− У него большой член.
− Боже, Джек, это было снято недавно. И мы до сих пор этим занимаемся. Я вчера не работала. С ним трахалась.
− О…
− Я этим с восемнадцати занимаюсь.
− Он тебя заставил.
Улыбка Беллы заставила меня почувствовать себя наивным дитем.
− Ему не пришлось. Моя мать погибла в автокатастрофе, когда мне исполнилось пятнадцать. Пауэлл был за рулем. Как всегда — под кайфом. Он врезался в грузовик, удар пришелся как раз на то место, где сидела она. Я не могла не воспользоваться возможностью отомстить.
− Не понял.
− Я позволяла ему делать это и лишала его секса на недели, а то и на месяцы. У него крыша ехала. Я почувствовала вкус власти, и не собиралась останавливаться. Он был бессилен передо мной. Он не мог даже лишить меня финансов, всеми деньгами владела мать, и она оставила их мне. К тому же я дрожала от удовольствия
− Тебя это заводило?
− Не так, как это воспринимаешь ты. Меня восхищало то, как далеко я могу зайти.
− А теперь как? Все еще бросает в дрожь?
− Когда кто-то в твоей власти это так затягивает.
− И это продолжается все пятнадцать лет?
− Да и будет продолжаться. Но ты прав, контроль ради контроля не имеет смысла.
− Тогда зачем все это теперь?
На записи Белла и Пауэлл продолжали трахаться, несмотря на наш разговор. Белла вырубила видеомагнитофон, вытащила кассету и убрала ее в шкаф. После она села в кресло с задумчивым видом.
− Этот разговор состоялся раньше, чем я планировала. Пожалуйста, пообещай, что он ничего не изменит в наших отношениях.
− Ты считаешь, что это очень плохо?
− Не плохо, просто…неожиданно. Ты увидел меня с другой стороны.
− Сомневаюсь.
Белла внимательно изучала мое лицо, потом, видимо прочитав, что надо, она затараторила:
− Я открыла клинику в Брентвуде вскоре после того, как получила квалификацию. Сначала я просто старалась занять себя чем-нибудь. Но потом все изменилось. Я начала упиваться тем, что могла делать с пациентами. Если правильно подобрать человека, правильно ему солгать, они становятся готовы на все. Началось с обследования — ненужные ректальные пробы, вагинальные мазки, колоноскопия…И под конец мне этого уже не хватало, и я стала проводить небольшие хирургические процедуры — операции безо всякой необходимости. Или квалификации. Я не хирург.
− А как ты узнала, как их проводить?
− Такого уровня операции можно выполнять чисто механически. Если ты знаешь, как правильно расположить тело и все основные процедуры, труда не составит. Для меня это был словно вызов, я наслаждалась преодолением трудностей.
− И ты находила это сексуальным?
− Конечно. В сексе одно тело делает что-то с другим. Большинство людей ограничивают себя тем, что считают нормальным. Я лишь расширила свое понятие нормы, вот и все.
− А Пауэлл был связан с клиникой?
− Нет. Наше медицинское сотрудничество началось позже, я поняла, что рискую. В клинику может придти проверка, не одна контора так другая. Это был лишь вопрос времени, прежде чем кто-то напишет жалобу. Чтобы продолжать, мне пришлось спрятаться в тени.
− А помощь бездомным? Это твой способ оторваться без последствий?
− Я оказываю и настоящие услуги.
− Но в сущности…
− Верно, в сущности это для моего личного удовольствия.
− А что входит в понятие «малые хирургические вмешательства»?
− Вазектомия, удаление родинок, аппендикса. Обычно я не захожу дальше обследования. Но, помимо всего этого, я не хотела терять контроля над Пауэллом. Мне нужна была помощь, и он мог помочь — он же хирург — и мне нужен был тот, кто станет искать для меня пациентов. Он бы никогда не стал таким заниматься.
− И ты продолжаешь заниматься с ним сексом?
− Временами. Но ничто не может длиться вечно. Думаю, ты понимаешь, о чем я, Джек?
Она сказала так, словно нисколько в этом не сомневалась.
− Я все прекрасно понимаю.
− Спасибо. Приходи ночью и посмотри, как я обращаюсь с пациентами, тебе понравится. У нас есть односторонние зеркала. Пациенты творят абсурдные вещи ради денег. Иногда мне кажется, что продажность — это сердцевина человеческой сути.
− И чья была идея записывать на видео секс с папочкой?
− Моя конечно. Но Пауэлл пробирается сюда и делает копии со всех моих записей. Всю мою коллекцию продублировал. Думаю, он считает, что так видит частичку меня.
Глава двадцать первая
Я вел «БМВ 85 °CI». Белла сидела рядом в коротком платье из спандекса, переливавшемся различными цветами. Она купила его в круглосуточном магазине на стыке бульвара Уилшира и Третьей Набережной. Платье выглядело не слишком вульгарным, но оно стоило меньше пяти сотен баксов. Белла хотела устроить групповуху, и мы искали жертву.
Было еще слишком рано, около восьми вечера, так что на улице еще не было ажиотажа. Мы припарковались и заглянули в расположенный на отшибе магазин «XXX». Внутри несколько парней внимательно разглядывали обложки видеокассет, не обращая внимания друг на друга. Белла встала рядом с одним из них — худощавым мужиком за сорок, в его глазах читалось напряжение, от него буквально пахло похотью. Белла встала перед ним и демонстративно нагнулась за видеокассетой. Мужчина заметил ее, наверное, ему показалось странным, что вообще женщина делает в таком месте. А когда она коснулась его локтя, он едва не отскочил в сторону. Но Белла улыбнулась и поговорила с ним, затем кивнула головой мне. Долго его уговаривать не пришлось.
Мы все втроем сели в такси и поехали в один из дерьмовых мотелей на этой улице. Его звали Руди, всю дорогу он жаловался, что после рождения ребенка жена уже год ему не дает. Слабый, грязный человечишко, лучше бы он надевал презерватив и не размножался. Мы сняли номер на первом этаже в самой дальней части мотеля. Я попытался прикрыть занавесками окна, но они не подходили по размерам. На заднем дворе располагалась парковка. Но всем остальным было наплевать, так что я решил закончить дело — как можно быстрее удовлетворить Беллу и вернуться в Малибу.
Мы не стали выключать свет, а сразу разделись. У Руди встал еще до того, как он стянул трусы. Он лег на кровать животом вверх, как ему и велела Белла. Его торчащий член выглядел нездоровым, его кожа была неестественно темной. Белла сказала, что ей приспичило по-малому и ушла в туалет. Но она не полностью закрыла дверь, сквозь прорезь я увидел, как она набирала в шприц какую-то жидкость из стеклянной ампулы с синей надписью. Белла спрятала шприц в полотенце, которое бросила на пол возле кровати. Она вскарабкалась на кровать и села прямо на член Руди. Я пристроился к ней сзади, и, уже приготовив смазку, вошел в нее сзади. За плечом Беллы я видел лицо Руди, на нем читалось неподдельное восхищение — наверняка он представлял себе нечто подобное, каждую ночь дроча перед зеркалом. Я чувствовал, как его член двигался вдоль стенки ее матки.
Сначала Белла добросовестно трудилась, трясла сиськами перед лицом Руди. Вдруг она легла на него, словно пыталась зарыться лицом ему в подмышку. Но я увидел, как ее рука потянулась за шприцом. Пока недоумок лежал, закрыв глаза, она воткнула иглу в вену на его шее.
Руди успел только вскрикнуть. Наркотик подействовал быстро. Его глаза закатились, лицо напряглось. Он начал неистово дергаться, именно этого Белла и добивалась. Я немного растерялся, у меня стала пропадать эрекция, я притворился, что кончил и вытащил член из ее задницы. Белла закричала и резко встала. Член Руди выскользнул из ее вагины и начал разбрызгивать сперму, мне даже не верилось, что он смог столько накончать.