Официантка кладет руку на сердце.
— О, милая. Сочувствую.
Могу сказать, что она действительно растрогалась. Многие люди говорят такого рода слова рефлекторно, из вежливости, но ничего такого не имеют в виду, но эта дружелюбная официантка не одна из них.
— Спасибо.
— Так у тебя семья поблизости? Может, в Портленде?
— Нет.
— Значит, работа?
Ей интересно, почему я решила переехать сюда. Я говорю полуправду, приправленную веселой улыбкой.
— Можно сказать и так, хотя меня не ждет никакой работодатель. Скорее, я сама им буду, — когда она в замешательстве хмурит брови, я добавляю: — Я приобрела «Баттеркуп Инн».
Она издает возбужденный возглас, от которого головы всех посетителей оборачиваются к нам, после чего кричит через плечо в сторону кухни:
— Кэл! Эта милая девочка купила «Баттеркуп»!
В тридцать два я едва ли девочка. К тому же, я никогда не была маленькой: ни в росте, ни в личностном плане. Но официантка поворачивается ко мне, сияя, так что, кто я такая, чтобы портить ей радость этими надоедливыми деталями?
— Ну, это фантастические новости, дорогая! Я даже не знала, что он продан! Это место висело на рынке, сколько уже… Лет восемь!
— Десять, по словам агента по недвижимости.
— Сьюзи Мартин, — кивает официантка. — Прошу прощения, Сюзанна, — она закатывает глаза. — Трудно называть полным именем того, кого знали писающимся в штаны. Она сдерет с меня кожу, если узнает.
Когда она предупреждающе на меня смотрит, я делаю движение «застегиваю губы на молнию».
— Мой рот на замке.
— Кстати, меня зовут Джин. Джин Маккоркл. Добро пожаловать в Сисайд, — она протягивает руку.
— Меган Данн, — мы пожимаем руки, будто заключаем сделку.
Затем по лицу с веснушками Джин растягивается ироничная улыбка.
— Не хочу показаться занудой, дорогая, но я надеюсь, что у тебя глубокие карманы и имеется опыт в строительстве. В «Баттеркупе» беспорядок.
«Беспорядок» — это преуменьшение. Дому нужна новая крыша, сантехника, окна, очистка от плесени, озеленение, покрытие штукатуркой и покраска, новые полы и электромонтажные работы. В принципе, все. Это бывшая гостиница в викторианском стиле построена в конце 1900-х годов. Она была полна разных символов и причуд, пока не случился пожар на кухне. У прежнего владельца не было достаточного количества денег, чтобы отреставрировать здание, поэтому он выставил его на продажу. Так особняк и стоял, рассыпаясь от морского воздуха, десять лет.
— Да, там предстоит много работы, но я с нетерпением этого жду. Сюзанна дала имя лучшего подрядчика в районе. Наберу ему завтра, как только осмотрю место и пойму, что необходимо сделать первым делом. Надеюсь, у него будет время, чтобы подойти и предоставить смету. Мне не терпится приступить к работе.
Джин моргает.
— О, я уверена, что у него будет время. Хотя не думаю, что ты захочешь нанять его.
— О чем Вы?
Гул двигателя и визг шин заставляют меня оглянуться через плечо. На обочине через дорогу, в дождь, Мистер Угрюмый Плащ сидит на мотоцикле. Мужчина агрессивно дергает руль, как будто ждет сигнала для старта, чтобы тронуться. Затем срывается с ревом, разбрызгивая колесами воду. Капюшон плаща откидывается на плечи от силы ветра.
— Дело в том, что ты уже встретила лучшего подрядчика в районе, милая, и, судя по всему, он тебе не понравился, — заявляет Джин.
Когда я бросаю на нее вопросительный взгляд, она показывает подбородком на окна, звук ревущего двигателя исчезает вдалеке, пока его не поглощает дробь дождя.
Мое сердце замирает.
— Он строитель?
Она приподнимает плечо, извиняясь.
— Есть другие ребята, которые могут приехать из Портленда. Берут они намного дороже, и, честно говоря, работают не так хорошо, как Тео. Соглашусь, что он отталкивает, но если ты сможешь не обращать внимание на его молчаливость, то он действительно лучший.
Думаю, что скорчить гримасу было не вежливо. Но мое лицо регулярно выдает меня, показывая все эмоции живой мимикой, как сейчас.
— «Молчаливость»? Хотите сказать, что он немой?
— Тео не говорит.
— Он глухой?
— Нет.
— Значит, может говорить, но не хочет?
Джин вздыхает так, будто не хочет это обсуждать.
— Честно говоря, дорогая, я действительно не знаю в чем проблема. До несчастного случая он прекрасно говорил, но после аварии не произнес ни слова. Может, это физическое, может, психическое, кто знает? Все, в чем я уверена наверняка, это то, что Тео может слышать. Он понимает, что говорят люди, просто никогда не отвечает. Поэтому не жди болтовни, если наймешь его.
Становится все лучше и лучше.
— Как я должна общаться с ним, если он не хочет разговаривать?
— Скажи ему, что хочешь, и он это сделает. Если у него возникнут вопросы, Тео напишет на блокноте, который носит с собой.
Она сообщает все это, будто это абсолютно нормальный способ ведения бизнеса. Я отодвигаю тарелку, вытираю рот салфеткой и делаю еще глоток кофе.
— Спасибо, но думаю, что обращусь к парням в Портленде. Попрошу контакты у Сюзанны.
— Хорошо, дорогая. Делай, как знаешь. Хочешь что-нибудь еще или рассчитать тебя?
— Счет, пожалуйста.
Она уходит, оставляя меня задумчиво пялиться в дождливую ночь, думая о Мистере Угрюмом Плаще, бывшем местным чудо-мальчике, который замолчал и теперь сверкает на гостей закусочной глазами, похожими на отражение безлунной ночи на дне колодца.