Особых надежд не питаю, но все же…
— Я собираюсь принять душ. Ребята, вы справитесь полчаса или около того без меня?
Тео кивает, пренебрежительно махнув рукой. Видимо, разговор окончен. Он уходит, не дожидаясь, пока я брякну что-нибудь еще.
— И тебе тоже доброе утро, Солнышко.
Слушаю, как стук его ботинок движется к задней части дома. Почему-то я нахожу этот звук успокаивающим.
Потому что у тебя не было мужика уже сотню лет, подруга.
Заставляю свои женские прелести заткнуться. И отправляюсь в душ.
* * *
— Кто пожаловал! — меня встречает Куп, оторвавшись от осмотра дыры в плинтусе гостиной, проделанной пожарными, как будто я его давно потерянная сестра. На нем красно-черная фланелевая рубашка, закатанная до внушительных предплечий, и комбинезон. Он поразительно напоминает дровосека. — Как поживаешь, Меган? Рада меня видеть?
— Вау, сегодня все такие бодренькие! — подшучиваю я, пытаясь сохранить невозмутимое лицо. В конце концов, я — босс. Не могу позволить всем этим здоровякам думать, что они могут взять надо мной верх, ведя себя как хихикающие подростки. — До этого Тео улыбался мне. Вы, ребятки, что-то покурили перед работой?
— Нет, просто прекрасное утро, вот и все! — он опирает руки на бедрах и осматривает меня сверху донизу. — Стоит отметить, что ты выглядишь красивее, чем новенький комплект зимней резины.
Покраснев, я провожу рукой по влажным волосам и опускаю взгляд на джинсы и синий свитер.
— Я никогда не видела зимних шин, но приму это за комплимент. Спасибо.
— Никогда не видела снега? — он выглядит испуганным, как будто я только что сообщила ему, что мои родители являются братом и сестрой. — Где ты выросла, на Луне?
— На самом деле, в пустыне. До переезда сюда я нигде не жила, кроме Феникса.
— Бывал я однажды в Фениксе, — Куп задумчиво трет бороду. — Жарко, как в аду, и сухо, как в трусах монахини.
— Спасибо за такое волнующее описание. Мне нужно подписать какие-нибудь бумаги? Объем работ или что-то еще?
— Да, Тео уже подготовил контракт. Он оставил его на кухонном столе.
— Хорошо, спасибо.
Я поворачиваюсь и иду на кухню.
— Меган? — останавливает меня Куп.
— Да? — оборачиваюсь.
Некоторое время он медлит.
— Я просто хотел сказать спасибо.
— За что?
— За это, — он жестом указывает на дом. — За то, что дала Тео шанс. Он действительно нуждался в нем.
— Нуждался в чем? Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.
Оглянувшись через плечо, Куп понижает голос.
— Этот дом вроде как… важен для него. Не спрашивай меня почему, потому что я сам не понимаю. Но он был одержим этим местом годами. Думаю, парень мечтал вернуть его былую славу, — его голубые глаза становятся темнее. — Может быть, ремонт дома поможет ему.
С чем связана пробежавшая по мне дрожь, это трепетание бабочек в животе, этот нервный тик? С сочувствием? С беспокойством? Далеко не первый раз я могу с уверенностью сказать, что у нас с Тео Валентайном есть что-то общее.
— Мы договорились, что он проведет электричество, Куп. Посмотрим, как пойдет дальше. Не хочу никого обнадеживать.
— Ха, поздновато, — хихикает Куп. — Давненько я не видел Тео таким счастливым.
— Отлично, — сердито бурчу я. — Совсем никакого давления на меня, чтобы удержать его в этом проекте… Что, если мне не понравится его работа?
Куп выглядит оскорбленным, как мамочка, когда ее ребенка обижают. А большой ребенок — это Тео.
— Пфф. Тебе очень понравится. Он лучший, и это не преувеличение.
— А что, если нет? С ним не так-то легко находится рядом, Куп.
Куп признает это легким кивком и бросает на меня взгляд.
— Он, конечно, не подарок, но Тео лучший человек, которого я когда-либо знал. Он честный, благородный и удивительно верный, никогда ничего не нарушит. Да я готов доверить ему свою жизнь. И жизнь своих детей. О скольких людях ты можешь сказать также?
— Мертвые считаются?
Куп и глазом не моргнул на мой странный вопрос, на который я ответила без раздумий. Имя Касса хотело слететь с моего языка при упоминании чести, благородства и верности. Мой муж был прекрасным человеком до мозга костей и обладал львиной бесстрашностью, особенно когда дело доходило до защиты любимых.
Он был тем, кого женщины жаждут всей своей сущностью, что сейчас стало ценнее из-за своей редкости. Он был настоящим мужчиной.
Куп бросает взгляд на мое обручальное кольцо, а потом снова смотрит мне в глаза.
— Конечно, — мягко говорит он. — Отношения не заканчиваются со смертью. Это может произойти только при жизни.
Я прижимаю руку к сердцу, потому что, черт возьми, мне больно.
— Так нечестно, Куп, — хриплю я. — Ты бьешь меня этим тяжелым психологическим дерьмом еще до того, как я выпиваю свой кофе!
Улыбка Купа нежна, как и его взгляд.
— Я не могу нести ответственность за этот кусок «психологического дерьма». Я вычитал это в книге о парне по имени Морри, мне запомнилось, — он наблюдает, как я пытаюсь сморгнуть слезы, накопившееся в уголках глаз. — Так и знал, что ты мягкотелая под всей этой жесткой бравадой. Но клянусь, никому не расскажу. Я сохраню твой секрет, Зефирка.
— Заткнись. И лучше, чтобы бы так и было. Теперь приступай к работе, — я поворачиваюсь и шагаю прочь под смешки Купа.
Я киваю нескольким рабочим, проходя через дом по дороге на кухню. Но Тео не наблюдаю. Это хорошо, потому что без огромной дозы кофеина моя голова не будет достаточно ясной, чтобы справиться с любыми изменениями его настроения, которым он так чертовски сильно подвержен.