Некоторое время я стоял и думал, как поступить. В конце концов, я сдался, с него нечего было взять. В такой ситуации, ни слова, ни насилие не принесли бы никакого эффекта.
Перед уходом я бросил ему на колени пачку банкнот. Сам не знаю почему. Может, просто потому, что мог. А может, надеялся пристыдить его таким образом. Я не знаю.
Глава двадцать девятая
Малибу. Я не спал. Комната с двустворчатыми окнами пропахла сигаретным дымом и остывшим крепким кофе. Небо было ярко синее — первый прохладный день на склонах холмов, стоявших над океаном — все вокруг выглядит таким свежим. Сегодня меня звали на съемки, но я соврал, что приболел. Лорн вполне могла справиться одна, хотя и снижало мою полезность для работы канала. Что ж, неплохая цена за неотложный разговор с Беллой о сексе с почками и последним открытием Райана.
Белла приехала в полдень. Я сидел среди сигаретного пепла и смотрел телевизор, который притащил откуда-то из другой части дома. Если ее это и удивило, то она не подала виду. Похоже, Белла вполне ожидала увидеть меня здесь. Она села рядом со мной на диван, мы сидели, соприкасаясь бедрами, ее великолепные белые ноги из-под черной юбки.
− Ты был там прошлой ночью. Видел, что я делала.
− Извини за дверь.
− Почему не подождал меня? Наверняка у тебя были вопросы.
− Я не хотел задавать их при Пауэлле. Где он?
− Ищет пополнение. Прошлой ночью при помощи донора он пытался восстановить наши отношения. Не волнуйся, у него ничего не получилось.
− Твоя история о пожертвовании почек больницам была ложью.
− Ты удивился?
− Я думаю, о каких своих поступках ты еще не рассказывала.
− Что ты имеешь ввиду?
Белла выглядела шокированной.
− Я не монстр и не серийный убийца. Ты все сам видел прошлой ночью.
− Ты сказала, что не имеешь квалификации хирурга. Еще одна ложь, считая почки.
− Пауэлл может быть хорошим учителем, если его хорошенько заставить. Их жизни ничто не угрожало. Но наверняка ты хочешь знать почему.
− Было бы здорово.
− Мне нравится это. Нравится. Когда я извлекаю чью-нибудь почку, я меняю людей безвозвратно. Психологически это гораздо глубже, чем простое изнасилование. Это настоящее проявление воли — идти против закона, против всего, чему нас учили, и при этом не причинять вреда другим людям. Это проверка. Проверка навыков. Проверка мужества. Я словно беру в руки факел и свечу им в самые темные уголки души. У всех есть потаенные мысли: пытки, убийства. Но большинство подавляет их. Или считает временным помутнением рассудка. Люди отделяют такие мысли от своей личности. Но мы это и есть наши мысли, Джек, принимаем мы их или нет, и самые сильные из них мы стараемся прятать. Я нашла безопасный способ их реализации, только и всего.
− Звучит разумно.
− Но не убедительно?
− То, что я увидел, было слишком примитивно для таких описаний.
− Хорошо. Я сказала правду, но если хочешь услышать тоже самое, но по-другому: я делаю это потому, что, блядь, не могу без этого. Кто-то предпочитает золотой дождь, порку, связывание или животных. А я люблю вырезать почки и трахать себя ими. Меня это заводит. Вот что главное. Я понятно объяснила?
− Райан знает об операциях.
Произнося свои тирады, Белла говорила все быстрее, но эта новость заставила ее сбавить обороты. Теперь она ей словно стала плохо. Она заговорила гораздо тише.
− Не то, что ты делаешь с почками, но о донорах. Вчера он остановил меня на дороге и все рассказал.
Теперь голос Беллы звучал еле слышно.
− Как он вообще мог о них узнать?
− Нашел парня, которого ты оперировала. Владельца бара, вроде. Возможно, он тебя и опознал. Райан без труда сможет достать твое фото.
− Я не открываю лица перед донорами.
− Ты открывала лицо той девке, Карен. Если она живет где-то поблизости, он сможет выбить информацию из нее. Она знает тебя в лицо, знает, где ты живешь. Думаешь, она не заговорит?
Произносил свою речь, я пристально следил за Беллой. Но она отреагировала так, словно считала, будто Карен жива.
− Нет. Если она и потратила все свои деньги, то может попытаться добыть еще, продавая информацию. Только она продаст ее мне, она знает, что я дам ей все, чего она только пожелает.
Белла закрыла лицо руками и какое-то время сидела молча. Потом она подняла голову и пристально посмотрела на меня. Ее глаза блестели, она сильно волновалась, но старалась этого не показывать.
− Почему он сказал именно тебе? Про операции. Почему раскрыл перед тобой свой замысел? Должно быть, он знал, что ты мне расскажешь.
− Конечно.
− Он хочет снова шантажировать меня. Вот и все. Слава богу…
− Ты этому рада?
− Если альтернативой является тюрьма, то да.
− На этот раз он потребует больше пятидесяти тысяч.
− Чем больше он требует, тем больше топит себя. Но я все же не понимаю, как он узнал про операции.
Белла легла на подушку и уставилась в потолок. Я закурил, в голове крутилась лишь одна мысль, как скоро эта женщина меня раскусит.
На следующий день мы с Лорн закончили работу над съемками дорогой клиники, где делали имплантанты для членов, и, конечно, ее самых знаменитых клиентах. В перерывах между съемками я постоянно со всеми ругался, и вообще чувствовал себя не лучшим образом. Мне нужно было сходить в бар и хорошенько выпить, пока я не найду чего-нибудь более эффективного. Лорн велела мне забыть об этом, сказала, что у нее дома есть Либриум — в квартире на Мэлроуз.
В конце дня убивали время водкой и таблетками. Потом первый раз потрахались в ванной, я сам вошел туда, пока Лорн ссала. А после продолжили в ее постели. Стены квартиры были увешаны вырезками и коллажами из журналов, их приклеили очень близко друг другу, не оставив ни одного свободного места — и все посвящены звездам Голливуда возрастом до тридцати пяти лет. Я словно заглянул внутрь своей головы.
Соглашусь, несмотря на покровительство Беллы, шпилить ведущую телепрограммы, в которой я сам работаю, было неосторожно, даже глупо. Но что я могу сказать? День выдался жаркий. Я вымотался, к тому же я хотел трахнуть ее с тех самых пор, как встретил.
Мы все больше сближались с Лорн, в конце концов, у нас было много общего. Нам обоим повезло работать на телевидении, и мы оба считали это единственным миром, где стоит жить. Тот секс получился во многом благодаря скуке и обилию веществ в крови, но в тоже время какие-то части наших личностей нашли друг друга.
Глава тридцатая
Мы с Беллой спустились вниз. Еда, приготовленная невидимыми руками, уже ожидала нас. Ей подали рыбу в соусе с зеленью и недоваренными овощами, а мне стейк и бутылку вина. Сумерки затянулись, горели свечи. Стол стоял на плитке между домом и бассейном. Хорошо освещенные белые колонны и вода навевали мысли о сериале с Джеки Коллинсом, посвященным Европе. Может Рим или Монте-Карло. Мы сидели и радостно мурлыкали о своем.