Не могу вспомнить, когда в последний раз видела что-то настолько прекрасное.
— Прекратят ли когда-нибудь это твердить, — тихо бормочу себе под нос.
* * *
К моменту отъезда пожарных, я физически, умственно и эмоционально истощена. Чувствую себя мокрой половой тряпкой, которую какой-то злой гигант отжал и швырнул в кирпичную стену. Я наблюдаю, как пожарная машина грохочет по улице, и поднимаю руку в ответ, когда один из пожарных машет мне из кабины.
Одиноко двигаюсь к дому под шум прибоя, составляющий мне компанию. Решаю налить себе стакан виски.
Тео растворился в ночи, как призрак, прежде чем я смогла задать ему какие-либо вопросы. Меня волнует, почему он оказался в моем доме, когда вспыхнул пожар. Он жестоко ошибается, если считает, что его исчезновение помешает мне устроить допрос завтра.
В голове столько вопросов, что она идет кругом.
С одеялом, обернутым вокруг плеч, и альбомом, надежно прижатым подмышкой, я вхожу в дом, закрывая за собой дверь. Уничтоженная полученным диким ударом, дверная ручка отваливается, когда я касаюсь ее. Вздыхая, оставляю все так, как есть.
Игнорируя занозу в стопе, иду на кухню. Перемещаюсь по темному дому с большим фонариком, который вручил мне Джон, прежде чем он и его команда отчалили. Попутно рассматриваю удручающий вид внутренностей моего дома, вывалившихся сквозь отверстия в плинтусах и дыры в штукатурке под потолком в различных местах, где мужчины явно искали другие «очаги возгорания» в проводке. В доме полный кавардак, но он стоит.
Спасибо Тео Валентайну за то, что он по какой-то необъяснимой причине появился раньше пожарных. Что он знал, где в моем доме находятся огнетушитель, фонарик и кувалда. Что поднял меня и унес на руках, прилагая столько же усилий, сколько потребовалось мне, чтобы нести свадебный альбом, а я, между прочим, не крошечный, нежный цветочек. Что добавил еще один кусочек в постоянно растущую головоломку своей загадочной запиской: «Я всегда буду рядом».
Прячу записку между страницами свадебного альбома, потому что не хочу ее потерять. Почему-то это важно для меня. В ней есть смысл, какая-то подсказка.
Прохожу на кухню, кладу альбом и фонарик на стол. Открываю шкаф, беру стакан и достаю бутылку виски из другого шкафа. Наливаю себе порцию. Выпиваю все на одном дыхании, вздрагивая, когда пары обжигают нос, после чего наливаю еще.
Когда я оборачиваюсь, издаю леденящий душу крик.
Тео опирается на мраморный островок, скрестив руки на груди и пялясь на меня.
— Твою мать, Тео! — грохочу я. — Ты напугал меня до усрачки! Какого хрена ты тут делаешь?
С обеспокоенным выражением лица он указывает на меня, а затем делает знак «ОК».
— Да, все в порядке! Боже! — я прикладываю руку ко лбу, тяжело дыша из-за внезапного всплеска адреналина в крови. — Я думала, ты ушел!
Тео качает головой.
— Ну, теперь-то я в курсе!
Он неподвижно наблюдает за мной. Я нависаю для поддержки над столом, натягиваю одеяло вокруг плеч и пытаюсь восстановить спокойствие. Через мгновение мне удается взять себя в руки достаточно, чтобы больше не орать. Да я на глазах становлюсь истеричкой!
— Прости. Я не хотела кричать на тебя, просто не люблю сюрпризы. Не подкрадывайся ко мне так больше, ладно?
Он в раскаянии кивает, и теперь я чувствую себя идиоткой за потерю хладнокровия. В конце концов, этот человек спас мой дом. Меньшее, что я могу сделать, — это быть вежливой.
— Окей. Это я снова извиняюсь. Но хочу добавить, что немного странно, что ты стоишь тут на моей кухне в темноте. На самом деле, это более чем странно, — мой смешок печален. — Но с тобой пора бы к этому уже привыкнуть. Ты дал слову «странный» совершенно новое понятие.