Все происходило словно по сценарию превосходного фильма. То как встретились наши взгляды, то, как из открытого окна дул теплый ветер, даже то, как вечерний свет уличных фонарей рисовал узоры на полу у нее в ногах.
Стеганая сумочка «Шанель» соскользнула с ее руки. Женщина распустила волосы, эффектно вытащив золотую заколку. Она медленно сняла туфли. Пуговицы на блузке расстегивались легко — они тоже были частью сцены из нашего фильма. Ее шелковая блузка падала на пол целую вечность.
Три шага — и я уже рядом. Она прижалась лицом к моей щеке. Наша одежда улетела прочь. Мой член стоял колом, она текла. Мы оба находились на двенадцатом небе, где прикосновения, вкус, образ, запах, все превращается в одно сверх-чувство, которое невозможно описать.
Нога женщина обвила мое бедро. Я поднял ее и насадил прямо на член. Мы трахались стоя. Мы дергались, шатались и стонали, в самом воздухе чувствовалось напряжение. Пот стекал с ее сисек мне на живот. Наши лица были мокрыми от слюны. Она покрывала мои лоб и щеки поцелуями.
Я засунул средний палец ей в задницу так глубоко насколько смог. Она задергалась, и мы чуть не упали. Я бурно кончил и положил ее на пол. Я стоял и смотрел на нее сверху вниз. Последние капли спермы попали ей на живот.
Позже. Ночь Лос-Анджелеса. Мы лежали на кровати и осматривали комнату. Желтый свет фонарей и сухой воздух, несли собой чистоту и свежесть. Хотя и сопровождались характерными запахами: эвкалипта, выхлопных газов, пиццы, пончиков, и кофе. И даже здесь, на материке чувствовался аромат океана.
Ее звали Белла, ей было немного за тридцать. У нее была здоровая, ухоженная кожа, и дорогая, сшитая на заказ одежда. Но прежде всего деньги.
И за всем этим я чувствовал нечто неосязаемое — ее внутреннюю силу, ее непохожесть на остальных. Это напоминало темный парфюм.43 Не совсем точно, но близко.
Простыни промокли. От нас разило рыбой. Я выпустил в потолок сигаретный дым.
− Как ты меня нашла?
− Твой друг дал мне номер твоего агентства.
− Друг?
− Ну человек, с которым ты был.
− Он меня снял.
− Знаю.
− Тебя, наверное, впечатлило.
− Я могу позволить себе действовать по зову чувств.
− И что они тебе подсказывают?
Белла не ответила. Только окинула взглядом комнату:
− Ты и правда такой бедный?
− Еще беднее.
− Почему?
− Потому. Что ты имеешь ввиду?
Белла повернулась, поправила подушку, и прислонилась спиной к стене. Когда она повернулась спиной ко мне, я заметил у нее в нижней части спины татуировку. В тусклом свете рисунок напоминал скарабея, который был на плече Карен. Белла махнула рукой, словно хотела обхватить комнату.
− Ты очень симпатичный и элегантный. Ты достоин лучшей жизни.
− В Калифорнии все элегантные и симпатичные. Так что ты говорила о своих желаниях?
− Что ты имеешь ввиду?
− Кабы сивому коню черную гриву …
−…был бы буланый?
− Да, точно. У тебя явно есть деньги.
− Да.
− Откуда?
− От семьи матери, семейный бизнес уже несколько поколений. Вода и нефть. Я в это не лезу, просто живу лучше тебя.
− Вот, кабы сивому коню черную гриву, был бы буланый.
− Ты хочешь и дальше работать проституткой?
− Это для развлечени. И еще гарантия не придется много работать на следующий день.
− Удовольствие важно для тебя?
− А разве у других не так?
− Как далеко ты готов зайти?
Этот вопрос словно заглянул мне в самую глубину души.
− О, обычные извращения.
− Не думаю, ты необычен. Я знаю, ты живешь бедно, а хочешь жить красиво. И это возможно, Джек. Если только у тебя хватит смелости идти дальше, оставив овечье стадо.
Возможно, Белла подумала, что заговорила слишком резко. Она на секунду замолчала, затем продолжила уже безразличным голосом.
− Если бы у тебя была возможность выбирать, где бы ты работал?
− Думаю, где-нибудь на телевидении.
− Кем именно?
− Хотелось бы вести шоу о телезвездах. Что-то вроде «Голливуд репорт». Я проходил курсы телеведущего.
− Я редко смотрю телевизор.
− Считаешь его слишком глупым?