— Не говори. Полная параша.
— Жевку возьми.
— Не, спасибо, у меня «полицай» есть…
Здесь все было ясно с первого взгляда. Обрезок ремня с надписью «Wrang…», острый как бритва нож, поблескивающая на перилах пряжка. В квартире полно ментов, а у разобранной постели растерянно стояли наспех одетые хозяева: долговязый очкарик и гибкая, как березка, синеглазая девушка. Присутствовали и герои дня — хорошо одетый молодой человек и его «случайный» спаситель. Демонстратор-суицидник и ассистент.
Слепой бы увидел: продумали и сговорились. Он умолял, она отказала, он повесился. Верный друг полоснул ножом по ремню и позвонил в дверь.
Вызовите скорую, тут человек повесился!
Молодой человек полулежал на кровати. Висеть ему довелось две секунды, но он, как водится, непроизвольно описался и сейчас, расставив колени, демонстрировал окружающим свою мокрую промежность.
Все чувствовали неловкость, но пострадавший этого не замечал. Он говорил о любви.
Девушке было мучительно стыдно. Северов осматривал ножик. Повертел в руках, попробовал лезвие и одним движением развалил чуть ли не надвое увесистую «Из рук в руки». Выразительно глянул на суицидника. Тот осекся. Менты понимающе ухмылялись.
Участковый пытал соучастника:
— Вы знакомы с пострадавшим?
— Нет.
— Вы здесь живете?
— Нет.
— Тогда что вы здесь делали в первом часу ночи?
— Шел в гости.
— В какую квартиру?
— А вам не все равно?
— Вы лучше отвечайте, молодой человек.
— А почему я должен вам отвечать? По-моему, вы не имеете права…
А вот это зря! Мусорам про «не имеете права» лучше не говорить. Это он крупно ошибся.
— У вас ведь нет ни сумки, ни рюкзака?
— А какое это имеет значение?
— Самое непосредственное. Раз у вас нет ни сумки, ни рюкзака, значит, этот нож был у вас в кармане, так? Так.
Теперь смотрим: лезвие больше десяти сантиметров, имеется кровосток и упор для пальцев.
Участковый саданул лезвием по бетону дверного проема и осмотрел кромку.
— Изделие выполнено из твердой, неотпущенной стали и остро заточено. Холодное оружие. Разрешение на ношение, пожалуйста.
— Да такие ножи в любом ларьке продаются!
— Разрешение есть?
— Да какое разрешение? Вам что, придраться, что ли, не к чему?
— Так. Разрешения нет. Незаконное приобретение, хранение и ношение холодного оружия плюс публичное оскорбление сотрудника правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей. Проедемте с нами.
Попал парниша.
— Так, теперь с этим. — Участковый обратился к Северову: — Данные мы сняли, куда вы его?
— Еще не знаю, запросить надо.
— Я никуда не поеду.
— Вопрос обсуждению не подлежит.
— Я еще раз говорю: Я Н-И-К-У-Д-А НЕ П-О-Е-Д-У!
— А хотят ли вас здесь видеть, вы не задумывались?
— Это уже не ваше дело.
— Ошибаетесь, мое. Уж коли вызвана скорая, то ответственность за пациента целиком и полностью ложится на меня.
— Я скорую не вызывал.
— Вы — нет, а ваш товарищ — да. Кстати, по предварительному сговору с вами же.
— Не несите чушь. Я не знаю его.
Веня ухмыльнулся.
— Ай донт ноу хим! Истинно говорю тебе: еще не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня. В общем, так, драгоценный, с боем или без боя, а ехать придется. Лучше это сделать без боя. Тогда я пишу в диагнозе «демонстрация суицида» и после осмотра ЛОРа вы свободны, как ветер прерий. В противном случае мы вас пеленаем, рисуем суицидальную попытку и везем в дурку, со всеми вытекающими.
— Вы гарантируете, что после осмотра меня отпустят?
— Я ничего не гарантирую. Сочтут нужным оставить — останетесь. — Северов повернулся к старшему: — Капитан, нам бы сопровождающего.
— Обратно отвезете?
— Не вопрос!