Он на грани. Я чувствую это по дрожанию его рук, слышу это в его хрипах, вижу это в его лице, когда его брови сближаются от острого удовольствия. С каждым толчком его таза мои соски упираются ему в грудь. Он наклоняет голову и берет один в рот, принимаясь усиленно его сосать, продолжая бесконтрольно двигаться, раскачиваться и постанывать вокруг моей плоти.
— О-о… Тео!
Его тело дергается. Он издает звук, будто умирает. Его руки вздрагивают в моих волосах, когда его оргазм срывает еще один звук с его губ. Новый звук, который я никогда не слышала от него ранее.
Имя.
Мое имя.
— Меган!
Все затянувшиеся сомнения относительно моего здравомыслия и гребанной головоломки, которую собрал мой мозг, наконец разрушены, когда я слышу голос Тео.
Потому что теперь я знаю, почему он перестал говорить.
Его голос не принадлежит ему.
Он принадлежит человеку с небесно-голубыми глазами и солнечной улыбкой, которого я впервые встретила, когда мне было шесть.
ГЛАВА 27
Я бьюсь в истерике, а Тео в шоке замирает. Цепляясь за него каждой каплей силы, я зарываюсь лицом в его шею и изливаю свою эйфорию неконтролируемым потоком слез.
— Я знала! — приглушенно причитаю в его кожу. — Я знала, что ты вернешься ко мне!
Застывшие мышцы Тео расслабляются. Он выдыхает, прижимая поцелуй к моей шее. С грохотом, похожим на мурлыканье, из его груди раскатывается низкий смех.
— Милая, — шепчет он, оставляя легкие поцелуи на моих ушах. — Меня не было всего несколько недель, — его тон дразнящий. — Ты всегда будешь такой эмоциональной после секса?
Слова Тео, но голос мне до ужаса знаком, немного более хриплый тембр, но в остальном неизменный. Эхо этого голоса звучит в моей голове уже пять долгих лет. Я узнаю его где угодно.
— Нет, ты знаешь, что я имею в виду! — я поднимаю голову и встречаюсь с мужчиной глазами. — Касс, Касс, я люблю тебя! Никогда не переставала, ни на секунду! Я всегда знала, что ты вернешься!
Тео перестает дышать. Он лежит на кровати, словно мертвец. В его глазах появляется выражение чистого ужаса.
— Что?
Я так сильно плачу, что практически ничего не вижу. Обезумевшая от радости, я прокладываю неистовые поцелуи по всей его шее.
— Почему ты пытался держаться от меня подальше? Почему ты не сказал мне раньше? Почему ты не нашел меня в Фениксе?
Он резко отстраняется от меня, резко забирая тепло своего тела, словно ударом хлыста. Вскакивает и стоит обнаженным у подножия кровати, глядя на меня широкими, дикими глазами с дрожащими руками.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — шепчет он.
Время останавливается.
Все часы в мире перестают тикать.
Гравитация освобождает меня и выбрасывает в черное, застывшее пространство.
Я сажусь на кровать, натягиваю покрывало на обнаженную грудь, и мы смотрим друг на друга сквозь тишину комнаты, пока я не набираюсь смелости заговорить.
— Тебе не нужно притворяться. Я не буду… не буду никому рассказывать, — мой короткий смешок задыхается от страха. — Да и кто поверит?
После паузы, в которой я слышу каждый удар моего громыхающего сердца, Тео процеживает сквозь стиснутые зубы:
— Кто поверит нам насчет чего?
Моя кровь кристаллизуется в лед.
Нет.
Нет, этого не может быть.
Слезы все еще скатываются по моим щекам, но я их больше не чувствую. Я не знаю как моргать, двигаться или даже дышать.
— Касс…
— Я не твой гребаный мертвый муж! — ревет Тео голосом моего покойного мужа.
Кислотный привкус проникает в мое горло. Я сглатываю, неудержимо дрожа. Воздух становится таким холодным, что мы с таким же успехом могли бы находиться в склепе.
— Почему ты врешь? — бормочу я.
Свет покидает глаза Тео. Они затухают. Словно ливневый шторм останавливается за окнами.
— Вот почему ты хочешь меня? Потому что думаешь, что я это он?
Эти слова вызывает трещину в моем разуме. Я чувствую это — быстрый, жесткий треск льда под ногами.
Я встаю на ноги, прямо там, на матрасе. Прижимая простыню к груди, я выдыхаю, что звучит как предсмертный хрип. Мой голос еще хуже — глухой и жуткий, будто я говорю из могилы.
— Я не думаю, что ты — это он, а он — это ты. Ты — это ты. Вы разные и оба совершенны.
— Прекрати, — категорично заявляет он.
— Нет. Почему ты перестал говорить после аварии, Тео? Почему ты не произнес ни слова за пять лет?
— Мои голосовые связки были повреждены в результате вдыхания дыма во время аварии. Мой голос изменился, я его ненавидел, — без колебаний отвечает он.
Истерический смех сквозь слезы покидает мое горло.
— Вдыхание дыма? Так тебе сказали в дурдоме? Потому что, думаю, мы оба понимаем, что это другое.
— Меган, остановись…