— О, я не знала, что у тебя есть дети, — брови Колин собираются на переносице.
Я снова прочищаю горло, желая умереть.
— У меня нет.
Мы смотрим друг на друга. Я вижу момент, когда она устанавливает связь.
— Сожалею, — шепчет она с состраданием в глазах.
— Давняя история, — ломающимся голосом отвечаю я.
— Ну, ты все еще молода. То есть, еще не поздно…
Она замолкает от неуверенности, возможно потому что я выгляжу глубоко несчастной. Делаю вдох и расправляю плечи.
— У тебя уже появились какие-нибудь пристрастия к еде?
— Фу. Нет. Я едва могу что-то в себе удержать.
Фармацевт вызывает первого человека в очереди к окну, остальные продвигаются вперед.
— Ешь соленые крекеры и пей минералку. Добавляй свежий имбирь в чай. И не забудь про витамины для беременных. Это на самом деле важно.
— Спасибо, — мягко говорит Колин.
Господи. Кажется, она хочет меня обнять.
Но очередь снова движется вперед, щадя меня. Мы с Колин стоим в неловком молчании в течение нескольких минут, пока она не делает неожиданное признание.
— Честно говоря, меня беспокоит не столько утренняя тошнота. Больше мой парень.
Парень? Сюзанна говорила, что Колин все еще тоскует по Тео. Хм.
— Я так понимаю, ваши отношения стали неожиданными?
Она вздыхает, накручивая прядь темных волос между пальцами.
— Да. Мы только начали встречаться, а тут…
Итак, у нас тут крупная драма-мама.
— Как ты думаешь, он обрадуется?
Изгиб ее губ демонстрирует неуверенность.
— Я не знаю. Я бы не назвала его семейным человеком. Он одержим своей работой. Это его первые серьезные отношения. Честно говоря, мне казалось раньше, что такие мужчины не мой тип, — ее смех довольно тихий. — Наверное, меня просто привлекают подрядчики.
Удар молнии пробивает крышу и поражает меня миллионом вольт заряженного электричества.
— Подрядчик?
Покраснев, она мечтательно улыбается мне.
— Ага. Он владелец «Капстоун Конструкшн» в Портленде. Его зовут Крейг.
Я прибываю в таком шоке, что не могу хоть как-то ответить. В смятении таращусь на Колин, что, должно быть, воспринимается ею за интерес, потому что она продолжает трещать голоском, упавшим до тона «только между нами, девочками».
— Он отвез меня в очень милый отель в прошлую пятницу. Он тогда впервые признался мне в любви.
В прошлую пятницу этот козел пригласил меня на ужин, а потом прогуляться до отеля. С тех пор он так и названивает мне каждый день, но я не отвечаю.
«Я бы хотел оставить свои яйца, — говорил Крейг, когда я угрожала ему ножом для масла. — Если все пойдет так, как я надеюсь, они нам понадобятся».
Надо было кастрировать этого напыщенного петуха, когда была возможность.
Гнев ожесточает мой голос.
— Знаешь, Колин, я бы не переживала о его реакции. На самом деле, я бы не переживала о нем в принципе. Сосредоточься на себе, на том, что заставляет тебя чувствовать себя хорошо, на том, что лучше для ребенка. Эту ему стоит переживать, как бы не потерять тебя, а не наоборот. А если он будет вести себя как мудак, когда ты расскажешь ему о ребенке, — что он точно сделает, — брось его как горячую картошку, живи своей жизнью. Ты слишком хороша, чтобы мириться с любой ерундой.
Колин выглядит пораженной моей маленькой пылкой речью.
Не оборачиваясь, Любопытная Варвара громко бормочет:
— Аминь.
Я откапываю бумажку и ручку из сумочки, карябаю на ней свой номер и отдаю Колин.
— Если захочешь поговорить, позвони мне. Я действительно хороший слушатель.
— Это так мило. Спасибо, Меган.
Она выглядит удивленной, как будто не может поверить, что девушка, о которой треплется весь город, может быть такой хорошей. Очередь снова продвигается вперед, скоро черед Колин. Прежде чем она подходит к кассе, она быстро и неловко обнимает меня, ее корзина тыкается мне в грудь.
— И если ты захочешь поговорить, то можешь тоже звонить мне, — говорит она тихо. — У Сюзанны есть мой номер. Серьезно, в любое время.
Потом она беседует с фармацевтом, а мне остается только гадать, сколько времени пройдет, прежде чем она узнает по сарафанному радио, что мы с Крейгом ходили на свидание. Что еще более важно, сколько ругательств и угроз расчленения я могу использовать при телефонном разговоре, когда я позвоню этому бесполезному, эгоистичному, любящему польку павлину.
Отвлекшись на мгновение от своего психического расстройства, я получаю медикаменты и возвращаюсь в дорогу. Только когда я проезжаю мимо поворота к «Баттеркупу», я понимаю, куда направляюсь.
Я не знаю дорогу, поэтому съезжаю на обочину и вбиваю домашний адрес Тео в свой GPS-навигатор.
* * *
Не знаю, чего я ждала, но уж точно не современного шедевра из стекла и стали, выступающего с крутого скалистого утеса с видом на океан и окруженного с трех сторон густым лесом. Мужественный, строгий и поразительно красивый, прямо как из журнала «Архитектурный дайджест».
Я захлопываю водительскую дверь, а затем медленно поднимаюсь по подъездной дорожке к дому, хрустя под подошвами гравием. Бодрый морской бриз обдувает мои волосы. Солнце светит ослепительно ярко. В ста ярдах от дома находится старый сарай не к месту со своим обветшавшим состоянием и стилем. Он будто стоял заброшенный на опушке леса в течение ста лет. Если бы не блестящие, недавно отчеканенные замок и цепь, намотанные на ручки раздвижных дверей, я бы решила, что внутри него никого не было несколько десятилетий.