Куп, придерживая меня, ведет по короткому коридору, ловя меня каждый раз, когда я спотыкаюсь. Его рука — единственное, что меня держит. Завернув за угол, мы оказываемся в стерильной, ярко освещенной комнате с рядами стульев и одним болезненного вида растением у окна. Я резко останавливаюсь, увидев там сидящую в своем костюме Женщины-кошки Колин, которая тихонечко плачет.
Она поднимает глаза, замечает меня и Купа в дверях, и плачет сильнее.
— Я не могу пройти через это снова, Куп! — вопит она.
Понятия не имею, что происходит. В голове кавардак. Ничего не имеет смысла.
Куп мягко усаживает меня на стул напротив нее, убеждается, что я в состоянии держаться прямо, затем встает перед ней на колени и берет за руки.
— Что случилось, Колин?
Сквозь рыдания, она ведает нам историю.
— Мы были на вечеринке в честь Хэллоуина в ресторане «У Бугера». Крейг и я… мы поссорились. Он флиртовал с каждой девушкой, это было просто отвратительно. Понимаю, что было не подходящее время, но я была так зла, что рассказала ему о ребенке…
— Ребенке? — пораженно повторяет Куп.
Колин кивает, ее плечи дрожат.
— Мы только начали встречаться. Его эта новость совсем не обрадовала, — икнув, она вытирает тыльной стороной ладони лицо, — и он сказал, что это, вероятно, даже не от него.
— Я знаю этого идиота? — жестко бросает Куп.
— Крейг Кеннеди из «Капстоун», — шепчет она.
— Окей. Продолжай, — выругнувшись под нос, просит он.
— Мы поздно ушли с вечеринки и направились ко мне домой. Там продолжили ссориться. Он пил. Много пил.
Борясь с тошнотой, я закрываю глаза. Только не снова. Пожалуйста, Господи, только не снова.
— Когда он собрался уходить, я пыталась остановить его. Выхватила ключи, но он оттолкнул меня и вышел. Опасаясь, что он кому-то навредит, я поехала в след за его машиной и это я… я… позвонила в 911.
— Молодец, — подбадривает Куп. — Ты поступила правильно.
Колин поднимает на него глаза. Тушь отслеживает длинные черные полосы на ее щеках. У нее красное и мокрое лицо, а глаза часто моргают.
— Это все равно не помогло, — хрипло шепчет она. — Он проехал на красный свет. И врезался в эту маленькую машину своим огромным седаном, даже не попытавшись затормозить. Я все видела. Думала, что умру от шока. Я побежала к автомобилю, прежде чем он смог бы уехать дальше.
Ее лицо принимает выражение ужаса и она закрывает глаза, обхватывает себя руками и начинает раскачиваться.
— Подойдя к седану, лицо Крейга было все в крови, но подушка безопасности сработала. Думаю, он был просто дезориентирован, но пострадал не сильно. Потом я подошла к другой машине… и… И увидела Тео внутри. Крейг протаранил его машину посреди перекрестка. То же самое произошло с Тео в прошлый раз.
Она сгибается, растворяясь в громких рыданиях.
— Зачем Богу снова делать это со мной, Куп? Почему он заставляет меня проходить через это опять?
Мне хочется ей сказать, все потому что Бог — монстр. Чудовище, которое ненавидит нас обеих.
Прежде чем Куп успевает обнять ее, что явно собирался сделать, я подпрыгиваю к Колин и сжимаю в крепких объятиях. Она прижимается ко мне и рыдает.
Нельзя сказать точно кому из нас хуже. Кого из нас Бог поимел сильнее?
— На этот раз тебе не придется проходить через это в одиночку, Колин. Мы пройдем через все вместе, — шепчу я.
— Я знаю, что вы с Тео встречаетесь, — всхлипывает она. — Я видела вас вместе на вечеринке, а потом Сюзанна рассказала, что вы пара, и мне так жаль… мне так чертовски жаль…
Она задыхается от слез, не в силах продолжать.
— Ладно, успокойтесь, девочки, — бормочет Куп. — Мы пока ничего не знаем. Тео вполне может быть в порядке.
— Прошу прощения.
Мужской голос с порога заставляет всех нас подпрыгнуть. Это высокий, седой и с мрачным лицом доктор. Он смотрит на нас троих усталым взглядом.
— Кто из вас с мистером Кеннеди?
— Я, — Колин шатко встает.
— Не могли бы Вы подойти, мэм? Приехала полиция. Они хотят поговорить с Вами.
— Как он? — бледнеет она.
Вздыхая, доктор разглаживает рукой волосы.
— Что касается его здоровья, то с ним все в порядке. У него всего несколько небольших порезов на лице. Но если у него есть адвокат, то ему стоит позвонить.
— Его обвиняют в вождении в нетрезвом виде? — спрашивает Куп.
Доктор пристально смотрит на Купа.
— На данный момент.
Я точно знаю, что это означает. Мне слышен низкий, мучительный стон, но я не понимаю, что человек, который его издает — я, пока Куп не обнимает меня за плечи.
— А как Тео Валентайн? Каково его состояние? — голос Купа звучит так же резко, как ногти, скребущие по доске. Когда доктор колеблется, Куп прикрикивает: — Просто, черт возьми, скажи нам, мужик, мы — его семья!
— Боюсь, все не так хорошо, как хотелось бы.
Колин разражается свежими рыданиями, звучат проклятия Купа, а я снова издаю тот звук, похожий на вопль умирающего животного.
— У него очень серьезные внутренние повреждения и его пока нельзя перевезти, — объясняет доктор, — но как только он стабилизируется, мы отправим его в больницу в Портленде.
— Зачем? — хрипит Куп, единственный человек в комнате со способностью говорить.
— У них есть нейрохирургическое отделение. Нужно уменьшить давление субдуральной гематомы…