Барон продолжал бы и дальше давать не менее полезные советы, если бы громкие звуки рогов не возвестили, что король сел на коня. Двери покоев королевы отворились, и их величества в охотничьих костюмах направились к крыльцу.
Капитан Жорж отошел от своей дамы и, подойдя к брату, хлопнул его по плечу и с веселым видом сказал:
- Везет тебе, повеса! Посмотрите на этого маменькиного сынка с кошачьими усами. Стоило ему появиться - и вот уже все женщины от него без ума. Тебе известно, что прекрасная графиня четверть часа говорила со мной о тебе? Ну так не зевай! На охоте все время скачи рядом с ней и будь как можно любезнее. Дьявольщина, да что с тобой? Уж не заболел ли ты? У тебя такое вытянутое лицо, как у протестантского попа, которого сейчас поведут на костер. Да ну же, черт побери, развеселись!..
- У меня нет особого желания ехать на охоту, я предпочел бы...
- Если вы не поедете на охоту, Коменж вообразит, что вы трусите, - шепнул ему барон де Водрейль.
- Идем! - сказал Бернар и провел ладонью по горячему лбу.
Он решил рассказать о своем приключении брату после охоты. "Какой стыд! - сказал он себе. - Вдруг госпожа де Тюржи подумала бы, что я трушу!.. Вдруг бы ей показалось, что я отказываюсь от удовольствия поохотиться, потому что мне не дает покоя мысль о предстоящей дуэли!"
...the very butcher of a silk button, a duellist, a duellist; a gentleman of the very first house, - of the first and second cause: Ah! the immortal passado! the panto riverso!
Он настоящий губитель шелковых пуговиц, дуэлянт, дуэлянт, дворянин с ног до головы, знаток первых и вторых поводов к дуэли. Ах, бессмертное passado! Punto riverso!
Во дворе замка суетилось великое множество дам и кавалеров, нарядно одетых, верхом на знатных конях. Звуки рогов, лай собак, громкие голоса острящих всадников - все это сливалось в шум, радующий слух охотника, но несносный для обычного человеческого слуха.
Бернар машинально пошел вслед за братом во двор и случайно оказался подле прелестной графини; она, уже в маске, сидела верхом на горячей андалусской лошадке, бившей копытом о землю и в нетерпении грызшей удила. Но и на этой лошади, которая поглотила бы все внимание заурядного всадника, графиня чувствовала себя совершенно спокойно, точно сидела в кресле у себя в комнате.
Капитан под предлогом натянуть мундштук у андалусской лошадки приблизился к графине.
- Вот мой брат, - сказал он амазонке вполголоса, однако достаточно громко для того, чтобы его мог услышать Бернар. - Будьте с бедным мальчиком поласковей: он сам не свой с тех пор, как увидел вас
в Лувре.
- Я уже забыла его имя, - довольно резким тоном проговорила она. - Как его зовут?
- Бернаром. Обратите внимание, сударыня, что перевязь у него точно такого же цвета, как у вас
ленты.
- Он умеет ездить верхом?
- Вы скоро сами в этом удостоверитесь.
Жорж поклонился и поспешил к придворной даме, за которой он недавно начал ухаживать. Он слегка наклонился к седельной луке, взял лошадь своей дамы за уздечку и скоро позабыл и о брате, и об его прекрасной и гордой спутнице.
- Оказывается, вы знакомы с Коменжем, господин де Мержи? - спросила графиня.
- Кто, я, сударыня?.. Очень мало, - запинаясь, промолвил Мержи.
- Но ведь вы только что с ним разговаривали.
- Это был первый наш разговор.
- Кажется, я догадываюсь, что вы ему сказали. А глаза ее, смотревшие из-под маски, словно хотели заглянуть к нему в душу.
Бернара эта беседа смущала невероятно, и он чрезвычайно обрадовался, когда к графине, догнав ее, обратилась какая-то дама. Тем не менее, сам не отдавая себе ясного отчета, зачем, он продолжал ехать рядом с графиней. Быть может, он хотел позлить этим Коменжа, следившего за ними издали.
Охотники выехали наконец из замка. Поднятый олень скрылся в лесу. Вся охота устремилась за ним, и тут Мержи с удивлением заметил, как ловко г-жа де Тюржи правит лошадью и с каким бесстрашием преодолевает она встречающиеся на пути препятствия. Мержи ехал на берберийском коне превосходных статей и благодаря этому не отставал от нее, но, к его великой досаде, граф де Коменж, у которого конь был такой же удалый, тоже ехал рядом с г-жой де Тюржи и, невзирая на быстроту бешеного галопа, невзирая на увлеченность охотой, то и дело обращался к амазонке, а Бернар между тем завидовал в глубине души его легкости, беспечности, а главное, его способности болтать милую чепуху, которая, видимо, забавляла графиню и этим злила Бернара. И обоих соперников, вступивших в благородное соревнование, не останавливали ни высокие изгороди, ни широкие рвы, - они уже раз двадцать рисковали сломить себе шею.
Внезапно графиня, отделившись от охоты, свернула с дороги, по которой направились король и его свита, на боковую.
- Куда вы? - крикнул Коменж. - Вы собьетесь со следа! Разве вы не слышите, что рога и лай - с той стороны?
- Ну так и поезжайте другой дорогой. Никто вас не неволит.
Коменж ничего не ответил и поворотил коня туда же, куда и она. Мержи поехал вместе с ними. Когда же они углубились в лес шагов на сто, графиня попридержала лошадь. Коменж, ехавший справа от нее, и Мержи, ехавший слева, последовали ее примеру.
- У вас славный боевой конь, господин де Мержи, - сказал Коменж, - он даже не вспотел.
- Это берберийский конь, брат купил его у одного испанца. Вот рубец от сабельного удара, - он был ранен под Монконтуром.
- Вы были на войне? - обратившись к Мержи, спросила графиня.
- Нет, сударыня.
- Значит, вы не испытали на себе, что такое огнестрельная рана?
- Нет, сударыня.
- А сабельный удар?
- Тоже нет.
Мержи почудилось, что она улыбнулась. Коменж насмешливо вздернул верхнюю губу.
- Ничто так не украшает молодого дворянина, как глубокая рана, - заметил он. - Ведь правда, сударыня?
- В том случае, если дворянин честно ее заслужил.
- Что значит "честно заслужил"?
- Славу приносит только та рана, которую человек получил на поле боя. А раны, полученные на дуэли, - это совсем другое дело. Они ничего, кроме презрения, во мне не вызывают.
- Я полагаю, что господин де Мержи, прежде чем сесть на коня, имел с вами разговор?
- Нет, - сухо ответила графиня. Мержи подъехал к Коменжу.
- Милостивый государь! - сказал он тихо. - Как скоро мы присоединимся к охоте, мы с вами можем заехать в чащу, и там я постараюсь доказать вам, что я ничего не предпринимал для того, чтобы уклониться от встречи с вами.
Коменж бросил на него взгляд, в котором можно было прочесть и жалость и удовольствие.
- Ну что ж! Я не имею оснований вам не верить. А ваше предложение я принять не могу: только мужичье дерется без свидетелей. Наши друзья, которых мы в это дело втянули, не простят нам, что мы их не подождали.